Александра Верёвкина - Холодный почерк души

Фрэнки только вздохнула, но не стала комментировать отвратительную попытку пошутить. Все, что касалось этой человеческой девушки, являлось неприкосновенным. И если вампир мог снести насмешки в ее сторону, когда был благодушен, то в расстройстве подобные трюки могли закончиться плачевно. Поэтому благоразумие стало чуть ли не единственным и бессменным ее спутником здесь на протяжении вот уже целого месяца.

— Зачем мы здесь? — решила сменить тему вампирша. Схожие вопросы задавались ею неоднократно, но вот ответить на них никто не спешил. Друг раздавал лишь четкие указания, видимо, забывая о том, что объяснения иногда жизненно необходимы. "Следи за Еленой" — вот что слышала она чаще всего остального. Следи ночью, потому как у меня дела, следи днем, потому как я устал (смешной аргумент, который на деле всегда оказывался правдой — бывали такие моменты, когда на приятеля смотреть становилось тошно). И, разумеется, следи, потому как я голоден. Почему он не брал кровь у блондинки? Остается лишь гадать. Да, он играл в эти свои "прятки", и следы на шее могут выдать его в два счета, но ведь можно пойти очень простым путем — укусить, а потом дать своей крови, которая в секунду заживит любые раны. Очевидно, прописные истины стали для мужчины чем-то из разряда "непонятное". Или же он просто боялся синдрома клинической глупости, которым страдала Елена.

Хихикнув, девушка воззрилась на Дамона, каждой черточкой своего идеально красивого лица выражая недовольство. Должен же когда-нибудь наступить этот момент "Икс", когда он соизволит честно ответить хотя бы на десяток вопросов!

— Как ты думаешь, почему она приехала именно сюда? — ушел от ответа мужчина.

— Очередной каприз? — вяло предположила Франческа.

— Ты же женщина! — словно укорил ее юноша. — Должна понимать логику ее поступков.

— Знаешь, — обиженно произнесла она. — По женщинам спец у нас ты. И Елена всегда была очень далека от логики.

За разговором они добрались до Бугатти, с которой вампир не захотел расставаться и приволок ее сюда на частном самолете. Он небрежно облокотился на капот гордости немецкого автопрома и пояснил:

— Она знала, что я обязательно за ней поеду. Именно в Феллс-Черче на ее голову так и сыплются неприятности, значит, нужен своего рода телохранитель. А после всего, что я увидел сегодня ночью, как мой драгоценный братишка беспокоится о ее безопасности… — он хмыкнул, вспоминая то, как Стефан даже не удосужился воспользоваться Силой. — Ее расчеты полностью оправданы. Я здесь.

— Тогда почему она живет с ним? — пренебрежительно выделив местоимение, девушка села на пассажирское сиденье, откинув голову назад. — Ты вроде говорил, что у нее есть деньги.

Дамон устроился рядом, оставив дверцу открытой.

— Есть, — подтвердил он. — Вот только она ими практически не пользуется. Пару раз расплатилась карточкой за бензин и больше ничего. Люди, — добавил он, словно это полностью объясняло ситуацию.

— Из нее выйдет чудная жена, — подлила масла в огонь девушка. — Экономная, верн…

— Хватит.

Всего одно слово, произнесенное едва ли не шепотом, вернуло Фрэнки в реальность. Она сболтнула лишнего, и уже сама это поняла. Если друг кричит, угрожает, распинается проклятьями — ничего страшного, а вот когда он переходит на шепот… Стоит "крутить педали, пока не дали".

— Прости, — залебезила вампирша, нашаривая рукой дверную ручку. — Я всего лишь хотела сказать, что ты вроде как собирался на ней жениться… Ну вот я и подумала… подбодрить немного… только хотела… что в общем-то она… как бы наверное хорошая…

Мысли спутались. Впервые за более чем три сотни лет жизни ей стало страшно. Она вовсе не хотела задеть за живое, просто в очередной раз недооценила степень влюбленности приятеля. И чего уж таить, просто не подумала над тем, что говорит.

— Не будет никакой свадьбы, — глядя куда-то вдаль, произнес Дамон. — Даже если я прощу.

Девушка удрученно молчала, Так и подмывало спросить "Почему?", но язык отказывался слушаться, и внутренний голос был с ним солидарен.

— Фрэнкс, ты слишком много думаешь, — уже более мирно сказал юноша. — Я отвечу на твой вопрос — потому что не хочу. И о планах на завтра… — резко сменил он тему, опять переходя к дотошным инструкциям.

Подруга слушала его вполуха, пытаясь разобраться в истинной причине его заявления. Возможно, он действительно не хотел, но что-то ей мешало поверить в его искренность. Вот уже месяц она была вынуждена наблюдать за тем, с какой тщательностью он следит за Еленой. И это пугало. Он не оставлял ее одну ни на секунду. Если не мог сам, то слежкой (самое подходящее слово) занималась она. Каждую ночь мужчина проводил в ее спальне, чаще всего просто сидя на подоконнике. И возвращался он, мягко говоря, убитым. Бледный, измотанный, в одном из самых отвратительных настроений, он просто садился в Бугатти и уезжал. Она не знала, где он бывал, куда ездил, но по возвращении им можно было долго любоваться. Потому как он становился прежним: тем, кого она знала много десятков лет. Что служило причиной этих необъяснимых трансформаций? Хотелось бы знать…

"Трудно описать словами то, что я испытала, когда не смогла найти кольцо. Этот ужас, паника, испуг, последовавшая за ним истерика, были всего лишь выражением малой толики эмоций, которые переполнили душу. Я перебрала все вещи, привезенные из Италии, тщательно вытряхнула карманы, позвонила в Италию той милой женщине, которая встречала нас в день приезда, попросила ее (нет сил на описание нашего животрепещущего диалога — языковой барьер оказался безграничен) дотошно обыскать все комнаты, не особо веря в успех мероприятия. И лишь после ее ответного звонка сдалась. Я слишком поздно заметила пропажу, но это уже было неважно. Только один человек мог забрать его, и я знала его имя. Как и то, когда именно лишилась своего подарка. Только сейчас стало ясно, чем для меня являлось это кольцо — надеждой. Оно позволяло верить в то, что еще не все потеряно, что есть путь назад, что возможно вернуть его… Любой ценой".

Меня разбудил яркий солнечный свет, бьющий из незанавешенного окна. Захотелось тут же подняться, задернуть драпировки и вновь провалиться в сон, лишь бы не поддаваться реальности.

— Елена, — услышала я голос Бонни. — Ты спишь больше двенадцати часов. Думаешь, это нормально?

Нормально, когда тебя мучают "кошмары", хотела ответить я, но промолчала. О моих снах я никому не рассказывала по вполне весомым причинам — в моем душевном здравии и так сомневаются практически все. И стоит мне начать описывать, какие чудные видения посещают меня в темное время суток, подруга незамедлительно кинется к утюгу, дабы погладить смирительную рубашку.