Дмитрий Браславский - Паутина Лайгаша

– А ты? – Терри взглянул в сторону Бэх.

Девушка покачала головой. Сообразив, что Терри ее не видит, она добавила:

– Я уже все.

Друзья замолчали. Но другого выхода не было.

– Макобер, Айвен и Баураст, подойдите к факелам, – распорядился Лентал. – Когда я крикну «пора», вы зажигаете их, и мы все бросаемся вперед. В ближнем бою от этих арбалетчиков и воспоминания не останется!

Положив руку на медальон, паладин погрузился в молитву. Через пару минут от каждого из друзей отделилась голубоватая слегка светящаяся в темноте тень и двинулась навстречу засаде.

В воздухе запели арбалетные стрелы.

– Пора!

Вспыхнули факелы. Понимая, что времени перезарядить арбалеты не остается, перекрывавшие проход воины заторопились избавиться от них и схватились за мечи. Но Мэтт с Торрером уже врубились на бегу в нестройные ряды противников.

Когда талисса двинулась дальше, за спиной у нее осталось восемь неподвижных тел.

Вскоре на стенах вновь стали встречаться ярко горящие факелы. Однако по-прежнему не попадалось ни единого места, хоть мало-мальски подходящего для отдыха.

– Терри, может плюнем на «ключ», ну его? – на этот раз не выдержал Мэтт. – Сам же видишь, здесь не ходит никто и никогда. Разве что в виде исключения, да и то те, кто хотят нам какую-нибудь пакость устроить.

– И что ты предлагаешь? – бросил в ответ лунный эльф. – Клубочек разматывать? Крестики на стенах рисовать? Да без «ключа» мы через полчаса кругами ходить начнем.

– А мэтр Баураст ничем не в силах нам помочь?

Маг рассмеялся.

– Господа, сразу скажу, чтобы развеять ненужные подозрения и ложные надежды. Я не служу Лазоревому храму и не подослан, чтобы заманить вас в дебри Лайгаша. Просто однажды мне довелось продвинуться довольно далеко.

От его неожиданной откровенности друзья даже остановились.

– То есть?

– А вы думаете, только у вас неплохая компания, в которой приятно прогуляться навстречу смерти? Встреться наши талиссы на узкой дорожке, еще неизвестно, кто бы остался в живых.

– Ну уж! – недоверчиво хмыкнул Торрер, до глубины души пораженный тем, что перед ним – осколок еще одной талиссы.

– Разве что тогда мы еще не знали про потайной выход, – добавил Баураст.

– И сумели вернуться обратно? – Бэх привалилась к стене, чтобы хоть немного передохнуть. Она чувствовала, что еще чуть-чуть, и друзьям придется ее нести.

– Не все. Прямо скажем, я один. В свое время мне удалось, как бы это помягче сказать… завладеть свитком с заклинанием Родного Дома. Нас оставалось… Я четыре дня тащил Браца на себе к выходу. И все же он умер. А я воспользовался свитком.

– А вдвоем нельзя было, что ли, отсюда колдануться? – поинтересовался Макобер.

– Увы. Заклинание способно перенести только одного человека и только в тот дом, который он считает родным. Идиотская идея, должен вам сказать, но тогда я был рад и этому.

– Но вы все же сумели войти в Лайгаш?

– Еще бы! Но, к сожалению, «ключа» у нас не было. Так что мы не просто шли: через каждый заслон приходилось прорываться с боем.

– Можно подумать, что мы здесь цветочки собираем, – буркнул Терри.

– Вы уверены, что смогли бы пройти через тех монахов внизу? А через магов, не будь у Мэтта волшебного топора? Через убийцу, не заваляйся у Макобера такой полезный кинжальчик? Через арбалетчиков, если бы не Лентал?

– Кто бы сомневался, что и ваши товарищи тоже чего-то стоили! – польстил ему мессариец.

– И многого, молодой человек, многого! Правда, в нашей талиссе был всего один маг – ваш покорный слуга. Но жрецов тоже двое, и оба поклонялись Деве Весны. Одним словом…

– Одним словом, здесь вы впервые, – грубовато перебил его Терри, который на дух не выносил неудачников. – Другие предложения будут?

Макобер, который, пока шел разговор, оказался в первых рядах, неожиданно замер на месте.

– Клянусь отмычками Ч'варты, впереди под полом что-то есть!

– Что значит – под полом? – не поняла Бэх. – Этажом ниже?

– Ну, не совсем под полом… В общем, не ходите пока никуда.

Он опустился на колени и стал продвигаться вперед едва ли не дюйм за дюймом, внимательнейшим образом осматривая пол.

– Вот она, родимая! – в конце концов прошептал Макобер. – Смотрите.

Он отцепил от пояса ножны вместе с мечом и, удерживая клинок за лезвие, шлепнул им по полу прямо перед собой. Раздался хруст, и в камне возникла дыра фута в три шириной.

Подойдя поближе, друзья заглянули вниз.

Дна видно не было. Совсем как в том ущелье, где под ними проломился мост.

– Да, хороши бы мы были, влетев в такую штуку со всего разгона, – Мэтт поежился. – Как-то я совершенно про них не подумал. Хотя у нас, в общем-то, обычная вещь. Это так, банальненько. Прямо скажем, без воображения строили. Вот то ли дело…

Пока все перебирались через провал, гном успел познакомить друзей примерно с дюжиной конструкций, одна изобретательнее и непременно смертоноснее другой.

– Убедил! – мессариец поднял вверх обе руки. – Мэтти, а ты не мог подождать, пока мы отсюда выберемся? Я теперь не то что спать не стану, мне ходить расхотелось!

– Ничего, будешь осторожнее, – философски парировал гном, наблюдая, как Макобер двинулся дальше чуть ли не в полуприсяде, простукивая пол перед собой любезно одолженным Баурастом незажженным факелом.

А Айвен к тому же строго-настрого наказал мессарийцу не торопиться и не увлекаться.

Однако где-то через четверть часа друзья поняли, что, возможно, это и самый безопасный способ передвижения, но уж наверняка не самый быстрый. Тем более что от всего на свете все равно не убережешься.

И словно в подтверждение этой немудреной мысли, откуда-то из-под потолка коридора раздался короткий приказ:

– Хватай их, ребята.

Рухнув сверху, тонкие, но прочные сети окутали друзей, не давая ни вырваться, ни пошевелиться.

Юноша проснулся еще затемно. Пытаясь удержать сон, он покрепче обхватил подушку, с головой закутался в теплое шерстяное одеяло и вновь закрыл глаза.

Но сон не шел. Похоже, он уже успел отправиться к кому-то более благодарному и менее беспокойному.

С досадой высунув голову из-под одеяла, юноша перевернулся на спину и стал прислушиваться к привычной утренней суете.

Замок медленно оживал. Скрипнули ворота конюшни – конюхи отправились кормить лошадей. От калитки доносился громкий разговор – молочница, как обычно, завернула к ним по дороге с фермы. Прогремела поднимаемая решетка, и двор наполнился цоканьем копыт: вернулся ночной дозор.

Начинался самый обычный день. Для всех, кроме него. Сегодня юноше предстояло связать свою жизнь с богом, имя которого нечасто звучало в этих стенах.