Михаил Михеев - Охота на невесту 2

Ш-ших-х… Все повторилось с той лишь разницей, что теперь четверо магов, те, что помладше, с трудом держались на ногах. Корбин внимательно присматривал за ребятами и сразу отметил это. Однако, гордые, доделали на чистом энтузиазме, чтобы не ударить в грязь лицом. Это хорошо, гордость для боевого мага лишней не будет, но во всем надо знать меру. Повинуясь его жесту, ослабевшие дисциплинированно отошли назад, и на третьем заходе Корбину пришлось потрудиться чуть больше, за себя и за них. Хорошо еще, с энергией проблем не было. Четвертый удар… Ну, тут уже скисла почти половина ударной группы, а пятый Корбину и вовсе пришлось делать в одиночку, однако эффект все равно был тот же, разве что провозиться пришлось чуть подольше. Решив, что пока что хватит и надо дать ребятам перерыв, Корбин скомандовал отход, и импровизированная бригада лесорубов с достоинством отступила.

Все время атаки с флангов в них летели стрелы. Большая часть их бессильно падала на землю, все-таки двести локтей – расстояние, практически предельное для лучников, однако эльфы все-таки доказали, что не зря считаются мастерами стрельбы – некоторые стрелы все-таки достигали отряда и бессильно падали, отраженные защитным куполом – ученики, работавшие сегодня в защите, тоже не подвели. Ответный огонь не открывали, хотя, конечно, руки у ребят чесались, однако, когда чуть в стороне начала твориться странная, но явно достаточно мощная волшба, они оторвались по полной. В сторону неизвестного мага полетели огненные стрелы и шары, потоки спрессованного воздуха, ледяные иглы… Словом, туда обрушилось все, что было в небогатом пока ученическом арсенале. Вспышка, грохот, небольшое грибовидное облако… Больше колдовать в лесу никто не осмелился.

Дав ребятам пару часов отдохнуть, Корбин вновь скомандовал наступление. На сей раз первые и вторые номера поменялись местами – те кто раньше держал щит, теперь прорубали дорогу, а те, кто занимался дорогой, держали щит, что было заметно легче, но на этот раз маги ударили только дважды – из леса вышел эльф и поднял руки вверх, открытыми ладонями вперед. Международный жест, призывающий к началу переговоров. Что же, теперь можно было и поговорить.

Отряд Корбина отошел чуть назад, оставив графа в полном одиночестве. Эльф не торопясь приблизился.

– Здорово, Лалли.

– Здравствуй, Серебряный Топор, – эльф с красивым и гордым (ну, это на эльфийский вкус) именем Лаллиэль, один из старейшин и сильнейший эльфийский маг из ныне живущих, не обратил внимания на фамильярность. – Что тебя опять сюда занесло?

– Дела, сам понимаешь. Я – человек занятой, просто так не приезжаю.

– У тебя всегда дела… А что так громко стучишь?

– Да вот, понимаешь, зайти хочу, а к вам ведь просто так не пройдешь – на стрелу в глаз нарвешься.

– Или в зад.

– Или в зад, – согласился Корбин, садясь на пень и приглашающе хлопая рукой по соседнему. – Садись, в ногах правды нет…

Лаллиэль скептически посмотрел на предложенное ему место. Это графу хорошо – штаны, по моде наемников, кожей подбитые, не запачкаешь, а вот ему, в своей изящной, расшитой бисером хламиде, хреновато – замучаешься потом отстирывать.

Корбин с усмешкой смотрел на мучения эльфа. С момента их последней встречи Лаллиэль совершенно не изменился – все такой же высокий, почти не уступающий Корбину ростом, изящный и гибкий. И все так же обряжен в непонятные и абсолютно непрактичные одеяния – Корбина всегда интересовало, это у них повседневная одежда, или церемониальная, но все не было повода спросить. Наконец, когда пауза излишне затянулась, эльф со вздохом бросил на пень большой цветастый платок (и где он его до того прятал?) и осторожно присел.

Эти двое знали друг друга уже не первый день. Если точно – лет двадцать, когда пути лихого наемного мага Корбина в первый раз пересеклись с интересами эльфов. Именно тогда Корбин и получил свое эльфийское прозвище – как он подозревал, дали ему эльфы его для того, чтобы самим не забыть, за что при случае стоит набить графу морду. Это у них не получилось, конечно, хотя пробовали не раз, и они, в конце концов, бросили это неблагодарное занятие, а прозвище так и осталось. А что? Не самое плохое имя, если вдуматься – звучит, во всяком случае, красиво.

Получил же его Корбин после того, как по заказу эльфов выкрал у орков, их ближайших родственников и вечных противников, одну занятную вещицу – тот самый серебряный топор. В принципе, толку в том артефакте не было никакого – так, слегка тронутая ржой железяка из паршивой стали с серебряной насечкой и слабеньким, давно выработавшим ресурс и благополучно сдохшим заклинанием незатупляемости, наложенным на лезвие. Но эльфы всегда придавали излишне большое значение атрибутике, а священное оружие первого вождя орков – это же символ! Однако самим лезть и выкрадывать топор опасно, да и узнают орки, кто их обул – живо войну устроят, за ними не заржавеет. Вот и наняли эльфы наемника со стороны, чтобы тот пробрался в орочий храм, спер оттуда ржавую реликвию и доставил им. Ну а потом, если и будут претензии, то все сведется к сакраментальному: "я не я, кобыла не моя, топор у людей купили, отдавать не будем – сначала докажите, что ваш". И повода к войне формального вроде как бы нет, и щелчок по самолюбию орков преизрядный. Вот только не учли они того, что орки – народ рациональный и с Корбином общий язык нашли в два счета.

Вообще, кто такие орки? А народ, во многим похожий на Древних, только если Древние произошли от связи между людьми и демонами, то орки – от связи между демонами и эльфами. При этом, если Древние, в общем-то, удались – могучая раса, большой рост, огромная сила, отменные способности к магии и, при том, редкостный пацифизм, то орки оказались для демонов экспериментом не слишком удачным. Видимо, жидковата была кровь эльфов, не зря же они стремительно вырождались, и численность их непрерывно падала. Именно поэтому все больше молодых эльфов переселялись в людские города – там они хотя бы имели шанс произвести на свет здоровое потомство и, хотя полукровки не слишком уважались "чистыми" эльфами, они, как правило, превосходили эльфов и физически, и как маги. Конечно, по гибкости, ловкости, координации движений и еще многим качествам они уступали эльфам, что и давало тем повод, говоря о полукровках, презрительно кривить губы, но факт оставался фактом – число полукровок росло, а чистокровных эльфов – сокращалось. К тому же, чувствуя презрение своих родственников, полукровки, как правило, не были привязаны к ним, не считали себя частью эльфийской расы и не приходили на помощь эльфам во время всевозможных конфликтов. Разве что как наемники, но тут уж они бывали по обе стороны меча.