Юлия Барановская - Мгла

Я не успела договорить, перебитая тихими всхлипами, переросшими в громовой хохот двух, невесть чему радующихся братьев, сумевших успокоиться лишь к тому блаженному мигу, когда пред нами замаячили знакомые замковые ворота и то и дело оглядывающиеся мы въехали во двор. А в следующий миг где-то в глубине замка разнесся тоскливый протяжный звон — сигнал, что до ужина осталось ровно час.

Я вздрогнула, обреченно кусая губы, а Светоч улыбнулся, устало, но довольно:

— Успели. Иди, отдыхай, путешественница, а мы пока займемся напитками.

Стоит ли говорить, что ужин прошел без меня? Торопливо сорвав испорченную амазонку, я впервые в жизни попыталась одеться сама. Без лишней скромности скажу, что это вышло куда лучше, нежели стоило ожидать и представлялось мне. Платье не перевилось, перламутровые пуговички послушно проскальзывали в шелковые петельки, а кружева ложились ровными волнами, не забиваясь за ворот или рукава, как порой случалось с Элоизой.

Казалось, мне помогает само солнце, чьи золотисто — алые косые лучи, ласково скользили по моему торопливо обтертому влажной тряпицей лицу, теряясь в складках простого темно-изумрудного платья, придающего нефритовый оттенок моим глазам и подчеркивающим черноту волос. И вскоре, оправив зеленый муслин, я расположилась у окна, неспешно расчесывая спутанные волосы.

Деревянные частые зубья не дергали, как ожидалось, а неспешно скользили по волосам, кажущимся еще более черными в лучах стремительно уходящего дня, однако мне не было дела до этих странностей. Куда больше тревожили меня события последних, как оказалось, дней.

Совершенно очевидно, что наши гости не были обычными людьми, однако чем дальше я узнавала их, тем больше сомневалась, что термин «люди» вообще применим к этой странной парочке, столь прочно завладевшей моими мыслями.

«Словно приворожили» — подумала я, и сама устыдилась своих мыслей.

— Ушедшие, как я могу? — Вслух возмутилась я, тряхнув головой. — Светоч и Зак пошли ради меня на такое… Пересекли проклятую границу, добыли воду. А я смею подозревать их в бесчестии. Нет, я решительно не имею права даже думать так… Они, конечно, обладают тайными знаниями, но это не делает их малефиками или колдунами… Ах, как жаль, что нельзя посоветоваться с Элоизой! — Почти простонала я, понимая, что при всем желании не смогу поделиться с сестрой всем тем, что случилось со мной. Не поймет. Не поверит. Не сможет принять…

Я устало прикрыла глаза, подставляя лицо прохладным поцелуям вечернего ветра, а в следующий миг в комнату ворвалась сестра, такая привычная и вместе с тем чужая в своем небесно-голубом платье из плотной тафты, остановившаяся под моим пристальным, настороженным взглядом. Улыбка слетела с её лица, уступив место обиженно поджатым губам, да и в синих глазах не было прежнего радостного нетерпения.

— Ты все ещё злишься, что тебя не взяли? — Осторожно спросила Элли, склоняя голову к правому, кокетливо обнаженному плечу. Жест знакомый до последнего вздоха… внезапно вызвавший не умиление, а колючее, неприятное чувство раздражение этим собачьим движением.

— Нет, — удивляясь самой себе, тихо ответила я. — Просто головные боли…

Это была ложь. Боли перестали посещать меня несколько недель назад, как только на небе засияло солнце. Но Элоиза не заметила этого, как не заметила и того, что я лгу ей сейчас. Лишь улыбнулась, тепло и весело, всколыхнув пропавшее куда-то чувство любви к этому крикливому и беспокойному существу. Впрочем, оно быстро увяло, стоило сестре начать рассказывать о событиях последней охоты.

Раньше я с охотой вслушивалась в нежный голосок сестры, стремясь узнать и попытаться принять все то, что знала и чувствовала она. Но последняя неделя будто что-то сломала во мне. И наблюдая за мечущейся по комнате девочкой, я не испытывала прежнего умиления, вспоминая спокойный и размеренный голос Светоча, и глубокий баритон его рыжеволосого брата. Каждая слово их было пропитано если не мудростью, то спокойствием и уверенностью, так необходимой мне в те дни. Элоиза напоминала маленькую пичугу, сноровисто снующую вдоль подоконника. Я понимала и то, что план братьев сработал, и сестра даже не подозревает, что все эти дни я провела отнюдь не в своей комнате. Но обида была сильней.

Элоиза не помнила, а я не могла выбросить из головы, что моя любимая младшая сестренка унеслась прочь, едва завидев лисицу, что мою пропажу заметили графы, а не она. И вовсе не сестра придумала, как скрыть мою тайну…

Наверное, это было чудовищно эгоистично, но я не могла остановиться, обвиняя её во все новых грехах.

«Интересно, а смогла бы она приказать мне бежать и остаться биться со стражем?» — Мелькнула, но тут же погасла неприязненная мысль сменившаяся воспоминанием, когда около полутора лет назад, еще не успевшая привыкнуть к моим чудачествам Элоиза не раз приписывала мне свои мелкие, но от того не менее предосудительные грешки. — «Нет, не смогла бы…»

Я поджала губы, принявшись заплетать в косы распущенные волосы. Сосредоточившись на этом занятии, я почти не слушала, что говорит внезапно утратившая свое очарование сестра, вздрогнув, невольно зацепившись за показавшуюся знакомой фразу.

— Повтори, — не попросила, приказала я, прервав очередное бахвальство о том, как ловко был подстрелен ей очередной заяц.

— И вот я даю шенкелей…

— Нет, про церковь, — раздраженно пояснила я, отмечая, что Зак и Светоч понимают меня с полуслова.

— А, но там не было ничего интересного, — небрежно отмахнулась сестра, совершенно некультурно раскинувшаяся на моей постели. — Проезжая мимо старой церквушки, что у западного края наших охотничьих угодий, я заметила на её крыше странную скульптуру. А отец сказал, что это изображение Греха, а то, что я вижу — старый храм одной из древних богинь, невесть зачем оставленный по приказу последнего императора из династии Мортис. Оби… Обитур…

— Обитусом, — бросила я, перебивая Элли, итак весьма раздраженная её ограниченностью.

— Да им, — кивнула сестра. И продолжила, соизволив сесть, задумчиво склонив голову к плечу: — Так вот, когда я заметила зайца…

Зайцы интересовали меня куда меньше, и вскоре я вновь ушла в себя, вспоминая неясные тени и тишину древнего леса, придя в себя лишь в миг, когда сестра внезапно примолкла, осторожно подергав меня за рукав.

— Что? — Недоуменно сощурилась я, вспоминая тихий шелест лесной подстилки.

— Я знаю, что тебе это неприятно, но это действительно переходит всякие границы. — Важно кивнула эта балаболка.

— Не понимаю тебя, — честно призналась я. Но Элли отчего-то не поверила.

— Ты изменилась. — Сказала она, поджимая губы. — Раньше ты мне не лгала. Вира, ты все время с ними, а меж тем они совсем не уважают наш дом. Три дня назад, когда я подстрелила первого оленя, они проигнорировали торжество. Заметались, как мыши под веником да и скрылись в чаще? Разве это уважение?.. В доме множество прекрасных лордов, а ты ходишь за этими Заком и Светочем….