Лана Рисова - Тёмные сёстры (СИ)

– Слушай меня внимательно, дитя. Этот способ общения тяжело дается нам обоим, поэтому вопросы, если они у тебя остануться, ты задашь после того как я договорю.

Я согласно закивала, одновременно пытаясь избавиться от головокружения. Мне это удалось, только когда я замерла с закрытыми глазами, склонив голову набок, вцепившись обеими ладонями в острые края камня, на котором устроилась.

– Мы очень глубоко под землей…

Это уж я и так поняла.

-Не перебивай старших!

Молчу, молчу. Согласилась я и поняла, что не произнесла не звука.

– Поверь мне, девочка, мы очень далеко от других людей, и тебе отсюда не выбраться.

Я заскрипела зубами, сдерживая старающиеся вырваться слова, и чувствуя, почему-то, всем своим существом, что голос в голове говорит только правду, и при таком способе общения не может лгать.

– Но при должной подготовке, возможно, тебе это удастся. У меня очень давно не было учеников, и я не предполагал, что будут. Как видно, я ошибся. Предвосхищая часть вопросов, хочу показать тебе следующее.

И тут перед моими зажмуренными глазами начали проноситься картинки. Бесконечные толщи камня, длинные нескончаемые тоннели и проходы, подземные пропасти, проломы и провалы, и следом за ними – бурный подземный поток, оканчивающийся гигантским водопадом, низвергающимся из щели в стене пещеры под самым потолком. Я поняла, что это и есть тот единственный выход, по которому я попала сюда.

– И что же…я смогу выбраться, если стану вашей ученицей? – я чувствовала, как утекает моя надежда вместе со слезами, капающими, мне на колени.

– Не могу утверждать точно, многое зависит от тебя, но так у тебя будет больше шансов.

– Шансов! Да у меня нет никаких шансов! Если только вы не супертренер по скалолазанию и плаванию против потока в узких подземных пещерах!

– Тебе повезло. Я именно такой тренер и есть! – гордо проговорил голос, и я различила легкую иронию.

– Как же вы будете тренировать меня, если такой способ общения несколько..ммм..затруднителен, а говорить вы не можете…

– А вот это действительно дельный вопрос! Для начала, тебе придется научиться видеть льийни, хотя, с этим, я уже убедился, проблем не будет, и выучиться говорить на льйина квэлли.

Язык глухонемых что-ли?

– Можно сказать и так. Но на самом деле, это язык всех существ, разумных и не очень, живых и неживых. Язык природы.

О как! Ну что ж это прекрасно. Всегда мечтала говорить на языке природы, не вступая при этом в Гринпис.

– Так ты согласна стать Ученицей? – в голосе послышалось легкое нетерпение.– Нет, я не родственник бабки Аксиньи! – рявкнул он.

Нет, так нет, а страх как похож.

– Да, мастер Йода, я согласна!

– Что ты сказала?!!

Похоже, он рассердился.

– Коленку поцарапала, говорю, йода бы сюда.

– Ты самая несносная из учеников, Лиссанайа, которые у меня только были! – воскликнул голос.– И это притом, что обучение еще не началось! Видно, перед уроками Языка придется выучить несколько уроков Послушания!

– Как вы назвали меня, господин Кёдль…что-то там, простите.

– Учитель. Либо МАСТЕР!

– Да, мастер! Так…

– Несносная девчонка, как ты утомила меня! Таковы правила. Если ты принимаешь ученичество, то должна забыть свое прежнее имя – тебе дается новое.

– Да, мастер Кёдль!– Я смиренно сомкнула ладони на уровне груди. Немец, а имя дал какое-то японское! Видимо система обучения такая…. Плевать, хоть горшком назови, если это поможет выбраться отсюда. Паспорт, правда, менять придется …

Додумать я не успела, потому, что зрение внезапно прояснилось. Но моей радости недолго было длиться, т.к. встав, я покачнулась, и грохнулась в обморок.

Очнувшись, увидела радугу перед глазами, проморгавшись, поняла, что это не совсем радуга – это те самые разноцветные нити, тянущиеся от меня к старичку, который с важным видом склонился надо мной. Выражение его лица изменилось, и я заметила, что поменялся порядок и цвет ниток, как и их изгиб.

И тут меня осенило! Так вот как выглядит язык льйина квэлли! Это язык этих светящихся линий! Мой учитель заметно усмехнулся и радостно закивал! Линии подхватили улыбку, и понесли ее в мою сторону, окрасив нежно розовым цветом.

Я села и улыбнулась в ответ. Пучок марганцевых нитей от меня рванул к деду Герасиму. Он удивленно заморгал. Я поняла! Это не так уж трудно, нужно понять краски и оттенки эмоций – вот и язык освоен. Радостный пунцовый клубок помчался к изумленному старичку. Он нахмурился – его линии окрасились в невообразимое множество цветов.

Я озадаченно замерла. А это, видимо, уже речь. Робко подняв глаза, заметила, что учитель одобрительно кивнул. Он читал мои льйини, как раскрытую книгу, тогда как в последнем его многоцветии, я не поняла ничего. Ярко-желтый клубок льйини вырвался с моей стороны совершенно непроизвольно и совпал с голодным урчанием в желудке. Мои щеки налились румянцем, а дед ехидно захихикал. Последний пучок нитей звал меня за уже поднявшимся стариком в обратный путь в жилую пещеру, я подхватила высохшие вещи. Это ж, сколько мы болтали! И поспешила за дедом.

Скрытый рычаг, и мы снова внутри знакомых комнат. Мастер дал понять, подкрепив жесты пучком нитей, чтобы я отнесла вещи и возвращалась в гостиную, как я про себя окрестила большущую пещеру с огнем. Черные ветки все еще горели, лишь чуть-чуть уменьшившись в размерах – какое-то вечное топливо! Вернувшись, увидела, что на огне уже стоит котелок с водой. А мне мастер протянул миску с кусками клубней и ступкой. Я принялась растирать корни, старательно следя за всеми льйини, исходящими от учителя. Их было очень много, и как я поняла, это были не только слова и эмоции, но и некоторые мысли. Впрочем, о чтении мыслей я пока не помышляла, смогла вычленить из всего многоцветия только то, что учитель тоже очень голоден, хотя, возможно, и не так сильно как я.

Мда, кто бы знал, что уроки цветоведения, по которому у меня, кстати, пятерка, не пройдут даром. Правда цветовые таблицы, выкрашиваемые нами на занятиях, по многообразию не могли соперничать с количеством цветов и оттенков виденных мною линий. Но ключевым здесь является именно – видение (с ударением на первый слог). Безусловно, основное, что преподавали юным художникам, кроме надобности тренировать руку – это умение видеть, смотреть иначе, подмечать суть вещей, но раньше я не замечала за собой способности видеть какие-то цветные нитки.

Видно крепко приложилась головой, которая, кстати, стала совсем белой. Единственным плюсом было то, что волосы сохранили свою шелковистость, в отличие от обычно, жестких, как проволока седых. Но тут, скорее всего, сыграла наследственность – у бабушки были удивительной длины и красоты мягкие серебристые волосы. Мне всегда мечталось иметь такие же. Теперь вдобавок к белой матовой коже, еще и волосы побелели, прямо альбиноска какая-то, хорошо хоть глаза не красные! А то, можно в лабораторию подопытной мышью устраиваться.