Артём Корсаков - Каритас

Каритас хотела возмутиться, но где-то глубоко внутри себя поняла, что не всё так просто, поэтому недоумённо посмотрела на дедушку:

— Откуда я знаю?! Я ему что — нянька?

— Он сегодня следил за тобой, — пояснила Эзолина.

Каритас резко изменилась в лице, осмотрелась по сторонам в поисках наглеца и проговорила, задыхаясь от обиды:

— Да как он посмел?.. Да как… Где он? Я ему устрою!

Крис заносил ногу для повторного удара, как вдруг всё потемнело: разом потухли уличные фонари, даже луна и звёзды перестали светить. И тут каждая его нервная клетка завопила от резкой, колющей боли. Он, схватился за голову, скрючился и начал кататься по земле, будто это должно ему помочь — ничего не выходило, боль становилась всё сильнее и сильнее. Крис дергался в судорогах, скребя ногтями по асфальту, и стонал — кричать не было сил. Глаза налились кровью, извергая искры, а лицо покраснело. Он разорвал рубашку и начал царапать свою грудь, как будто пытаясь выдавить боль, но она ещё больше усиливалась и уходила вглубь. Крис разом напрягся во всю свою мощь так, что все мышцы и вены чётко обрисовались на его теле. И вдруг… боль неожиданно ушла, словно её никогда и не было. Тело обмякло и упало на асфальт, судорожно подёргиваясь, как от эпилептического удара.

Крис не сразу пришёл в себя, но когда зрение вернулось, то увидел перед собой того самого человека в капюшоне с серебряной звездой.

— Тебе, по-моему, дали чётко понять, чтобы ты не применял магию, по отношению к этому мальчику, — сказал незнакомец и бросил взгляд на Артёма, пытаясь понять, жив ли он.

— Ну, зачем, — хрипло сказал Крис, возвращаясь в реальность, — ну, зачем вы ему помогаете завоевать Каритас?

— Кто решил, что я ему помогаю?! — грустно улыбнулся незнакомец, хотя эту улыбку даже при ярком свете никто под капюшоном не увидел бы. — Я, очевидно, хочу, чтобы вы были равны. Или ты думаешь, что так, — незнакомец указал пальцем на окровавленного Артёма, — она будет твоя?

— Э… Но он не подходит для Каритас. Ну, вы же знаете это.

Незнакомец нагнулся над Крисом так низко, что тому стало не по себе.

— Да как ты дерзишь говорить, что подходит для неё, а что нет?!

Незнакомец подпрыгнул, вставая, и Криса опять прожгла резкая боль, ещё более сильная, чем раньше. В его ушах зазвучали слова, которые эхом отозвались в мозгу, надолго врезавшись в память:

— Только… она… будет… решать… кто… ей… подходит… а кто… нет…

— Э… Я понял, понял, — еле слышно прохрипел Крис, и боль опять исчезла, будто её и не существовало.

Незнакомец присел на корточки возле Криса и сказал:

— Я не из тех людей, кто говорит дважды, но, похоже, надо повторить, — и отдельно проговаривая каждое слово, произнёс: — Никогда… больше… не… применяй… магию… против… Артёма…

— Ну, я понял, понял! — в ужасе проговорил Крис и нервно задергался, будто боль не утихала, хотя сейчас его ничего не беспокоило.

Артём очнулся утром, когда яркое солнце просачивалось даже сквозь веки. Сначала, он дёрнулся, будто проснулся от ночного кошмара, а затем, открыв глаза, неподвижно просидел около минуты. "Что это было?" — подумал Артём, пытаясь отделить реальность от вымысла. Затем внезапно подпрыгнул и встал на ноги, озираясь по сторонам. Не найдя глазами ни Криса, ни кого-то ещё опасного, подбежал к тому месту, куда провалился ночью и, внимательно ощупав руками каждый квадратный сантиметр, не нашёл ничего необычного. Артём, сидя на корточках, схватился за голову: мысли носились со скоростью света, сводя его с ума.

Ведь абсолютно ясно, что после свидания с Каритас, он дошёл до скамейки и там уснул. Но! Артём больше всего верил своим глазам и своему разуму, который чётко помнил каждое мгновение вчерашнего избиения. Схватившись за свой "разбитый" нос, понял, что тот абсолютно цел и невредим. Потом ощупал своё лицо точно так же как и асфальт, пытаясь найти хоть что-то необычное. Затем опять схватился за голову.

— С тобой всё в порядке, Артём? — голос принадлежал соседке сверху Евдокии Павловне, которая каждое утро с рассветом выходила погулять со своей старой собачкой, безумно похожей на хозяйку из-за ленивой походки и рассеянной неуклюжести.

Артём посмотрел на неё так, словно видел в первый раз, с недоумением и непониманием. Вдруг, разом пришёл в себя и слишком поспешно встал.

— Да, всё отлично, Евдокия Павловна, — улыбнулся он слишком неестественно и мертвецки бледный направился домой.

Войдя в квартиру, Артём наткнулся на проснувшегося Колю, который, увидев брата, начал игриво улыбаться и нелепо покачивать головой.

— Ой, наш Артёмка не ночевал дома. А где-е-е это он проводил время? — с протяжным "где" проговорил Коля. — Уж, не с Каритас ли ты…

— Нет! — отрезал Артём и посмотрел на брата таким взглядом, который не требовал разъяснений и споров. — Я спал у нас во дворе, на скамейке и не надо меня доставать, прошу!

Коля открыл было рот, но сказал только что-то про работу и опоздание абсолютно серьёзным голосом с легкой долей обиды и разочарования от того, что его шутки оказались, как всегда, не уместны.

В этот день Артём не пошёл на работу: долго думал о девушке по имени Каритас; долго думал о том, что с ним стали происходить непонятные вещи после встречи с ней; долго думал, кто она такая. И не нашёл ни одного нормального, адекватного ответа.

-

Последующий месяц после первой встречи пролетел быстрее ветра. Артём и Каритас практически не расставались, стараясь наслаждаться каждой секундой, которую жизнь им подарила. Как только он снова увидел её улыбку: неповторимую, лучезарную, свойственную только ей, то совершенно забыл о парне, который его избил, тем более тот больше не попадался.

Со временем Артём стал замечать, что Каритас всё делает как-то неловко, точно никогда раньше с подобным не сталкивалась. Мало того, что она не умела пользоваться ни мобильным, ни обычным телефоном, так и в кино в первый раз сходила вместе с ним. Все ей было непривычно, в диковинку, а на шутливый вопрос: "где она жила до этого?" серьёзно отмалчивалась, стараясь сменить тему. О себе рассказывала мало и с неохотой, подбирая каждое слово и внимательно следя за реакцией на ответ. Да Артём особо не расспрашивал, пусть лучше сама всё расскажет, когда посчитает нужным.

В один из декабрьских дней, когда Артём, лёжа на диване, обнимал Каритас и нежно покусывал за ушко, недвусмысленно давая понять, чего хочет, на экране ноутбука шли заключительные минуты "Титаника" — те самые, над которыми во всём мире было пролито столько слёз, что хватило бы заполнить озеро Байкал, если бы его однажды осушили.

— Неужели он утонет? — с совершенно искренними слезами на глазах спросила Каритас.