Марк Энтони - Цитадель Огня

Грейс в очередной раз пожалела рыцаря, которому выпала печальная судьба полюбить баронессу. Впрочем, тут же напомнила она себе, Меридар совсем не глуп и наверняка мечтает избавиться от наваждения.

— Они еще спят, — ответила Грейс.

Она почувствовала, что кто-то дергает ее за юбку, и опустила глаза. Тира показала на стол: Ешьте. Грейс присела и, глядя девочке в глаза, сказала:

— Спасибо.

Тира смущенно кивнула, а затем быстро опустила голову, и роскошные огненные волосы прикрыли изуродованную половину лица. В следующее мгновение девочка убежала в темный угол, а Грейс грустно вздохнула. Она понимала, что улыбка, которую она видела на лице Тиры вчера вечером, редкий дар маленького, пережившего кошмар ребенка женщине, ее пожалевшей.

Она села за стол. Густая жидкость в графине оказалась пивом. Впрочем, если бы кому-нибудь пришло в голову смешать в миксере заплесневелый хлеб с водой, результат получился бы точно таким же. Грейс с удовольствием выпила бы обжигающе горячую кружку мэддока с ложкой сливок. Она уже давно пришла к выводу, что печальные времена средневековья на Земле закончились бы через три недели, а не тянулись несколько веков, если бы у людей, живших тогда, имелись запасы кофе, чтобы стимулировать мозги.

Она сделала несколько глотков пива, а потом взглянула на Даржа.

— Где Каллет?

Выражение на лице Даржа было таким же мрачным, как и его серый костюм.

— Не знаю. Ночью я ходил посмотреть на лошадей, боялся, что они испугаются грозы и что-нибудь себе повредят. Когда я вернулся, он куда-то ушел.

Меридар отломил кусок грубого хлеба от большой буханки.

— Каллет поднялся очень рано, как раз когда стихла гроза. Сказал, что ему нужно кое-что проверить, и с тех пор не вернулся.

Грейс нахмурилась. Странные новости. Каллет совсем не из тех, кто любит бродить по ночам. Значит, случилось что-то важное, и он решил посмотреть.

— Что будем делать? — спросила она.

— Подождем, — ответил Дарж. — Немного.

Кусок хлеба застрял в горле Грейс.

Некоторое время они молча ели, а когда завтрак подошел к концу, рыцари отправились в конюшню, чтобы подготовить лошадей к дороге. Дейнен начал убирать грязные тарелки, и Грейс осталась с Тирой. Она попыталась с ней разговаривать, но девочка неподвижно замерла на лавке и смотрела в огонь. Вчерашний контакт, который Грейс удалось установить с малышкой, исчез так же, как и ее способность прикасаться к Духу Природы. И потому она обрадовалась, когда вернулся Дейиен.

— Я могу задать тебе вопрос, Дейнен? — осторожно спросила она.

Он кивнул и уселся на скамью.

— Конечно, миледи.

— Я целительница, — сказала она. — Расскажи, как ты потерял зрение.

Мальчик поднял голову и откинул спутанные волосы с лица.

— Я посмотрел на солнце. Я смотрел и не отворачивался.

Грейс онемела от удивления. Она предполагала, что он болел или получил сильный удар по голове, но не это. Если долго смотреть на солнце, пострадает сетчатка, а оптический нерв просто сгорит. Грейс ничего не могла сделать для мальчика.

— Зачем? — удивленно спросила она.

— Они приходят в огне. Так сказал мой отец. Поэтому однажды я проснулся и понял, что должен посмотреть на солнце, ведь сильнее огня, чем у него, не бывает. Я знал, что если буду смотреть очень долго, то мне откроется секрет — как мы сможем их победить.

Грейс тряхнула головой, пытаясь понять, о чем говорит мальчик.

— Кого ты имеешь в виду? Кто приходит в огне?

— Огневики.

Грейс, сама того не замечая, вцепилась в край стола.

— Ты видел огневиков? — напряженно прошептала она. — Расскажи мне, Дейнен. Ты их встречал?

Мальчик покачал головой.

— Нет, мне отец рассказал. А он про них слышал от человека, который пришел с востока. Он говорил, что люди заболевают лихорадкой, и кое-кто из них умирает, а другие выживают и становятся черными как ночь — огневиками — и возвращаются, чтобы сжечь остальных. Он еще какое-то слово назвал. Крен… крем…

— Крондрим, — прошептала Грейс. Дейнен кивнул:

— Да, правильно. Он сказал, что крондримы обязательно придут за нами, что они сожгли его родную деревню.

Грейс положила руки мальчику на плечи и заговорила, старательно подбирая слова. Ей нужно было знать наверняка.

— Это очень важно, Дейнен. Кто-нибудь прикасался к человеку, что пришел с востока?

Дейнен нахмурился.

— Не думаю, что отец его трогал. Отец сказал, что он был какой-то не такой, и от него плохо пахло. Потом тот человек встречался с Джастаром, а больше я его не видел. Наверное, он ушел на запад.

Внутри у Грейс все сжалось, и она пожалела, что решилась отведать местного пива.

— Знаете, миледи, мне удалось кое-что рассмотреть на солнце. Перед тем, как мир стал черным. Я видел все очень ясно.

Грейс придвинулась к нему.

— Что ты видел, Дейнен? Что?

Мимолетная улыбка коснулась губ мальчика, и на лице появилось диковинное выражение отстраненной светлой радости. Как на лице святого, пронзенного стрелами язычников.

— Я видел себя, миледи. Я шел по залитому солнцем полю и нес на руках девочку. Очень красиво.

Грейс искала и не находила подходящих слов. Она не могла сказать ребенку, что он стал жертвой галлюцинации, что зрительные центры его мозга предприняли последнюю отчаянную попытку придать смысл обжигающему потоку фотонов, прежде чем система отказала. Он искал на солнце ответ, но нашел лишь мрак.

Дейнен вздохнул и поднялся на ноги.

— Я пойду наверх, миледи. Вчера я проветрил комнату лорда Эддока, но мне кажется, нужно еще раз открыть там окна.

Грейс кивнула, хотя и понимала, что он ничего не видит.

— Мальчик обладает даром предвидения, — сказала Лирит, которая стояла на пороге зала.

— Ты так думаешь? А может быть, он всего лишь глупый ребенок, который слишком долго смотрел на солнце?

— Кто знает? — пожав плечами, ответила колдунья. — Но не стоит забывать, что самое простое объяснение не всегда является единственно правильным, сестра.

Грейс задумалась над ее словами, а потом встала и проговорила:

— Не нравится мне это, Лирит. Мы не видели здесь никаких признаков огненной чумы, но все равно, что-то тут не так. Давай разбудим Эйрин. Найдем Каллета, и в путь.

Когда они подошли к своей комнате, Грейс заметила, что дверь в покои лорда Эддока слегка приоткрыта. Наверное, Дейнен вошел, чтобы проветрить комнату.

В следующую секунду Грейс сообразила, что из двери наружу вырывается такая сильная вонь разложения, что, казалось, ее можно потрогать руками. В воздухе с громким жужжанием носились мухи. Без лишних раздумий она подошла и заглянула внутрь. Дейнен, наморщив нос и размахивая рукой перед лицом, стоял около окна, и Грейс посмотрела мимо него на постель.