Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти

Не уронить от смеха бочонок Марселю как-то удалось, Ворон подхватил свою добычу и пинком распахнул дверь. Мелькнули выпученные адуанские глаза, и стало совсем смешно. Помощь охранников Валме отверг. Тащить тяжеленную пыльную штуковину было неудобно, особенно по лестнице, но соблазнение — вещь сугубо интимная, а встречные обалдевшие рожи с лихвой искупали тяготы не столь уж и длинного пути.

Расчет Алвы опять оправдался: удивлять — значит побеждать не только ошалевших от козлерийской атаки гайифцев, но и дам с пистолетами. Выставить заявившихся с цветами и вином кавалеров епископская супруга, во всяком случае, не смогла.

— Это не Сакаци, — только и буркнула она, — делайте что хотите, только аспида вашего нет!

— Мы знаем. — Алва швырнул к ногам алатки багряно-синий ворох и улыбнулся во весь рот, окончательно отрезав хозяйке путь к отступлению. Ее высочество, хоть и без особой радости, приволокла из спальни поднос с предназначенными для утоления супружеской жажды бокалами и грохнула на стол рядом с фруктовой горой.

— Благодарю вас. — Марсель начал бы с погоды и комплиментов, Рокэ предпочел, весело насвистывая, заняться мансаем. — Мы воспользовались отсутствием вашего супруга. Как выражаются ревнивцы, сударыня, нам следует объясниться. Вы мне не нравитесь!

— Можно подумать, мне нравитесь вы! — предсказуемо взбрыкнула дама. — Вы... оба!

— Тогда где пистолеты? — спросил Ворон, не отрывая взгляда от янтарной струйки. — Хорхе что, зря ими пожертвовал? Где блеск в глазах? Где отборная алатская брань?

Рокэ поставил наполненный кувшин на стол и резко, словно вступая в бой, обернулся:

— Вашу кавалерию, козлерию и артиллерию, вы праправнучка витязей и жена его преосвященства или сестра лысого Альберта?!

Если бы Марселю рассказали, он бы, наверное, поверил, но лучше единожды увидеть... Матильда Алатская, широко раскрыв сразу рот и глаза, хлопнулась в стремительно подставленное все тем же Алвой кресло. Молча. Ворон с поклоном протянул даме наполненный бокал, и женщина механически сжала пальцы. Рот она закрыла, но глаза оставались все такими же широко распахнутыми и очень для ее лет красивыми. Матери бы так...

— Альберт свинья, — хрипло выговорила принцесса и залпом выдула мансай, — но он мой брат!

— Не верю. — Рокэ кивком указал на кувшин и устроился в кресле напротив подлежащей очаровыванию дамы. — Виконт, похож Альберт Алати на витязя и на Великолепную Матильду?

— Не поймешь, на кого меньше, — резанул истинную правду Валме, завладевая источником благодати. — Ваше высочество, как вам мансайское? На мой взгляд, недурно, но для нас это вино все же двоюродное...

— Нечего зубы заговаривать! — рыкнула алатка, но бокал все же подставила. — Сами начали...

— Одно другого не исключает, — перехватил вожжи Алва. — Браниться приятней за бокалом хорошего вина. Если вы сочтете мансай посредственным, перейдем на кэналлийское, в крайнем случае — на касеру. И все же, что там не так с кавалерией?

— Кавалерия у Дьегаррона, его и спрашивайте, а пить будем это... — Принцесса столь же лихо прикончила вторую порцию и занялась цветами. То есть сгребла их с пола и запихнула в изъятый опять-таки из спальни умывальный таз. — Бочонок от Альберта, надо думать? Подарочек? Он ведь как... Узнал про морисков и полюбил Талиг. Задним числом, зато от всей души. Можете ему верить, он вам сейчас не только мансай, Сакаци отдаст.

— Тем более что замок и так принадлежит Савиньякам, — засмеялся Алва. — Но вино Марсель отыскал в здешних подвалах. Герцог Альберт тут ни при чем.

— Ни при чем?! Если не подарил вам, то продал казару, морда гоганская! Всегда таким был... Может, он и в самом деле не Мекчеи, только кто тогда?

— Помолчите, ваше высочество. — Алва чуть подвинулся. Чуть-чуть, но вскочить и выхватить шпагу он мог теперь одним движением. — Я рискую показаться бестактным, но в вашей спальне кто-то есть. И это не отсутствующий епископ.

Ничего не слышавший Марсель тем не менее счел уместным отодвинуть расшитый лохматыми звездами занавес — и немедленно поклонился.

Принцесса Этери, скромная и, насколько это было в ее силах, прелестная, топталась по холтийскому ковру, сжимая в руках нечто светлое. По всему выходило, что кагетка вошла с опоясывающей внутренний двор галереи, как-то не позаботившись постучать.

2

Этери отчаянно смущалась. Бедняжка не представляла, что ее гостья не одна, вот и забежала с обещанной акварелью... Как была — в домашнем платье, без вуали и даже без служанки! Она умоляет на нее не смотреть и сейчас же уходит... Не разгляди давеча Матильда пресловутый портрет, она б загородила беременную девочку собственной тушей, но алатка была дальнозорка, в женской душе гнездится сводня, и вообще...

— Мы сегодня по-домашнему, — лихо махнула опять успевшим опустеть бокалом принцесса, — а до этикета мне нет дела уже лет сорок. И что-то в вашей... Бакрии я этой дряни тоже не замечала.

Кагетка робко улыбнулась и тронула пальчиком те самые колокольчики, что «малевала». Валме, змеюка такая, тут же придвинул кресло. Последнее. Вернется епископ — сидеть ему на полу! Этери, однако, не села, а беспомощно оглянулась на хозяйку. Матильда не поняла, предоставляя лисоньку кавалерам и собственной хитрости.

— Вы не можете уйти, — выручил бедняжку виконт, — ведь нас теперь четверо и нам остается лишь ждать, пока не вернется супруг ее высочества или не рассветет. Если же вы непреклонны, первым переступит порог мужчина. Признавайтесь, кому вы сильней желаете смерти?

— Уходя в ночи, первый из четырех делает шаг к Ней... Так говорят простолюдины. — Этери перевела аквамариновый взгляд с Матильды на Валме. Пощипывавшего виноград Алву лисонька не замечала, и это было взаимно. — Не думала, что знатные талигойцы подвержены тем же предрассудкам.

— В последнее время я стал суеверен, — развел руками виконт. — Видимо, горный воздух.

— Вы напоминаете мне одного человека, — кагетка слабо улыбнулась, — тоже очень веселого и откровенного... Он уехал в Олларию послом отца. Он все еще там?

— Доблестный Бурраз-ло-Ваухсар? — оживился веселый и откровенный. — Он слишком прекрасен, чтобы быть настоящим, но Олларию отважный казарон украсил, что да, то да.

— Оллария прекрасна и сама по себе, — тихо похвалила Этери, — по крайней мере так пишут. Дворец Франциска, Фабианова площадь, Драконий парк... Хотелось бы их увидеть. Когда-нибудь...

— Когда-нибудь, несомненно, — лениво согласился Алва, — но не раньше, чем в город вернутся цветочницы.

— Так вот почему закрыто Кольцо Эрнани! — Когда кэналлиец заговорил, Этери его «разглядела» и теперь смотрела прямо в глаза, которые пыталась рисовать. — Вы не хотите показывать разоренную Олларию чужим...