Людмила Минич - Ступени в вечность

Услышав этот скрежет один раз, Маритха не могла не узнать его сразу. Горакхи. Снова явились, теперь уже ночью. Как будто далеко ещё… Да как густо скрежещет. Точно их там не два и не три. И не пятеро.

Ай! Она едва удержалась, ухватившись за носилки, когда зверя опять повело в сторону. Тарп нетерпеливо переступал, вздрагивал огромной тушей, дёргал шеей, чуть не стряхнул хранителя, когда тот подался слишком далеко вперёд, закрепляя факел.

Сполохи пламени осветили землю вокруг. Один за другим Тангар торопливо поджигал свои факелы и пристраивал их в гнезда на упряжи, спешно крепил. Скрежет становился все слышнее. Отовсюду неслись крики. Тарпы беспокоились вовсю. На разные лады взвизгивали пищалки, отдавая наказы, которых Маритха не разумела. Нестройные крики довершали всеобщую суматоху.

Маритха увидела, как один из тарпов, тоже увенчанный огнями, стронулся с места, положенного ему в кругу, и устремился прочь от лагеря.

Тангар поджёг ещё что-то, намного меньше факела, и резко метнул эту штуковину в сторону. Маритха завороженно проследила за летящим, огнём. Слова, готовые сорваться, замерли на губах, когда падающий шар осветил колышущуюся живую массу. Ещё один пылающий шар пролетел рядом с ней, даже волосы опалил. И ещё один, понёсся в другую сторону. Там тоже колыхались бесконечные усы и клешни. Они приближались, двигались со всех сторон. Несметное множество поднятых кнутов вселило в девушку дикий ужас. Какая жуткая смерть настигла Маритху! И все-то она прошла, все одолела, чтобы снова встретить её в пустоши!

Хранитель сквозь зубы отпустил проклятие. Встряхнул девушку, она еле держалась на ногах, ослабевших от страха.

— Не время! Слышишь, не время! — рявкнул ей прямо в ухо. — Вот, сюда садись! — чуть ли не бросил её рядом с одним из торчащих факелов. — Гляди хорошенько вокруг! Слышишь! Бросай дурить, слышишь! И гляди! Увидишь рядом… Да слышишь ты или нет?! Как рядом тварь увидишь, как только в светлом кругу появится — сразу поджигай и швыряй! Да поточнее старайся! И к глазам их поближе! Ну! Ныть, говорю, бросай! — тряхнул он её ещё раз. — Давай! Только шкуру не подпали!

Подсунул ей какую-то пухлую котомку, всунул туда её руку, чтобы Маритха поняла, что от неё хотят. Сам же ухватился за поводья и стронул тарпа с места. Вслед за зверем, что недавно снялся из лагеря, и ещё за одним, таким же скорым.

Он бежит из лагеря! С ума сошёл! Да что они вдвоём против такой кучи этих чудищ? Тут хоть люди, хранители…

— Стой! — запищала Маритха и голос свой еле узнала, так он истончился. — Да ты ж… Да что… Что делаешь?! На смерть нас тащишь!

— Делай, что говорю, и молчи! — опять рявкнул он, перекрикивая поднявшийся невообразимый шум и скрежет. — Тут смерть, тут она! Поняла? Или прорвёмся, или сдохнем!

Хранитель потянулся к ближайшему факелу. В руке вспыхнул огонь, и он швырнул его подальше, освещая путь далеко впереди. Там тоже были горакхи, но пока что устилали путь не сплошным полем.

Тарп переваливался все быстрее, разгоняясь. Сзади, постанывая, ходуном ходили носилки. Никогда Маритха не видела таких скачек на тарпах, эти громадины на её памяти всегда несли себя медленно и чинно. Тангар бешено прикрикивал, дёргая поводья, с размаху вгоняя в толстую шкуру пасаруш — погонщицкую палку с шипами. Ещё и огни то и дело кидать успевал, выцеливая хоть где-нибудь просвет, куда можно было вклиниться бегущей громадине.

