Виталий Дубовский - Воины Нави

— Яри-и-на!!!

С берега раздался злорадный хохот, словно раскаты грома, разносясь над рекой. Крава обернулся, вглядываясь сквозь потоки дождя. Высокий черный воин стоял на берегу, заходясь жутким смехом. Ярина лежала у его ног, безвольно откинув голову назад. Склонившись, воин разорвал на ней мокрую рубаху, оголяя красивое девичье тело.

— Ну что, Крава, поторгуемся за право первой ночи? Может, я буду первым?!

Ярость обрушилась на Краву, застилая глаза. Неистово рассекая воду, он поплыл к берегу, желая добраться до насильника. Вдруг течение реки изменилось, все дальше относя его от берега. Словно сама природа препятствовала ему, насмехаясь. Он стал грести еще сильней, с ненавистью вглядываясь во врага. Воин встал на одно колено, стиснул лицо Ярины латной перчаткой, разглядывая ее:

— Хороша девка. А, Крава, хороша? Поделишься любимой?

— Оставь ее! Убью! — задыхаясь от усилий, Крава продолжал плыть против течения.

— Убьешь? Ты уже один раз пытался меня убить, — за спиной воина развернулись огромные черные крылья, — помнишь меня?

И. Крава вспомнил. Он вспомнил все, что так далеко спрятало его сознание. Демон. Демон, которого ему приказали убить. Будто прочитав его мысли, демон вкрадчиво спросил:

— Кто приказал? Скажи мне его имя! Имя в обмен на нее! — крепкая рука схватила девушку за волосы, поворачивая лицом к реке.

Крава замер, прекратив грести. Замерло и течение, перестав относить его от берега.

— Это колдовство. Это все сон! Тебе не обмануть меня, Демон!

Демон расхохотался и возлег на девушку. Крылья сомкнулись за спиной, будто черным покрывалом укрывая его и Ярину.

— Впрочем, тебе выбирать. Ты сам виноват. Теперь она моя. — Он зашелся от хохота, принявшись жадно целовать безвольное девичье тело.

— Нет!!! Оставь ее! Это Януш приказал! Воевода Януш приказал!

Крава пришел в себя, почувствовав невыносимую боль во всем теле. Демон последний раз взглянул в его измученные страданиями глаза.

— Отпусти его, Бобура, пусть уходит.

Ведьма с облегчением вздохнула, отрывая руки от истерзанного тела. Крава улыбнулся ей благодарно, и глаза его замерли, словно провожая улетающую |в Сваргу душу. Ведьмак поднялся с колена, неторопливо оборачиваясь к стоящим в отдалении воинам.

— Ярослав! — его громкий окрик заставил воинов попятиться от испуга.

Молодой медведич подошел к нему, опустив долу виноватый взгляд. Всю ночь после нападения он не смыкал глаз, находясь около Ледеи. Призванный ее заклятьем на роль стража, он не находил себе места, допустив оплошность в охране. Беспощадное колдовство жгло его изнутри, карая позором и болью. Капли пота выступили на лбу, жар бросал тело в дрожь. На груди забился оберег, подаренный Всеведой, забился тревожно, словно стрекоза попала под рубаху. Ведьмак сурово посмотрел в его глаза, рука молниеносно выхватила меч невидимым для глаза движением.

— Нет, Стоян! — раздался крик Ледеи.

Клинок свистнул, рассекая воздух, и устремился к шее медведича. Время будто остановилось для Ярослава, продляя оставшееся мгновение жизни. Черная сталь, словно плавник могучей рыбы, резала горячий летний воздух, оставляя по обе стороны волны. «Виноват», — мелькнула в голове медведича безысходная мысль, подавившая желание выхватить для защиты меч. Ведро, стоящее около бездыханного тела Кравы, вздрогнуло, выплескивая вверх воду. Огромная рваная капля метнулась к медведичу, преграждая путь черному клинку. Ярослав моргнул, и время вновь потекло в своем прежнем ритме. Удар клинка о ледяной щит — и ошеломляющий звон разлетелся по деревне, заставляя всех стоящих вокруг прикрыть уши.

