Виталий Дубовский - Воины Нави

Наконец показался и дом князя Богумира, выделяясь среди построек своими размерами и роскошью. Беспута остановилась в отдалении, приготовившись к долгому ожиданию. Княжьи хоромы располагались лишь в ста шагах от городского торга. Высокие дубовые ворота скрывали от любопытных горожан княжье подворье. Колдунья улыбнулась, вспомнив, как любитель злых шуток Падун увел у князя жеребца. Каждый поступок несет за собой последствия. Теперь княжий дом охраняется еще строже, и попасть туда будет совсем нелегко. Упрежденная Стояном о силе волхвов, Беспута, вздохнув, прекратила ворожбу. Вмиг сияние ее соблазна померкло, и обычная красивая девица слилась с городской толпой.

После долгого ожидания ворота княжеского дома отворились. Из них вышла маленькая пышная бабка, держа в руках большую плетеную корзину. Вслед за ней выглянул немолодых лет стражник:

— Эй, Марфа, чем нас сегодня попотчуешь?

Марфа обернулась, недовольно забурчав в ответ:

— Вот, как князя накормлю, так о вас и задумаюсь. Вам бы все жрать да спать, злыдни. Лучше б вы о службе своей думали так же, как печетесь о животе.

Стражник стал прикрывать ворота, тихо ругаясь в бороду. Колдунья, прислушиваясь, усмехнулась. Похоже, Марфа — княжья кухарка, и даже стража ей перечить не смеет. Любят князья хорошо поесть, потому и ценят хороших кухарок. А коли у бабы еще и мозги имеются, то она из князя веревки вить будет. Марфа по-старчески суетливо устремилась к торгу за покупками. Беспута следовала за ней словно тень. Вот и начались торговые ряды, голосистые девки наперебой расхваливали свой товар, заманивая покупателя. Марфа, ежедневно покупая продукты, брала их не у каждого. На княжий стол был особый завоз, лишь самое лучшее и свежее. Остановившись около знакомого торговца, она стала дотошно выбирать товар, отбрасывая в сторону все, что ей не нравилось. Усатый торгаш шутливо возмущался:

— Марфа, ну что там можно перебирать? У меня всегда все свежее.

Бабка лишь отмахивалась от него, продолжая рыться в корзинах.

— Ты мне голову не морочь. Знаю я вашего брата, выложите на люди красивым бочком, а с той стороны? Вот, гляди! Поди, не свиней потчую, а самого князя!

Беспута, пристроившись рядом, стала деловито перебирать овощи, подражая кухарке.

— А за оленину сколько хочешь? — она улыбнулась торгашу, словно солнышко взошло.

Усач потешно зарумянился от ее улыбки, тоскливо поглядывая на шмат мяса.

— Эх, красавица, тебе дорого не отдам. Четверть куна, и забирай!

Беспута деловито оглядывая кусок мяса, стала торговаться:

— Э, какой хитрый! За четверть куна тут все продают. Ты дешевле давай. Уступишь — судьбу твою скажу. Хочешь?

Марфа удивленно обернулась, рассматривая девицу.

— Ворожея, что ли?

Беспута расхохоталась, игриво поправляя упавший локон.

— Да. В нашем роду все бабы наперед видели. Вот и мне от мамки передалось. Только не все хотят знать, что будет. Как скажешь, что было, ахают восторженно, а как что плохое впереди, так сразу ведьмой обзывают. А я что? Что на роду написано, про то и говорю.

Усатый торгаш махнул обреченно рукой.

— Эх, забирай за полцены! Ну кажи, девка, — он уверенно протянул к ней грязную мозолистую ладонь.

Беспута не врала, как и все, кто владел тайным Знанием, она умела неплохо ворожить.

— А мне твоя ладонь ни к чему. Дай в глаза тебе загляну.

Приблизившись, она впилась в торговца цепким взглядом.