Маритха перестала тупо глазеть вперёд. Тангар не поддался общей суматохе, общему страху, не суетился — просто торопился да чрезмерно на неё орал, зато уверенно тащил их Нити прочь от смерти. И она покорилась его воле, уже надеясь на спасение.

— Гляди вокруг, не забывай! — ворвался голос хранителя в её смятенный ум. — Близко не подпускай!

Девушка опасливо пошарила рукой в котомке, вытащила маленькую, но увесистую скатку, протянутую насквозь тугим жгутом да обложенную каким-то пережатым сушняком. Игольником, больше нечем. Ах, вот почему какой-то пучок травы оказался таким тяжёлым! В самой середине она пальцем нащупала камень. А как же его жечь-то, с травою поверху? Пока под нею разгорится, что бы там ни напихали, руки лишиться можно!

Заскрежетало совсем рядом, на свету появилась клешня и исчезла в темноте. Горакх не успевал за разогнавшимся гигантом. Однако Маритха, не соображая, в страхе сунула свой комочек в огонь. Тот занялся на диво быстро и ярко, жаром дохнуло в лицо, краем пламени лизнуло руку. Маритха спешно выкинула его прочь, в ту сторону, где тварь давно уже скрылась с глаз. Помахала слегка обожжённой рукой, вглядываясь в ночь. Нет, чудище она не поразила, только себя немного успокоила. Да и что ему огонь какой-то, в его-то панцире? Так, малая помеха.

— Гляди хорошенько! — крикнул Тангар.

Вместо того девушка, как назло, потянулась взглядом вперёд и увидала, как они несутся прямо на скопище тварей. Может, там где и был просвет… однако Маритха его не углядела. Вскрикнула, глаза закрыла и так бы и сидела, если б не ещё один строгий окрик хранителя.

Вот он. Горакх, раскинув клешни, неловко кувыркнулся с пути, отброшенный рвущейся вперёд тушей тарпа. Потом ещё один. Зверь под Маритхою утробно взревел, дёрнулся, сбиваясь с хода.

— Ай-йя! — взревел Тангар, срывая голос, подстёгивая тарпа.

Тут хранитель ещё и успел подпалить сразу два горящих камня и швырнуть куда-то. Ей показалось, почти прямо под ноги тарпу. Девушка опомнилась и схватилась поджигать свою травяную скатку, сообразив, что сейчас она ей все равно пригодится, не пропадёт.

И точно. Маритха тут же с визгом отправила её вниз. Куда попало, лишь бы сгинул этот, проклятый. У, усами трещит! Проклятый сразу же остался позади, зато по бокам очутилось сразу двое. Девушка ещё не успела снарядиться вновь по-боевому, но, не причинив особого вреда, враги уже сменились на новую, более прыткую тварь, которой и достались оба шара, зажжённых Маритхой. Может, девушка кинула их не очень ловко, может, и вообще не попала, потому что клешня все-таки скользнула по длинному толстому меху, прежде чем чудище отстало. Хорошо, что такому толстому! Бессмертные, как же хорошо, что вы наградили тарпов таким толстыми шкурами, и мехами, такими быстрыми огромными ногами!

Маритха, уже не глядя, выхватывала из котомки скатку за скаткой, совала в огонь, едва опалив, отправляла вниз. Теперь она напряжённо поглядывала в обе стороны, прицеливаясь не куда попало, а в тварей, махавших клешнями так близко от неё. Может, вреда от огня им и не было, но пламени они побаивались. Не отскакивали опрометью прочь, конечно, но поджимались, медлили, чего Тангару как раз хватало для того, чтобы продвинуться вперёд навстречу новым горакхам. И Маритха, обжигаясь, швыряла и швыряла вниз огненные шары, все больше проникаясь боевым задором. Один раз она даже попала прямо в стебельчатое око и была вознаграждена ужасающим треском усов-кнутов. Ему точно было паршиво.