Галина Романова - История одного эльфа

Впереди был редкий березняк, пронизанный солнечным светом. Молодая трава поднималась сквозь войлок прошлогодней поросли. Соловый конь пропадал на фоне берез, чьи ветки только-только начали одеваться в зеленую вуаль молодой листвы, но ярко-розовое платье всадника, вернее, всадницы было видно издалека. Казалось, мои глаза различают даже оранжевые и красные строчки отделки и бусины, которыми была украшена ее прическа. Сердце мое забилось так сильно, что я невольно прижал его рукой, как пойманную птицу.

«Нашел?» – подала мысленный голос Видящая.

«Да, – ответил я также мысленно. – Благородная леди со свитой … Все в порядке».

И не просто «леди», а та единственная, на встречу с которой я уже перестал надеяться! Но как она оказалась здесь? Между поместьем-столицей и заставой были лиги и лиги пути.

Мы встретились среди берез – увидев и узнав меня, леди Ленимирель тоже сделала знак своим спутникам оставаться на месте. Не доехав друг до друга, мы одновременно спешились. Я смог сделать на негнущихся ногах несколько шагов.

– Леди… – Это было все, что мой язык смог произнести.

– Я, – она выглядела смущенной, – просто больше не смогла… Все это время думала о тебе, вспоминала, как ты… Со мной давно никто так не разговаривал… Не знаю, что на меня нашло, но…

Она путалась в словах, теребя край темно-розовой накидки. Я чувствовал, что должен прийти на помощь, но слова застряли у меня в горле. Смотрел на эту женщину – и не мог отвести взгляд.

– За все это время мой муж и сын ни разу не сказали мне ни одного слова, я даже не видела их, – продолжала она. – А вчера утром я внезапно узнала, что они уже несколько дней как уехали куда-то и даже не поставили меня в известность… Тогда я поняла, что не могу больше оставаться на месте. Собралась и… Ехала сюда, думала, что знаю, зачем еду, а теперь вот… теперь не знаю… Ты, – она впервые подняла на меня глаза, – считаешь меня безнравственной?

– Моя госпожа. – Не зная, что делать, я опустился перед нею на колени. – Моя госпожа…

– Встань. – Ее руки легли мне на плечи.

Я повиновался, и женщина оказалась так близко от меня, что стали ощутимы тепло ее тела и слабый аромат, исходящий от платья и волос. Ее руки все еще лежали у меня на плечах, когда мои ладони осторожно коснулись тонкой талии. Она не сопротивлялась, позволила обнять себя. Запрокинув голову, смотрела прямо мне в глаза, и мне ужасно захотелось ее поцеловать.

Госпожа обо всем догадалась по моим глазам и попыталась отстраниться:

– На нас смотрят.

– Я знаю, – прошептали губы, а в сердце затаилась досада на судьбу. Впервые за долгое время я держал в объятиях любимую женщину – и не мог больше ничего себе позволить. А ведь она – это чувствовалось! – не станет сопротивляться.

– Я люблю вас, – произнес непослушный язык.

– Я знаю, – ответила она с легкой улыбкой. – Ты… далеко отсюда живешь?

– Да, застава в той стороне. – Я кивнул, не в силах оторваться от любимой. – Здесь мы на задании. Недалеко болото, через него на Остров могут проникнуть гоблины.

– Гоблины? – Она испуганно вздрогнула.

– Не бойтесь, моя госпожа. Мы здесь для того, чтобы защитить вас и мирных жителей…

– Да. – Миледи опять улыбнулась. – Я все время забываю, что ты – один из лучших бойцов на Острове… Проводи меня.

– Куда?

– Не знаю. – Легкая улыбка больше не сходила с ее губ. – Мне все равно. Хочу увидеть места, где ты теперь живешь.

Махнув рукой своим воинам, что можно спешиться и отдохнуть, я подал миледи руку, направляясь с нею через березняк. Спутники леди Ленимирель тоже спешились. Я бросил на них взгляд через плечо.

– О вас будут говорить. Честь вашего супруга может пострадать. И ваша честь…

– Моя честь – это моя честь, – перебила женщина. – Я готова повиноваться моему мужу, но… до тех пор, пока буду ему нужна. С тех пор как я вернулась в столицу, он ни разу не переступил порог супружеской спальни, ни разу не провел со мной больше одного часа в день, за исключением дня свадьбы своего брата. Я начинаю думать, что безразлична мужу…

– Не надо о нем говорить, – вырвалось у меня.

– Ты ревнуешь, Данкор? – Она подняла на меня глаза, и у меня опять перехватило дыхание.

Мы остановились и бросили взгляды по сторонам. Незаметно отошли довольно далеко от наших спутников и спустились в небольшую низинку, где журчал ручей. Здесь деревья росли гораздо реже и солнце нагрело склон, заставив траву подняться так высоко, что она практически скрыла прошлогодние поросли. Над цветами жужжали шмели. Порхала ярко-желтая бабочка.

– Здесь так чудесно, – улыбнулась леди Ленимирель. – Ты живешь в волшебном краю.

– Ничего в нем нет особенного, – решился возразить я. – Леса, болота, поля и перелески… То есть в нем не было ничего такого, пока не появились вы…

– Ты мне льстишь, – промолвила она. – Кто я такая, чтобы…

– Вы – самая прекрасная женщина в мире! – воскликнул я. – И я вас люблю!

Она стояла так близко, что до меня доносилось ее дыхание. Мы крепко держались за руки, как влюбленные подростки, я притянул ее свободной рукой к себе и, не в силах сдерживаться, прикоснулся губами к ее губам.

Леди тихо вздохнула, обняла меня второй рукой за шею, и я потерял над собой власть. Сорвав с себя теплый плащ, бросил его на землю, после чего осторожно опустил на него мою возлюбленную, вытянулся рядом с нею.

Два часа спустя мы возвращались к своим спутникам. Я не мог поверить своему счастью. То, что произошло между нами, не укладывалось у меня в голове. Казалось, я сплю, потому что наяву такого не могло быть… Или было? Ведь рядом со мной шло не призрачное видение, а женщина из плоти и крови.

На краю поляны, где нас уже могли видеть, Ленимирель остановилась, поправила растрепанные волосы. Я осторожно вынул у нее из косы травинку, помог закрепить край вуали и, не удержавшись, опять прижался губами к ее виску.

Она отстранилась с тихим вздохом, уперлась ладонями в мою грудь.

– Мы не сможем часто видеться, Данкор, – промолвила Ленимирель. – Я не могу бросить дочь. Да и мой долг, как Наместницы, не позволит мне… Впрочем, – тут же добавила она, взглянув мне в лицо и прочтя на нем разочарование, – постараюсь что-нибудь придумать.

– Верю тебе, – повторил я, чувствуя, что сердце замирает от боли и горечи. Только что у меня было несколько минут величайшего счастья обладания любимой женщиной – и вот она исчезает навсегда. Исчезает, чтобы оставить память о себе, ибо я теперь уже точно никогда не смогу ее забыть.

Ленимирель смотрела куда-то мне за спину.

– Ты запомнишь это место? – вдруг спросила она.

– Да. Мы уже несколько раз проезжали тут, патрулируя.

– Приезжай сюда еще. Туда, к ручью. Понимаешь?