— Ты родом из бобров будешь, — усач кивнул удивленно, — детей у тебя трое, мал мала меньше. Жинка твоя хворая, опосля меньшенького захворала. А хворь ее у порога закопана. Как домой вернешься, загляни под ступеньку. Ведьма волос ее к жабьей лапе привязала и в землю закопала. Вот она у тебя с постели и не поднимается. Лапку ту откопай да в печь кинь, только руками не бери. А когда кинешь, сказать не забудь:

Торгаш удивленно молчал, глядя на девушку. Затем, придя в себя, затараторил:

— Правду сказала! Любавой жинку кличут. Хворая она и уже месяц как не поднимается. Скажи, девка, что ж за ведьма мою жинку извести хотела? Скажи, милая.

Беспута нахмурила брови, вновь вглядываясь ему в глаза.

— Эх ты, кобелина! Ведьма тут ни при чем, ей наказали, она и поделала. Ты бы меньше по чужим бабам шлялся, так и жена в постель бы не слегла.

Усач отвел очи в сторону, задумавшись о своих бедах.

— Так, девка. Приеду домой, коли все, что ты сказала, правда, я тебе все продукты в полцены отдавать стану. И оленину… Это… За так забирай!

Марфа, придвинувшись бочком к девушке, тихо прошептала:

— Как звать тебя, дочка?

— Нежданой родители нарекли.

Кухарка, озираясь по сторонам, взяла ее под руку, потянула в сторонку.

— Неждана, правду усатому молвила? Не обманываешь, что ворожея?

Беспута улыбнулась бабке, отрицательно покачав головой. Марфа, внимательно вглядываясь ей в глаза, кивнула.

— Вижу, что не врешь. Слышу по говору, не нашенская ты, откуда будешь?

— Из Междорожья. Первый день в вашем граде, работу я ищу да угол для проживания. Не подсобишь, бабушка?

Марфа задумалась на мгновенье, затем решительно взяла ее за руку.

— Пошли, дочка. Мне как раз помощница на кухне нужна. Меня Марфой кличут. Кухарка я у князя нашего. Его накорми, стражу накорми, совсем замотали старую. Готовить-то хоть умеешь?

Беспута кивнула, радостно следуя за бабкой.

— Умею, бабушка. В большой семье я выросла, одни мужики, всех накорми, обстирай.

— Марфой говорю, меня кличут, а не бабушкой. Кому бабушка, а кому в постели ладушка.

Беспута расхохоталась чуть не на весь торг, услышав такое от бабки. Марфа улыбнулась, довольная успехом своей шутки, и продолжила:

— Чего хохочешь? Эх, молодо-зелено, все смеетесь над стариками. Вам кажется, что век молодыми проходите? Не успеете оглянуться, как скоро сами такими станете. Думаешь, если старость нагрянула, на том жизнь окончилась? Куда там. Ты на князя нашего погляди, седина в бороду — бес в ребро! Всех девок перепортил дурень старый. Они уж и убирать в горнице у него боятся, ждут, покуда князь со двора уедет.

Марфа вздохнула горестно, оглянув Беспуту с головы до ног.

— Ох, доченька, красива ты больно. Точно, глаз он на тебя положит, как бы беды не сталось.

Колдунья, округлив глазки, испуганно заморгала.

— О, Боги! Марфа, что ж делать-то? Не буду я ему на глаза казаться. Коли жинка его приревнует, так все патлы мне повыдергивает.

Марфа фыркнула, отмахнувшись.

— Нет жинки у него. Давно она померла. Вот он и разгулялся. А на глаза не кажись — затаскает кобелина. А тебе еще жениха найти надо. Сама с ним поговорю, скажу, что девка ты работящая, только на глаз кривовата. Тогда точно глядеть на тебя не захочет. Не бойся, девонька, Марфа тебя пристроит. Негоже хорошей девке, словно оборванке, в городе мыкаться.