— Нет, любимый. Не тронь его, прошу тебя. — Ледея стояла на пороге избы, напряженно вытянув вперед руку. — Не тебе лишать его жизни. Он нужен Ей. Не сердись.

Ведьмак неторопливо отвел руку с клинком. Черная колдовская сталь звенела словно натянутая струна, столкнувшись с гранитным льдом. В ошеломленной толпе зевак, наконец, кто-то охнул от удивления. Ярослав тихо проговорил, глядя Стояну в глаза:

— Виноват, Стоян. Недоглядел. Карай по праву.

Ведьмак дико повел глазами, оборачиваясь к Ледее. Покатый ледяной щит продолжал дрожать в воздухе, прикрывая собой медведича. Горячий летний воздух жадно набросился на лед, стараясь уничтожить нежданное проявление зимы. Холодные капли одна за другой падали наземь, словно слезы, не в силах сопротивляться летнему зною. Стоян неторопливо потянулся ко льду рукой, коснулся, удивленно вскидывая бровь. Меч с шипением вошел в ножны, оставляя за собой в воздухе горький дымный след. Он расхохотался, весело ткнув пальцем в ледяную глыбу:

— Судьба! А коли б не было ведра?

Повернувшись к Ярославу спиной, ведьмак пошел к избе, продолжая громко хохотать.

— Судьба! Почему принесли два ведра? Ледея, почему Краве принесли два ведра воды, а вылили одно? Судьба! Ха-ха-ха!!!

Он обнял любимую за талию, уводя ее в дом. Ледяной щит рухнул наземь, вода, освобожденная от колдовского заклятья, радостно растеклась большой холодной лужей. Ярослав вновь научился дышать, грудь тяжело вздымалась под мокрой рубахой. Оберег, прекратив биться, улегся в мускулистой ложбинке груди, снова прислушиваясь к гулким ударам сердца. Во двор вбежала Всеведа, почуявшая трепет собственного творения. Бросившись к любимому, она повисла у него на шее, расплакавшись и шепча ему на ухо:

— Цел? Ты не ранен? Не навредил тебе демон старый?

Ярослав угрюмо покачал головой, неуверенно обняв любимую.

— Нет. Ледея вступилась. Кабы не она… А оберег хорош, живчиком на груди бился, упреждая об опасности.

Он непроизвольно прижал ладонь к груди, нащупывая маленький камешек. Всеведа всхлипнула, еще сильней прижимаясь к нему:

— Дурачок. Оберег — он лишь сердце твое слушает. Коли сердцем опасность почуешь, он и забьется. Сердцу своему верить надобно, а не камню холодному, бездушному.

Вдруг дверь избы со скрипом отворилась. Всеведа резко обернулась, бесстрашно заслоняя собой Ярослава. Ее тонкие пальчики зашевелились, сплетая за спиной колдовские узоры заклятий. Она задрожала словно в ознобе, осознавая всю свою ничтожность перед Демоном. Ведьмак вышел на порог, как ни в чем не бывало оглядывая двор. Голос его был спокойным и неторопливым:

— Ярослав, накажи прибрать здесь, покуда воронье не слетелось. Тела стражей предайте огню, как того наши обычаи требуют. Храбрые были воины. Убийц в овраг свезите, пусть стервятники попируют.

Висящие на стенах четверо убийц были еще живы, услышав его приговор. Стоян замолчал, вспоминая события прошлой ночи.

— Медведичи твои, ночью погибшие, не виноваты. Куда им было с Кравой тягаться. Скорблю о них вместе с тобой. Кто ж знал, что Правитель такую весточку пришлет. Сегодня же отбери мне три десятка лучших воинов в охрану, каждого на мечах проверяй. Из волков не отбирай — медовухи пьют много, лучше из рысичей.