Конрад Левандовский - След оборотня

– И что помогает достичь подобного? – спросила Красноглазая.

– Глубокое сочувствие, сожаление и горечь, – серьёзно ответил палач. – Это хорошая защита. Открытая борьба вместо того, чтобы запираться в цитадели безразличия с толстыми стенами, удушающими все человеческое.

– Да… – Ириан неожиданно помрачнела. – Ты низший слуга Закона и, если я правильно поняла, без колебаний и душевных сомнений исполнишь любой приговор, даже явно несправедливый, лишь бы он был законно вынесен, ибо это освобождает тебя от ответственности. Однако ты был здесь и слышал, что говорил настоятель. Этот человек поставил под сомнение мое право судить, и, рассматривая его доводы с точки зрения сухих формулировок закона, следует согласиться, что он был прав! И тем не менее ты хочешь мне служить?

– Ты неправильно меня поняла, госпожа, – с обидой ответил мастер Якоб. – Ты забыла об одном. Я свободный человек, у меня есть право выбора, и я могу делать все, что считаю справедливым. Я уже решил и больше не намерен по этому поводу объясняться! – с достоинством закончил он.

– Прости, – смущенно сказала Ириан. – Я не хотела тебя обидеть…

Они замолчали. Красноглазая поспешно искала подходящие слова, чтобы сгладить неловкость. Наконец нашла.

– Я до сих пор не знаю, что ты тут делаешь, господин, – осторожно проговорила она. – Надеюсь, это не тайна?

Мастер Якоб повеселел и улыбнулся.

– С этого, собственно, я и хотел начать, – ответил он, явно обрадованный вопросом, – но сразу же началась та дискуссия… Дело в том, что нелегко собраться с мыслями в камере пыток или в дворцовой кутерьме. Я люблю тишину и покой. Поэтому раз в год я уединяюсь в этом монастыре, чтобы читать собранные здесь книги и писать стихи.

– Что? – Ириан остановилась как вкопанная.

– Я поэт! – решительно заявил он. – Прежде всего поэт! Поэт же должен быть безусловно честен перед самим собой. До самого конца! И потому я служу палачом у его величества. Иначе я не мог бы быть поэтом!

Не оглядываясь на остолбеневшую девушку, он двинулся вниз по лестнице, ведшей во двор. Она пошла следом, не вполне отдавая себе отчет в том, что делает. Изумление лишило ее способности мыслить. Лишь снаружи она несколько отошла от первого шока. Мастер Якоб ждал ее, и легкая улыбка, блуждавшая в уголках его губ, свидетельствовала о том, что он прекрасно знает, какое впечатление произвели его слова.

– Ты удивлена, госпожа? – провоцирующе спросил он.

Красноглазая приняла вызов.

– Интересно… – она сделала паузу, – что думают об этом другие члены твоей гильдии?

Палач рассмеялся.

– Примерно то же самое, что и кроты, которым рассказывают о радуге… Впрочем, хватит об этом! – Он посерьезнел. – Когда я увидел вашего пленника, я сразу подумал, что от него можно добиться толку. Поэтому я и пошел за тобой, госпожа, в келью настоятеля. Теперь я хотел бы увидеть этого человека.

– Хорошо. – Ириан достала ключ от подвала.

Они направились через двор в сторону входа в подземелье. Когда они подошли к газону, Красноглазая остановилась возле Каада. Тело змея приобрело пепельный оттенок. Не нужно было быть знатоком, чтобы догадаться, что это дурной признак.

– Как ты себя чувствуешь? – вполголоса спросила она.

Две пары век сдвинулись вверх и вбок, открыв зеленый глаз.

– Как поклеванная гусеница, – донеслась слабая мысль. – К тому же еще прикусил язык…

Она не могла понять, говорит ли он серьезно или шутит.

– Продержишься до полнолуния? – спросила девушка.

– Может быть. Впрочем, какое это имеет значение?

– Ты прав. Я могу для тебя что-нибудь сделать?

– Помни о настоятеле… – Он закрыл глаз.

– Помню. Ты даже не представляешь, насколько хорошо!

Она повернулась и подошла к мастеру Якобу. Они, спустились вниз и вскоре оказались в камере Мефто. Ириан вставила горящую лучину в железную обойму на стене. Палач присел и медленно провел руками по телу и лицу могильщика, исследуя напряжение мышц, биение сердца, дыхание и рефлекс зрачков.

– Да, это осознанный уход в летаргическое состояние, – сказал он, вставая. – Как звучит приговор, госпожа?

Ириан подняла голову.

– Этот человек, – произнесла она официальным тоном, – был сообщником преступника, нарушающего закон при помощи чар. Он виновен в совершенных и задуманных преступлениях. Перед поимкой оказывал активное сопротивление, чем окончательно доказал собственную вину. Приговорен к смерти через повешение. До этого, однако, он должен сообщить все, что ему известно о чародее по имени Тагеро, которому он служил. Если он скажет правду до начала пыток, настоящий приговор будет передан королю вместе с просьбой о помиловании. Мастер Якоб, с этого мгновения осужденный в твоих руках! – она отошла к стене и встала около факела.

Палач посмотрел на лежащую в полумраке продолговатую фигуру.

– Могильщик Мефто, – медленно проговорил он, взвешивая каждое слово, – ты уже слышал, что тебя ожидает. Я знаю, что ты вполне ясно это слышал. Даю слово, что состояние, в которое ты сам себя ввел, не защитит тебя от боли, которую я тебе причиню. Я – Якоб из Катимы. Меня также зовут Чудовищем из Дворца. Даю тебе четверть часа на то, чтобы развязать язык и начать говорить. Я жду.

Он повернулся и оценил длину горящей лучины, которая должна была остаться по истечении означенного времени, после чего сел рядом с осужденным и склонил голову, касаясь подбородком груди.

Мерцающий свет отбрасывал тени на влажные стены и выпуклый потолок. Здесь не было окна, и лишь через приоткрытую дверь из соединенных железными поперечинами досок попадало еще немного света из коридора. Начинавшаяся у входа размытая светлая полоса пересекала наискось покрытые соломой каменные плиты пола и исчезала во мраке дальнего угла. Прямоугольная сетка скрепленных раствором кирпичей, казалось, подрагивала и шевелилась, когда на нее смотрели краем глаза. Лишь холод и спертый воздух были неизменными и постоянными. Они невыносимо затягивали время ожидания. Холод коснулся обнаженных рук Ириан и забрался под куртку. Палач внезапно поднялся.

– Ты сделал свой выбор, – коротко объявил он. – Теперь запомни хорошенько мое имя, чтобы потом ты мог найти меня на том свете! Госпожа, подай мне стилет, – он протянул руку к Красноглазой. Получив то, что просил, он склонился над могильщиком, схватил его за руку и несколькими точными уверенными движениями лишил пальцы ногтей.

– Пытка начата. С этого мгновения ты имеешь право просить лишь о быстрой смерти, – он отдал Ириан ее кинжал и встал. – Можно идти!

– И это все? – удивилась девушка, поворачивая ключ в замке.

– Это лишь начало, – ответил мастер Якоб. – А теперь прикажи, госпожа, прислать сюда как можно скорее машины и инструменты из камеры пыток в Карде. Мефин пусть тоже приедет.