Вера Школьникова - Выбор Наместницы

– Ты что же это, милочка, совсем стыд потеряла? Молоко вчера кислое было!

– Да что вы, ваша светлость, – перепугано зачастила крестьянка, – как же кислое-то! Сразу из-под коровы, парное, вот, как сегодня, так и вчера! Это на кухне, должно быть, не уследили!

– Ты тут не придумывай, мои кухарки свое дело знают!

Бедная молочница запричитала, призывая всех богов в свидетели, что ее молоко свежее родниковой воды и она знать не знает, что могло приключиться. Но грозная графиня продолжала стоять на своем, угрожая суровыми карами. Окончательно запугав несчастную крестьянку, Резиалия сменила гнев на милость:

– А может, и впрямь не ты виновата, что молоко скисло.

– Да свежее оно было!

– И все же странно. У тебя – свежее, на кухне – кислое. Уж не сглазил тебя кто часом? Я слышала, колдуну достаточно на закрытую крынку с молоком глянуть – и оно скисает.

По лицу молочницы было видно, что она с радостью бы обвинила колдуна, да страшно – вдруг узнает? Но и графиня над душой стоит, ох и попала же она между жерновами с этим молоком! А что делать, если только в замок продать и можно, в деревне-то у всех или молоко свое, или ни гроша нет. Она вздохнула:

– Он, может, и сглазил бы, да где ему мое молоко углядеть? Он же на самом отшибе живет, у родника, и сам никуда не ходит, к нему все бегают. На кухне проглядели, вот и закисло, – она обречено вздохнула.

– Хорошо. Можешь идти. Если с этим молоком все будет в порядке – значит, твоя правда. А если скиснет – мало не покажется.

Молочницу как ветром сдуло, она даже вчерашние крынки забрать позабыла.

Резиалия, довольная, вернулась к себе. Теперь она знала, где живет колдун, и можно отправляться на разведку, только лучше подождать до полудня, когда все крестьяне уже точно на работы уйдут. Сейчас как раз сбор урожая, самая горячая пора. А вот колдун будет дома, он-то на поле не горбатится, и без того хорошо живет. Графиня перебрала свои немногочисленные драгоценности: скромные, еще девичьи нитки речного жемчуга, тонкие золотые колечки, несколько агатовых брошек, не нашла ничего подходящего и открыла второй ларец. Там лежали свадебные подарки: жемчужное колье от родителей, тяжелые рубиновые серьги в виде виноградных гроздьев от наместницы, массивный золотой перстень от старшей сестры. Вот его-то Резиалия и опустила в кошелек, все равно он был слишком тяжел даже для ее руки, а самое главное, если другие драгоценности Ланлосс мог случайно запомнить, то это кольцо Резиалия никогда не надевала. Определившись с оплатой, графиня позвала служанку и задала ей уже ставший привычным вопрос:

– Господин граф в замке?

– Нет, ваша светлость, как рассвело – уехал, вот совсем недавно, я видела – солдаты ворота открывали. Конь у него рыжий, приметный, другого такого в наших краях нет.

Прекрасно, Ланлосса нет в замке, а прислуга уж точно не станет беспокоиться, что хозяйки нет. Этим лентяям лишь бы ничего не делать: не стоит графиня над душой, не проверяет, как начищены подсвечники и вымыт пол – и ладно. Она успеет вернуться прежде, чем кто-нибудь обеспокоится.

Дом колдуна Резиалия нашла сразу: небольшая каменная постройка одной стеной прикрепилась к скале, прямо под дверью журчал ручеек, через который были перекинуты доски, из кривой трубы тек в небо дым, пахнущий копченой рыбой и травами. Она поправила густую вуаль и постучала в дверь. Ждать пришлось долго, Резиалия уже решила, что в доме никого нет, хотя дым и говорил об обратном, когда дверь, наконец, открылась. На пороге стоял заросший косматый дед, невысокий, но кряжистый, в штанах, подпоясанных, как сначала показалось перепугавшейся женщине, живой змеей. Потом она сообразила, что это всего лишь умело выделанная змеиная кожа, снятая с головы до хвоста. Расстегнутая на груди безрукавка выставляла на обозрение щедро покрытую волосами грудь, шириной чуть ли не с дверной проем, а голые руки напоминали переплетенные корни вывороченного бурей дуба – под почерневшей от солнца кожей переплетались жилы. Дед окинул внимательным взглядом закутанную в вуаль даму и посторонился:

– Ну, проходи, графиня, раз пришла. А я все жду, когда ты до меня доберешься.

Резиалия мысленно помянула Семерых – и впрямь колдун, как бы он ее иначе под вуалью узнал! Она прошла следом за хозяином в дом, откинув на спину оказавшуюся бесполезной вуаль.

– Да ты проходи, проходи, не бойся. Я твою беду и так знаю, что графиня, что батрачка – горе у всех одно и то же. То милому не мила, то милый не мил. А у тебя так обе беды сразу.

Дом был под стать хозяину: на каменном полу вперемешку валялись звериные шкуры, куски пергамента, птичьи перья и объеденные кости, в углу дрых огромный мохнатый пес размером с доброго теленка. Он даже ухом не повел в сторону, так и лежал, удобно поместив морду поверх лап. По стенам висели пуки трав, мотки бечевы, ременные петли, на самом видном месте – лук, а под ним колчан со стрелами. Понимай Резиалия хоть что-то в оружии, она бы удивилась еще сильнее – лук был боевой, а не охотничий, а так она просто отметила, что старик нарушает закон – крестьяне не имели права хранить оружие. В центре единственной в доме комнаты тлели уголья в открытом очаге, а над ними коптились птичьи тушки. Запах трав, дыма, полусырого мяса и еще чего-то, едкого и незнакомого вызывал головокружение. Резиалия послушно опустилась на стоящий возле очага плоский камень, прикрытый линялой шкурой, хозяин сел рядом:

– Так и будешь молчать? Пришла, так уже говори, а то домой отправлю – дальше пустую кровать слезами мочить.

– Мне нужен приворот, самый сильный, какой только можно!

– Да уж, – хмыкнул колдун, еще раз поглядев на свою посетительницу, – на тебя и впрямь самый сильный приворот надобен, и то может не помочь, уж больно у тебя нрав вздорный. Если уж на такие телеса муж не соблазнился, так ласковой нужно быть, тихой да приветливой, тогда мужик не любить, так хоть жалеть будет. А ты цепного пса злее. Что смотришь? Думаешь, не знает никто?

Резиалия сидела, опустив взгляд, она чувствовала, как полыхают щеки. А безжалостный старик продолжал:

– Тебе такой мужик достался! Другая бы ноги мыла да воду пила, а ты что? А теперь приворот ей подавай!

– Я заплачу! Золотом!

– Зооолотом, – передразнил ее старик, – золотом любовь не покупают.

– Мне не любовь нужна, а ребенок! Иначе он меня бросит!

– Ну-ка, руку дай.

– Что?

– Руку давай сюда, – дед бесцеремонно схватил Резиалию за ладонь и стянул с нее перчатку, – будет у тебя ребенок, и скоро. А бросить он тебя все равно бросит.

Но Резиалия услышала только первую часть фразы. О, пусть только она родит сына, тогда уже Ланлосс никогда не сможет от нее избавиться!