Илья Одинец - Дрессировщик драконов

Эл'льяонт согласно кивнул, и они пересели в ничем не примечательную крытую повозку. Люди действительно судят всех по себе, мальчик убедился в этом на примере Дагара, который в каждом встречном подозревал обманщика, готового запустить руку в его карман. Сам дрессировщик не стал бы воровать, но обман был его профессией. Да и как, если не воровством, назвать демонстрацию собственной якобы силы и ловкости в укрощении страшного и опасного хищника, если на самом деле заключил с драконом вполне мирный договор? Вымогательство? Так это хуже воровства.

Эл'льяонт задумался. Может быть, Фархат тоже судит других по себе? Может быть это он считает Иженека монстром, хотя на самом деле сам является предателем и злодеем? Ведь если вспомнить последнюю миловийскую войну, именно сартрский правитель напал на владения Иженека.

Повозка остановилась, и Эл'льяонт выглянул наружу. Они находились примерно в середине королевского сопровождения, затесавшись между другими повозками с водой и продовольствием. Далеко впереди высилась сторожевая башня Берсер-Лога и каменная стена с башнями поменьше.

— Ворота закрыты! — обернулся эльф к королю.

— Таков порядок, — успокоил мальчика Фархат. — Сначала трубы, потом ворота.

И действительно, со стороны Берсер-Лога послышались звуки труб. Тяжелые деревянные ворота медленно открылись, приглашая гостей посетить один из пяти крупнейших приграничных городов Миловии, открывая путь к внутренним территориям и проход к другим странам.

— Двинулись! — крикнул возница, и Фархат потянул Эл'льяонта за рукав.

— Советую лечь, — произнес король. — Если будут стрелять, то по золотой карете, но случайно могут и в нас попасть. Лучше не рисковать.

Мальчик пожал плечами и лег. В темноте и тесноте, прижимаясь плечом к плечу сартрского правителя, он думал о несовершенстве людей. Старший народ принимал парламентеров, как гостей, как родных; законы гостеприимства были выше предрассудков или личных интересов. Люди же, даже договорившись о мире, ожидают войны.

Эл'льяонт прислушивался к звукам. Миловийцы встречали гостей молча, да и сартрцы молчали. Было слышно лишь бряцанье оружия и топот конских ног. Повозка медленно приближалась к воротам.

Вдруг тишину разорвал выстрел. Эл'льяонт вздрогнул.

— Нападение! — закричали со всех сторон. — Нападение!

И на выстрел тут же ответил десяток новых.

Фархат привстал и ударил кулаком по матерчатому навесу кибитки, целясь в спину кучера.

— Гони! — крикнул он. — Гони, пока ворота не закрылись!

Эльф зажмурился. Кибитка неслась в неизвестность, подпрыгивая на неровной дороге, со всех сторон грохотали ружья, Эл'льяонту было страшно. Он не управлял ситуацией, находился, казалось, в самом центре сражения, и ничего не видел. На очередном ухабе его подбросило, мальчик перевернулся на живот, подполз к краю и приоткрыл полог.

Кибитка благополучно миновала ворота, выехав на дорогу к городу, но основная часть войска осталась у сторожевой башни. Сартрские солдаты стреляли, на них со стен, кроме пуль, летели камни, лилось кипящее масло, люди кричали, а над всем этим ужасом кружил белый, словно сахар, дракон. На его спине виднелся силуэт Вильковеста, держащего истинно свободного за усы. Колдун направил дракона к башне, и Эл'льяонт закрыл ладонью рот. Он понял, что сейчас произойдет.

— Гха! — выдохнул дракон, и верх башни утонул в шквале огня. — Гха!

Миловийцы закричали и стали стрелять уже не в сартрских солдат, а в белую летающую тварь. Истинно свободному это не понравилось, и он взмыл в небеса.

— Прикажите ему прекратить! — крикнул Эл'льяонт Фархату. — Он же их убьет!

Король не отозвался, а эльф не посмел обернуться к королю, чтобы ничего не упустить.

Дракон развернулся и ринулся к земле. Он летел со скоростью стрелы, выпущенной из эльфийского лука. Миловийцы ничего не успели сделать, даже убежать.

— Гха!

Желто-красная смерть струей прошлась по крепостной стене, превращая защитников Берсер-Лога в головешки.

Мальчик сложил пальцы в знак и, не целясь, послал в небо яркую зеленую вспышку. Потом еще одну, и еще…

— Что ты делаешь?! — закричал Фархат.

— То, что должны были сделать вы! Останавливаю убийства!

Эл'льяонт сосредоточился и выстрелил в небо последним ярким зеленым лучом. Небо вспыхнуло, и среди облаков появилась надпись "Pheierielellah".

— Замрите! — истово крикнул мальчик и закрыл глаза.

Выстрелы смолкли. Все, кто посмотрел в небо и увидел надпись, замерли, дракон безвольной тушей рухнул на землю, раздавив один из сартрских обозов.

Кибитка, в которой сидели эльф и король, продолжала движение, видимо, кучер не заинтересовался природой происхождения зеленого небесного света, и свернула влево. Сторожевая башня осталась в стороне, и мальчик потерял ее из вида.

— Нам объявят войну, — констатировал Фархат. — А мы объявим войну им. Нас встретили огнем. Мы будем отстаивать свою честь! Достаточно Иженек держал меня взаперти!

Эл'льяонт не слушал. Фархат разглагольствовал еще долго, потрясал кулаками, плевался и изрыгал проклятья, а эльфа волновали только погибшие люди. Войну следовало остановить, но сначала… сначала он должен остановить своих соотечественников.

— Мы продолжим движение, — твердо произнес эльф. — Мы едем не воевать, я должен поговорить с Гланхейлом об убийствах.

— Конечно, — кивнул сартрский правитель. — А когда разберемся с вашим народом, наведем порядок и в нашем. Достаточно воин. Хватит разрозненности. Аспергером должен управлять один король. Пришло время объединения!

Эл'льяонт отвернулся. Сейчас ему нужно думать не о проблемах хомо обыкновениус, а о старшем народе и собственной судьбе. Если ему суждено править Ил’лэрией, он станет правителем, а если ко всему этому прилагается весь мир…

Путешествие никак не хотело заканчиваться. Цель, которая раньше казалась Янеку огромной, словно небо, и важной, как воздух, сейчас не значила ничего. Они нашли Элиота, догнали сартрскую королевскую армию, выяснили, что маленького эльфа никто не держит, и он по доброй воле следует за Фархатом. Так чего же еще? Что дальше? Куда? Зачем?

Позади остался горящий Берсер-Лог, впереди — долгая дорога к ил’лэрийской границе. Сколько займет путь? Еще месяц? Или два? А что потом? Нужно ли им следовать за Элиотом, если он сам хочет ехать туда, куда едет? Он возвращается домой. А они?

Судя по тому, что Янек и Дагар услышали от солдат сартрского войска, целью короля являются мирные переговоры, правда, среди вояк ходят слухи о грядущем наступлении, потому что гвардалы держат их в полной боевой готовности. В последнее Янек не верил, ведь жалкая тысяча не победит не то что эльфов, но даже приграничное королевство Ви-Элле, которым правит слабый и больной король. На переговорах же дрессировщик и его ученик ничем не помогут. Так стоит ли ехать дальше?