Таня Хайтманн - Одержимые

— Когда у тебя в следующий раз возникнет потребность в женской болтовне, обратись, пожалуйста, прямо ко мне, и мы вместе с Леа погуляем вдоль реки. Я с удовольствием буду идти на три шага позади обеих леди, чтобы не мешать. Но, пожалуйста, не давай в будущем Меган никаких указаний, которые могли бы заставить меня усомниться в ее лояльности по отношению ко мне. Она этого не заслуживает.

— Для начала, Меган принадлежит мне… — раздался опасно резкий голос Пи.

Тем не менее, Адам перебил его:

— Ты дал Меган мне в помощь, поэтому она выполняет мои распоряжения. Ты ведь не собираешься торговаться со мной по поводу того, каким правилам должен подчиняться слуга, не правда ли? Ведь, в конце концов, мы оба знаем, что это не подлежит обсуждению, и тому есть свои причины.

Пи элегантно закинул ногу на ногу и скрестил руки за спиной так, словно от Адама не исходила никакая угроза. Однако Леа догадывалась, что это игра, и из присутствующих только она одна не знает, ни каковы правила, ни какова ставка.

— Похоже на то, что ты что-то путаешь, Адам, — ответил Пи. — Может быть, тебе стоит на досуге поразмыслить о том, как выглядела сделка, которую мы заключили на взаимовыгодных условиях. Тогда ты вспомнишь и о том, что это я оказал тебе невероятное доверие, когда ты предстал тут передо мной с головой, напичканной одними предположениями. Я открыл двери и навел тебя на верный след. А теперь ты злишься на меня за то, что я не смог сдержать свое любопытство и немножко рассмотрел твою игрушку.

Мгновение Леа колебалась, не решиться ли ей на то, чтобы сказать Адаму, что Пи не собирался только рассматривать ее. О том, что он косвенно угрожал ей, что Надин поплатится, если и дальше будет вмешиваться в его дела. Но ввиду сверкающих от агрессивности взглядов, которыми обменивались Пи и Адам, Леа сочла за лучшее промолчать.

Адам коротко и хрипло рассмеялся, когда Пи перевел взгляд на окно, как будто все уже было сказано. Он подошел вплотную к диванчику в стиле рококо, и Пи немного отодвинулся назад.

— Вообще-то мне казалось, что во время нашего разговора пару дней назад я высказался достаточно ясно, Пи. Итак, я повторюсь: я не хочу, чтобы Леа еще раз соприкоснулась с нашим миром. Ты меня понял?

Вместо ответа Пи надул губы, но Адам не поддался на провокацию.

— Будет лучше, если ты в будущем не станешь смешивать мои личные дела с задачей, которую я должен для тебя решить.

— Ты сам частично ввел Леа в наш мир, когда привел ее на праздник. Это была твоя идея, не моя.

Адам сдавленно зарычал, и Пи умолк.

— Ситуация изменилась. Я выполню свою часть сделки, но каким образом я этого добьюсь — дело мое. А ты приложишь все усилия к тому, чтобы не переступать очерченных мною границ.

— Я не в ответе за то, что строение пошатнулось! — Хотя поза Пи ни капельки не изменилась, он уже кричал. Контраст между жеманной позой и резким голосом едва не заставил Леа растерянно рассмеяться. — Ты самовольно изменил план битвы, не заручившись предварительно моим согласием. Поэтому это я должен устраивать здесь скандал и жаловаться на обманутое доверие.

— У тебя нет причин жаловаться, — невозмутимо ответил Адам. — Я придерживаюсь соглашения, но я исполню его так, как считаю нужным. Поэтому не стоит играть со мной в свои игры, Пи. Иначе мне может прийти в голову изменить тактику.

На лице Пи не было ни следа волнения, когда, произнеся последние слова, Адам подошел к Леа, обнял ее за плечи и медленно вывел из комнаты. Леа украдкой бросила на Пи последний взгляд и увидела, что на его подбородке и губах появились капельки слюны. «Это странное существо не станет просто так источать яд, — прозорливо поняла Леа. — Кто-то заплатит за то, что Пи только что оказался в проигрыше». При мысли об этом, легкие Леа словно оказались охвачены ледяным корсетом, и она отчаянно принялась хватать воздух ртом.

По дороге к автомобилю Адама, стоявшему прямо перед главным входом в дом с распахнутыми настежь дверями, их встретила Меган. Адам ненадолго отпустил плечо Леа и обменялся с Меган несколькими тихими фразами, затем помог Леа сесть в машину.

Они молча ехали по направлению к центру города, когда внезапно Адам остановил машину у обочины и вышел. Все еще взволнованная опасной перепалкой, свидетельницей которой только что стала, Леа тоже вышла. Потребовалось время, прежде чем она поняла, куда он привез ее: в самый оживленный квартал города, на окраине которого находилась и ее собственная квартира.

Леа любила это разделенное на небольшие части сплетение улиц, где в любое время дня и ночи постоянно находились толпы народу. Она любила книжные магазины, которыми управляли личное тщеславие и вышедшая из моды уверенность, что человечество нужно образовывать и переселять в далекие миры. Ей нравилось забавное смешение овощных лотков, салонов татуировок и магазинов секонд-хенда точно так же, как и цветное семейство, волочащее за руку хнычущих детей или вытаскивающее, откуда ни возьмись, стопку виниловых пластинок. Это был ясный, хотя и несколько прохладный весенний день. Некоторые кафе выставили на тротуар столики и стулья, а множество прохожих пользовались возможностью поймать хотя бы несколько солнечных лучей.

Шумная завеса из болтовни, гула машин и обрывков музыки успокаивала нервы. Но не успела она спокойно вздохнуть, как перед глазами возникла картина: Пи постукивает по полу тщательно налакированными ногтями. Леа остановилась посреди улицы и не отреагировала, когда Адам внезапно грубо схватил ее за локоть и оттащил в сторону.

— Что это значит? — рассерженно спросила она. Вместо ответа Адам просто указал ей на паренька на скейте, который едва не сбил ее с ног. Теперь он, обернувшись через плечо, крутил пальцем у виска. Леа негромко рассмеялась.

— Ну и ну, — сказала она и прижалась к Адаму, а тот даже не отшатнулся.

Это он хорошо придумал — остановиться здесь. Потому что вид этого пульсирующего мира повседневности дал Леа возможность перевести дух и стряхнуть с себя накренившийся космос дома-кубика. В этот миг Леа не хотелось ничего иного, кроме как бродить остаток своей жизни по оживленным улицам квартала и размышлять о том, что нужно купить картошки и оплатить растущий счет за электроэнергию.

Ощутив прилив сил, она ускорила шаг, и Адам обеспокоенно посмотрел на нее, словно опасался, что это окажется признаком скорого надлома. Потом они некоторое время шли рядом, погруженные каждый в свои мысли, словно представляли собой естественную составляющую жизни улиц, а не двух беглецов, на краткий миг нашедших укрытие в реальности.

В хлебном ларьке Адам купил рогалик с марципаном, в который Леа с опаской вгрызлась, когда они присели на лавочку в парке. Когда ее вкусовые рецепторы восторженно отозвались на всепоглощающую сладость марципана, Леа с облегчением заметила, что снова живет. Впрочем, с этим осознанием пришло и понимание того, в чем обвинял ее Пи. Обвинения, которые Адам охотнее всего отмел бы силой.