Конрад Левандовский - След оборотня

Он в ужасе отшатнулся.

– Ханти!

Наперекор себе, он поспешно прыгнул к ней и впился губами в ее рот, желая загасить жуткое видение. Безуспешно. Он оттолкнул ее от себя.

– Ксин, что случилось? – ошеломленно спросила она.

Он рассказал.

Она ничего не ответила, лишь сжалась, словно желая укрыться от чужого взгляда.

– Когда взойдет луна, может быть, я пойму больше, – добавил он. – А пока пойду немного прогуляюсь по городу.

– Не оставляй меня одну! – Она судорожно схватила его за плечо.

– Хорошо, идем со мной.

Едва завершилось Превращение, шерсть на нем встала дыбом. Чувство Присутствия теперь настолько обострилось, что прежний, не слишком сильный сигнал он воспринял, подобно удару.

Он уже знал расстояние – около мили. Оно сокращалось. Чудовище было не одно, их могло быть самое меньшее пять. К Катиме они подходили с трех сторон.

Ксин кружил по комнате, словно тигр в клетке, то и дело невольно выпуская когти. Он чувствовал себя загнанным зверем. Инстинкт подсказывал ему, что нужно бежать, но сжавшаяся в комок на кровати Ханти начала судорожно всхлипывать. Немного опомнившись, он подошел к ней и стал слизывать слезы.

– Я так боюсь, – прошептала она, пряча лицо в его шерсти. От запаха ее тела, смешанного с поднимавшимися отовсюду грозовыми испарениями, у него закружилась голова…

Раздражение сменилось желанием. Он толкнул ее головой, она упала навзничь. Увидев блеск в его глазах, поспешно раздвинула колени. Он тут же овладел ею, быстрыми, резкими толчками, раз за разом. Она сплела ноги на его бедрах и с каждым движением сама яростно напирала на него, словно хотела убежать, проникнуть в него, врасти. Сильнее! Сильнее! Она тяжело, громко дышала, но не так, как обычно, – с усилием, словно сопротивляясь.

В момент экстаза, когда их охватила волна безумного, демонического блаженства, раздался пронзительный визг, как будто кого-то резали.

Внизу, под окном, пробежал кто-то с нечеловеческим воем, словно осел, затравленный собаками.

Ксин почуял Присутствие меньше чем в двадцати шагах от себя, а из главного зала в корчме, где всегда сидела толпа жаждущих, донесся из множества глоток крик столь жуткий, словно кто-то отворил врата ада, дав воплям мучеников достичь ушей живых. Тут же посреди всеобщего шума раздались короткие отрывистые вскрики умирающих, треск ломающихся костей и топот охваченных безумием людей.

Ксин не собирался ждать, пока это «нечто» ворвется в их комнату. Он показал девушке на дверь. Не смея возразить, она подбежала к ней, открыла и выглянула наружу, чтобы мгновение спустя отшатнуться, закрыв лицо руками. Ее сотрясала крупная дрожь…

Словно пуля, Ксин вылетел из комнаты. В следующий момент он уже стоял на перилах, окружавших галерею, ведшую в комнаты для гостей. Не раздумывая, он прыгнул.

Когти с невероятной силой, к которой прибавился вес котолака, упавшего с высоты второго этажа, ударили и вонзились в шею упырихи, раздирая прочные как сталь связки и жилы.

Коснувшись пола, он перекатился набок. Чудовище развернулось, и Ксин осознал свою ошибку. Это была не упыриха, но нечто такое, для чего еще никто не придумал названия, подобное некоей богохульной карикатуре на человека, изуродованного мощью Онно, чародейскими заклятиями и собственной ненавистью.

Удар лапы, походившей на топор, лишь на волосок промахнулся мимо головы котолака, разнеся в щепки крышку стоявшего позади стола.

Снова свист, бросок и грохот ломающихся досок. Челюсти твари бессильно отвисли, но ее лапы, завершавшиеся похожими на лезвия когтями, все еще рассекали воздух с быстротой и мощью молнии.

Ксин атаковал, наносил удар и прятался под столы или лавки, а те разлетались в щепки, когда тварь пыталась до него добраться. Чудовищное создание металось во все стороны, пока не наступило на скользкий от крови участок пола, потеряло равновесие и зашаталось, словно пьяное.

Котолак в одно мгновение вскочил и, схватив стол, толкнул и придавил им противника. Сам он уже был сверху. Придушив тварь, он ударил ее когтями. Раз, другой, еще…

Он терзал связки, мышцы, раздирал внутренности, калечил. Мгновения, когда он вырвал сердце, Ксин не запомнил…

Он отступил назад. Под лежащим вверх ногами столом ничто уже не шевелилось. Лишь растекалась кровавая лужа, становясь все больше и шире.

Только теперь он окинул взглядом зал – разбитую обстановку, несколько больших кусков мяса, из которых торчали обломки костей, а чуть дальше какой-то человек полз в сторону выхода, волоча за собой отнявшиеся ноги и дымящиеся кишки, за ним по полу тянулась алая полоса.

В окнах, открытых дверях – множество лиц. Десятки тупо вытаращенных глаз – этим людям он спас жизнь.

Хозяин, вылезающий из-за стойки. Шаги на лестнице – это шла Ханти. Она остановилась рядом ним.

– Он хороший. Он мой… – с какой-то детской решимостью сказала она.

Ему вдруг стало страшно. Он понял, что от него теперь больше не зависит ничего. И от нее тоже. Теперь они могли лишь бессильно ждать, что принесет им будущее. Они вернулись в комнату. Ксин улегся перед камином, а Ханти сжалась в комок, обхватив голову руками…

Незнакомец стоял в дверях в окружении нескольких солдат. Он был одет просто, не слишком богато, но цветасто. Ровесник Ксина, может быть, лишь чуть-чуть постарше. Ханти, которая ему открыла, неподвижно застыла у стены, уставившись в пол. Ксин ждал посреди комнаты, скрестив руки на груди.

На столе лежал блестящий обнаженный меч.

– Это ты – котолак Ксин? – спросил вошедший.

– Да, я.

– Хватаем его, господин! – заорал один из солдат, делая шаг вперед.

– Заткни пасть, дурак, и вон отсюда! – рявкнул молодой человек, выталкивая изумленного гвардейца за порог. – И вы тоже! – приказал он остальным. Хотел уже захлопнуть дверь, но, поколебавшись, добавил: – Принести вина, только хорошего!

Он подошел к Ксину и спокойно посмотрел ему в глаза.

– Я Родмин, придворный маг его величества Редрена, властителя Катимы и короля Суминора.

– Что-то ты не похож на мага, господин, – холодно ответил Ксин.

Губы Родмина искривились в язвительной усмешке.

– Не от тебя первого я подобное слышу, – сказал он, – каждому кажется, что если маг, так обязательно высохший старец в остроконечном колпаке. А я просто рано начал – еще в утробе матери, вот и все.

Ксин молчал.

– Тебе это неинтересно, ты прав. Голова у тебя сейчас занята совсем другим: с чем и зачем явился сюда этот тип, то есть я. Разворотить ли ему башку мечом, что лежит на столе, прямо сейчас или еще немного подождать. Не так ли?

– Согласен, мысли ты читать умеешь, так что наверняка знаешь, что Нам обоим терять нечего.