Сергей Костин - Охотник за бабочками 3

— Правой! Правой! — заорало что-то сверху нас.

Я всегда отличался сообразительностью и проворством. И я нвсегда не доверял охранным роботам, которые имеют не слишком хорошую память.

Стремительный бросок в правую сторону, кувырок в толстом слое пыли и только чудо спасло нас от чего-то ужасного, чтопыталось нас достать с левой стороны коридора.

Отдышавшись, Кузьмич шопотом пообещал свернуть железные мозги охранника, которого не нацчили различать стороны.

Я со своей стороны не стал ничего обещать, потому как мы уже пришли на место. А именно к камере вечного заточнния преступника номер Один.

Незабываемое зрелище.

Достаточно просторное помещение, отделяемое от коридора метровым бронированным стеклом, внутри которого то и дело вспыхивали голубые молнии. В бронированном стекле крошечное, не больше сантиметра диаметром отвертсие, через котрое, как я выучил, и следовало общаться с преступником номер Один. В правом углу небольшой, трехсекционный передаточный ящик.

Внутри камеры полумрак. Одинокая лампочка в центре освешает странную вертикальную фигуру. Эдакий железный верикальный гроб с прорезями для глаз. Больше ничего не видно.

— Это он? — Кузьмич практически пришел в себя. Толстое бронированное стекло делает его более решительным.

Я пожимаю плечами. Если верить цветному голопроспекуту, который нам всучили на входе за двадцать брюликов, данный объект и есть тот самый, о котром уже не хочеться говорить. Но надо. Потому, что время, как известно движеться, а дела важные и государственные стоят на месте.

— Эй! — кричу я достаточно тихо, чтобы совсем не испугать бедного Кузьмича, который обливается крупными каплями пота.

Сооружение покрутило глазами, но осталось без движения.

Решаю призвать на помощь Кузьмича. Уговариваю его не слишком долго. Ему и так хочеться поскорее выбраться наружу.

— Эгегей! — кричим мы дружно и глухое подземное эхо разносит наш призыв по гулким и пыльным застенкам.

На сей раз наги старания увенчались успехом. Глазки в конструкции пишли в быстрое движение и затырканный голос, усиленный динамиками спросил:

— А-а-а-а…?

Самое главное в общении с Преступником номер один завязать разговор. А остальное дело техники. Главное понаглее и понапористее.

— Проостие, — в свое время я заочно закончил курсы «Как вести переговоры с терроритстами», — Дело у нас в вам.

Конструкция немного помолчала, глазки побегали, потом передняя стенка железного гробика распахнуллась и из нее показалось самое страшное существо, котрое я когда-либо видел на свете.

Я всегда думал, что уродливее меня нет во всей галлактике. По крайней мере именно так говорили обо мне старшие браться. Еще в детстве они частенько смеялись над моим маленьким ростом, неправильными пропорциями, полным отстутсвием искуственных органов. И даже когда я стал вполне взрослым, общество так и не приняло меня в свои дружные ряды. Я не хотел быть таким, как все. Я хотел оставаться самим собой. А это значит, оставаться для всего общества, для всего галлактического сообщества уродом.

Человек, который выбрался из своего железного ящика, оказался точной копией меня, только еще более уродливее. Ниже меня на пол-головы, тощее, лысее, небритее, нестриженеее. Одним словом, самый наипервейший урод, не перед зеркалом будь сказано.

Появившийся преступник номер один первым делом растопырил руки с клешнями пальцев и прыгнул вперед с нечеловеческим, я бы сказал, жутчайшим криком галактического маньяка.

Естественно, нас с Кузьмичем сдуло непонятным ветром к противоположной стене. Причем, первым к ней долетел Кузьмич, а уж следом я. Нас даже не задержало то, что между преступником номер один и нами находилдолсь бронированное стекло с внутренними силовыми лазерами. Но когда на вас бросается жуткий тип, вот так, с воплем и растопыренными пальцами, забываешь обо всем на свете.

Как известно, проффесиональные охотники за бабочками редко теряют присутствие духа более чем на час. Вот и в данной ситуации я сообразил, что бояться нам в сущности нечего и смело оттер Кузьмича от стенки, посавив его перед собой в качесвте живого щита.

— Ближе!

Какой противный голос у преступника номер один. С таким голосом только диктором работать при разгоне демонстраций на дальних взбунтовавшихся планетах.

Тщательно выбирая место среди многочисленных костей и луж крови я, подбадриваемый судорожным дыханием Кузьмича, подошел на пол-шага ближе. Достаточно, наверно.

— Еще ближе, — не унимался приступник номер один, разглядывая нас с Кузьмичем из-под сурово насупленых бровей.

Собрав волю в один кулак, в котором был стиснут Кузьмич, я, проклиная все на свете, доплелся практически вплотную до стекла. В конце концов не съест же он нас.

— Я вас не съем, — сказал преступник номер один, кровожадно облизавшись, — Наверно.

Мы с первым помошником ничего не сказали. А что говорить, и как говорить, когда дыхание ни к черту и коленки дрожат.

Преступник номер один тщательно принюхался, подергал носом, поковырялся в ухе и многозначительно покивал головой.

— Один из вас недавно курил смоленские сигары и пил технический спирт.

Кузьмич сделал лицо церковно мальчика запевалы и свернул губы трубочкой, что означало, что первый помошник не верит в показания преступника номер один. Я, конечно, оставил сей факт без комментариев, но пообещал себе, что в случае благоприятного возвращения на Вселенский обязательно произведу проверку описи товаров потребления.

Преступник номер один между тем принюхался более тщательно.

— У вас хороший вкус, — это он ко мне, — Одеколон «Шипр нгмер пять».

Точно. Года три назад сдуру брызгался. Ну и нюх у мужика. Даром, что урод.

Преступник номер один вытащил из железной конструкции складной стульчик с тряпичным верхом и уселся прямо перед бронированным стеклом. Глаза на нас, с губ капает слюна, язык все время облизывается.

— Чем обязан?

Собрав в кулак вволю и трепыхающегося Кузьмича, я вкрадце, без лишних подробностей, изложил суть дела. Упомянул также и тот факт, что в случае благоприятного решения вопроса пресупник номер один сможет провести здесь еще не один год. После доклада, я разгреб ногами груду костей, на которых еще сохранялись остатки одежды, и уселся на корточки. По всей видимости общение предстояло долгое.

Преступник номер один минуты две раскаичивался на своем стульчике, тщательно обдумывая полученную информацию.

— Серьезный вопрос, ребята, — он провел по бронированному стеклу ногтями отчего на нем остались длинные глубокие царапины, — До вас уже приходила группа, тоже интересовалась. Это он о двух взводах звездной пехоте и психологах.