Грег Киз - The Elder Scrolls. Адский город

— И это только начало, — усмехнулась она. Помолчав немного, Глаз задумчиво проговорил:

— Нам просто повезло…

— Я знаю. Но…

— Что — но?

— Ладно, я согласна — это был не веркрок. И даже не просто крокодил. Зато мы можем доложить стражникам о торговцах скумой.

— И что? Торговцы легко найдут другой канал поставки. Даже если стражникам удастся поймать эту шайку, сколько их еще останется? Торговлю скумой уничтожить невозможно.

— Само собой, невозможно, — проворчала Аннаиг. — Особенно если не пытаться. Не обижайся, пожалуйста, Глаз, но мне часто хочется, чтобы мы все еще жили под властью Империи.

— Я и не сомневался. Если бы все оставалось по-старому, твой отец был бы богатым и уважаемым человеком, а не мелким чиновником на службе у «Ан-Зайлиль».

— Я не об этом… Понимаешь… Во времена Империи существовала законность. Были понятия о чести…

— Ты тогда еще не родилась. Откуда тебе знать?

— Я читаю, Светло-Глаз.

— А кто пишет книги? Бретоны? Имперцы?

— Это пропаганда «Ан-Зайлиль». Империя возрождается. Император Титус Мид начал восстанавливать державу, и его сын Аттребус идет по стопам отца. Они стремятся вернуть равновесие в наш мир, восстановить порядок, а мы… Мы здесь просто сидим и ждем, когда все наладится само собой.

Аргонианин пожал плечами.

— Я знаю места, где жить тяжелее, чем в Лилмоте.

— Да, но есть и места, где живется лучше! Мы можем там побывать и собственными глазами оценить разницу.

— Ты снова об Имперском городе? Поверь, Ан, мне гут нравится. Лилмот — моя родина. Мы знакомы с rex пор, как я вылупился из яйца, можем беседовать о чем угодно, у нас нет тайн друг от друга. Знаешь, я не хочу покидать Чернотопье. И не надо меня уговаривать. Даже не пытайся.

— Но неужели тебе не хочется новых впечатлений?

— У меня есть еда, выпивка, приятное безделье… Что еще в жизни нужно? Это людей постоянно тянет куда-то, им не сидится на месте, хочется путешествовать, оценивать разницу. А из-за этого, между прочим, все неприятности и беды. Люди почему-то думают, что все знают лучше, чем прочие. Уверены, будто понимают потребности всех остальных рас, но никогда не дают себе труда задуматься — чего же на самом деле желают другие? Вот и Титус Мид наверняка пытается всем навязать свое видение мира. Что, скажешь, не так?

— Но существуют же добро и зло, правда и кривда. Согласись, Глаз.

— Может быть. Поверю тебе на слово.

— Принц Аттребус спас множество твоих сородичей от рабства. Разве это не стоит хоть какой-то благодарности?

— В доброй старой Империи моих сородичей продавали в рабство.

— Это было, когда открывались Врата Обливио на, но те времена миновали. Послушай, представь только, что было бы, если бы Мехрун Дагон победил, есл бы Мартин не уничтожил его!

— Мартин и Империя не сражались с Обливионом в Чернотопье, — чуть громче, чем следовало, возразил Светло-Глаз. — А «Ан-Зайлиль» сражалась. Когда открылись врата, мы, аргониане, бились с такой яростью, отчаянием и силой, что военачальники Дагона испугались и закрыли дорогу в Обливион.

Аннаиг поняла, что еще чуть-чуть — и она поссорится со своим лучшим другом. Слишком далеко зашла их беседа. Она медленно вздохнула и согласилась, немного успокоившись:

— Да. Твой народ сражался, не жалея жизни. Но без самопожертвования Мартина Мехрун Дагон мог бы захватить весь мир, и Чернотопье тоже. Тогда он творил бы здесь, что хотел.

Глаз протянул ей кубок, и девушка немедленно налила ему еще вина.

— Я не хочу об этом спорить, — сказал он. — Мне кажется, это не важно.

— Но твои слова звучали так, будто для тебя это очень важно, мой старый друг. Мне показалось, что я услышала гнев и волнение в твоем голосе. И выглядел ты так, будто готов в бой прямо сейчас.

— Это всего-навсего вино, — отмахнулся Светло-Глаз. — И последствия сегодняшних приключений.

Оставшуюся часть ночи мы можем праздновать твой успех с микстурой. Все-таки состав не вполне безнадежный?

Аннаиг чувствовала разливающееся по телу тепло — вино делало свое дело.

— Ну хорошо, — улыбнулась она. — Мое зелье стоит парочки тостов.

Они выпили еще. Глаз посмотрел на нее искоса.

— Так или иначе… — начал он, но потом замолчал.

— Что?

Ящер усмехнулся и покачал головой.

— Может, не стоит тебе рассказывать? Довольно с нас неприятностей… Но то, что я слышал, касается всех нас.

— О чем ты, Глаз?

— «Оракул ветра» вернулся сегодня в порт.

— Это фелука твоего кузена Изтак-Нэша?

— Ага… Он говорит, что видел кое-что в открытом море — нечто, движущееся по направлению к нам, к Чернотопью.

— И что же?

— Это бред какой-то… Мне трудно ему поверить. Он утверждал, что по воздуху летит остров с городом наверху.

— Дрейфующий остров? Не отмеченный на карте?

— Если бы… Летающий остров. Он парит в воздухе. Как облако.

Аннаиг нахмурилась, покрутила кубок и погрозила пальцем приятелю:

— Это не смешно, Глаз. Ты меня разыгрываешь.

— Я не собирался ничего рассказывать, но вино развязывает язык… Это все вино. Значит, ты серьезно? — Девушка выпрямилась. — Остров летит по направлению к нам?

— Кузен так говорил. И он не шутил.

— Ха! — воскликнула она, откидываясь на спинку стула и поднося ко рту кубок. — Мне нужно подумать. Летающий город. Это похоже на чудо. В эру Меретик подобное было возможно — я об этом и слышала, и читала в книгах. Но сейчас… — Губы Аннаиг помимо ее воли растянулись в широкой улыбке. — Это интригует. Завтра я обязательно схожу к Хекуа, повидаю старуху…

За разговором они прикончили первую бутылку и откупорили вторую. Время летело незаметно. Ближе к утру на Лилмот обрушился дождь. Шевелящийся занавес сильных струй, поблескивающих в свете первых солнечных лучей, принес свежесть и чистоту, смывая с городских улиц смрад разложения и гнили.

Когда-то Колин слышал историю о мальчике, который родился с ножом вместо правой руки. Его мать изнасиловали и хотели убить, но она выжила и всем сердцем желала смерти своим обидчикам. Она радостно смеялась, когда сын разрезал ее живот изнутри и вышел на свободу, чтобы уничтожить тех, кто причинил зло его матери, а заодно и многих других, попросту подвернувшихся под руку. Когда его жертвы кричали от боли, захлебываясь собственной кровью, они спрашивали убийцу: «Кто ты?» Мальчик отвечал просто: «Зовите меня Далк». В старые времена на языках северных народов это слово обозначало нож.

Легенда гласила, что произошло это в Скайриме, по история нравилась наемным убийцам всех держав. Частенько молодые дерзкие парни, вступая на скользкий путь преступления, брали кличку Далк, в глубинедуши, мечтая однажды ответить врагам словами парнишки из преданий.