Личия Троиси - Гильдия убийц

— Отойди, Дубэ.

Девушка повиновалась. Обстановка внезапно сделалась ледяной, ей стало страшно.

— Повторяю: положи свой кинжал на место. Я здесь не для того, чтобы причинить тебе зло.

— Позволь не поверить тебе.

— Это твое право, но мы с тобой когда-то много лет провели вместе. Неужели ты не можешь поверить мне в память о наших былых годах?

— Гильдия коварна.

— Если бы я захотел убить тебя или девочку, то уже сделал бы это, ты не думаешь? А я, наоборот, постучал в твою дверь, мой кинжал и все оружие остаются на своих местах. Тебе не кажется, что это — проявление добрых намерений?

Учитель все еще продолжал смотреть на человека, не убирая кинжала. Он по-прежнему готов был применить свое оружие. Только через некоторое время он расслабился и опустил руку.

— Повторяю: что ты хочешь?

— Поговорить с тобой.

— Мне нечего тебе сказать.

— А мне — есть… Я принес тебе весть о прощении.

Учитель горько усмехнулся:

— В этом нет необходимости.

— Что ты говоришь? Однако ты только и делал, что бежал от нас все эти годы, а это значит, что ты боялся наказания.

Учитель скрипнул зубами.

— Давай покороче.

Человек почти добродушно улыбнулся:

— Я желаю того же самого.

Они вошли в дом. Дубэ со страхом посмотрела на человека. Он бросил на нее взгляд исподлобья, в котором содержался странный, непонятный ей намек.

— Дубэ, выйди.

Девочка резко повернулась к Учителю:

— Зачем?

— Потому что у меня дела! — со злостью ответил он. — Прекрати задавать вопросы в ответ на мои приказы, поняла? Я — учитель, а ты — глупая ученица. Делай, что тебе говорят и беспрекословно.

Дубэ почувствовала себя униженной из-за этой вспышки гнева, но не могла не подчиниться и ушла.

— Не показывайся раньше чем через два часа!

Она кивнула, постояла на пороге, а потом затворила за собой дверь.

Уже семь лет Дубэ провела вместе с Учителем. Все у них было поровну: семь лет они всегда спали в одном доме, ели вместе, жили в одной комнате в гостиницах, в пещерах и в самых невероятных домах. Она любила его, он был для нее центром вселенной. Но за семь лет она так и не узнала, как его зовут. Для нее он всегда оставался лишь Учителем.

Теперь, неожиданно, пришел странный человек, которого ненавидит Учитель, некто из Гильдии (ей казалось, что она правильно поняла), и называет Учителя по имени. Значит, его имя — Сарнек. Дубэ чертила пальцем на песке и неотступно выводила это имя. Сарнек. Сарнек. Какой-то незнакомец знал его имя, а она — нет. Что он хочет от них? Кто он? Почему Учитель выгнал ее, чтобы поговорить с ним, и к тому же с такой резкостью? Нет, не Учитель. Сарнек.

Дубэ резко вскочила. Она почувствовала себя обозленной, преданной, испуганной. Она побежала к морю.

На песке осталась надпись.

«Я люблю Сарнека».

— Достаточно церемоний и ненужной болтовни.

Сарнек и пришедший пили какой-то напиток, усевшись друг перед другом. Человек, казалось, расслабился, а Сарнек продолжал чувствовать себя напряженным, озабоченным, рука его все время была рядом с кинжалом.

— Ты остался в одиночестве, Сарнек. Говорят, что годы и опыт меняют человека, но мне кажется, что к тебе это не относится.

— Говори, что ты хочешь, и уходи.

— Я уже сказал тебе. Гильдия хочет тебя простить.

— Я вам не верю.

— Мы не мстительны, запомни это.

— Вы охотились за мной все эти годы, думаешь, я этого не замечал? Мне приходилось голодать, только бы вы не схватили меня. Только небольшие работы, я всегда старался быть незамеченным…

— Когда ты покидал нас, должен был знать, что так и будет всегда.

— Я знаю, что для вас я остаюсь позором, грязным пятном на вашем белоснежном замысле. Я ошибаюсь или я пока единственный, кто ускользнул у вас из-под носа?

Сарнек со злостью улыбнулся, а человек, казалось, нимало не смутился.

— Прошлое есть прошлое, и оно нас не интересует. Теперь ты — проситель, со всеми вытекающими последствиями. Тенаар сможет ответить тебе на предательство. Место таких, как ты, в самой черной бездне преисподней.

— Не пытайся мне угрожать своими фанатическими выдумками.

Человек сбросил чашку со стола, и немного настойки пролилось на деревянный пол.

— Если ты будешь продолжать так, то я никогда не уйду, а ты этого не хочешь, правда?

— Уйдешь.

Человек взял себя в руки.

— Как я говорил тебе, мы больше тобой не интересуемся. Для нас ты окончательно потерян. Не будем скрывать: если мы тебя и искали все эти годы, то, конечно, не для того, чтобы убедить вернуться, а для того, чтобы убить.

— Ты действительно мне льстишь. А что могло измениться за это время?

— Девочка.

Выражение лица Сарнека неожиданно стало злобным. Улыбка с его лица исчезла, он рассвирепел.

— Не впутывай ее во все это.

Человек пропустил мимо ушей слова Сарнека.

— Она — дитя смерти, ты это знаешь. Она нерасторжимо связана с Тенааром. Мало того, ты обучил ее нашему делу. И ты гноишь ее здесь… семь лет, а она еще не начинала свою работу наемного убийцы.

— Оставь ее в покое, — прорычал Сарнек. — Она — не ваша, она — моя.

Человек усмехнулся:

— Я говорил, что ничего не изменилось. Женщины по-прежнему губят тебя…

Сарнек стремительно схватил его рукой за горло.

— Замолчи.

Человек не перестал усмехаться, но поднял руку в знак примирения. Сарнек отпустил его.

— Ты не можешь отрицать очевидного! Даже такой маловерующий, как ты, не может не видеть: Дубэ принадлежит Тенаару. Ты не признаешь судьбы? То, как она совершила убийство, то, что она встретилась с тобой…

— Это чистая случайность. Я не хотел оставлять ее у себя.

Человек раздраженно махнул рукой:

— Ты совсем не хочешь думать. Согласен, я знаю, что ты давно отринул нашу веру, и нет никакого смысла в том, чтобы пытаться переубедить тебя. Давай заключим соглашение. Гильдия простит тебя, если ты отдашь Дубэ.

Сарнек горько усмехнулся:

— Ни за что на свете.

— У тебя нет выбора, Сарнек. Не отдашь — я приду сюда, убью тебя и заберу ее. Вот и все.

— Если тебе удастся… а я уверяю тебя, что это не так-то просто. Я всегда был лучшим убийцей, чем ты.

— Ты знаешь, что если Гильдия задумывает смерть кого-либо, то не остается никакой надежды. Если ты не отдашь нам Дубэ, мы сами возьмем ее, а ты кончишь свои дни так, как и представить себе не можешь…

— Нет! Я никогда не позволю вам наложить на нее руки и никогда не отдам ее на те мучения, которые перенес я сам.

Сарнек с ненавистью посмотрел на него, и человек казался почти испуганным.

— Даю тебе два дня на раздумья. Потом увидимся.

Человек встал.

— Подумай хорошенько, Сарнек. Ты был одним из победителей, тебе известно, сколько способов убить человека мы знаем.