Вера Камша - Сердце Зверя. Том 3. Синий взгляд смерти

— Вы мерзавец, — шепнул гвоздю Марсель, — и вы не доживете до утра.

Над головой нависла надломленная ель, пришлось пригнуться и отстать от Алвы еще на полтуши. Чтоб не зависеть от деревьев, виконт перебрался к середине потока, но третий или четвертый камень оказался надтреснутым, справа ползла столь же ненадежная гадость, оставалось прыгнуть влево, где виднелось нечто приличное. Марсель примерился, и тут его повело назад и тряхнуло. Ставший привычным скрежет сменился грохотом, будто здоровенный, с гору, ребенок врезал каменной рыбой по каменной же жабе, и наступила тишина. Полная. До виконта не сразу дошло, что стоит не только он, но и камень. Камни... Давно бы так!

— Рокэ, — весело предположил Валме, — кажется, оно передума... Рокэ!!!

Алвы впереди не было, и спрыгнуть он никуда не мог. Больше Марсель не звал, потому что бежал, и дорога оказалась короткой. Разогнавшийся виконт едва не рухнул в дыру без дна, тянущую за собой рассекающий склон овраг, как игла тянет нитку, а змеиная голова — хвост. У оврага имелись стены и дно, у дыры — нет. Марсель встал на колени, потом свесился чуть ли не до пояса и все равно разглядел лишь уходящий вглубь серый местный камень. От солнца, хоть оно и висело над головой, толку не было, от Создателя, побери его Леворукий, тем более. Леворукий... Не знает он ни кошки, этот болван зеленоглазый... И не знал никогда!

«Кто сказал, что умирать надо в сумерках?» Кто сказал, что умирать вообще надо?! Виконт двинул кулаком по издохшей каменюке — стало больно, и только. Матильда отдаст Этери ройю и наврет, мориски кого-нибудь сунут в мешок, кэналлийцы прирежут, ничего не изменится и изменится все. Уже изменилось... Марсель порылся в карманах, ничего не нашел, эсперу он не носил никогда, а кольца поснимал, когда перестал быть графом Ченизу. Бросать в бездну было нечего, кроме себя и кинжала, но Рокэ бы такого не одобрил.

— Зегина уберется за пролив, — крикнул в дыру Валме, — а потом я отправлю сюда Рожу... Если иначе не выйдет, вместе с Коко!

Дыра тупо молчала. Сволочь! Наследник Валмонов поднялся, отряхнул с колен и локтей пыль и как мог быстро отправился назад. К можжевеловому кусту и шпагам. К Данару, за который теперь можно поручиться. Позади остались сломанная ель, каменная жаба, бугристая камбала, бронзовое кольцо... Позади остался Рокэ Алва, и такой могилы в Золотых землях не было ни у кого.

— «Вечно! — пел, кричал, выл Марсель, прыгая с одного упокоившегося валуна на другой. — Чтоб струна звенела вечно, ай, ай, чтоб струна звенела...»

Южная Марагона. Мельников луг

400 год К.С. 15-й день Летних Волн

1

Дриксы одолевали, это было видно, одолевали числом, мощью мушкетного и артиллерийского огня, свежестью еще не побывавших в бою людей и, что греха таить, умом и хитростью Бруно. Этот закатный «гусак» потерял на подготовке своей атаки не больше времени, чем Ойген, а может, и меньше.

— Наша затея, господа, утратила всякий смысл, — с досадой признал Ариго, наблюдая за вражескими порядками. — Противник нас превосходит. Раза, самое малое, в два.

Свита промолчала, и дело было отнюдь не в субординации. Жермон подкрутил усы и, пользуясь отсутствием Ойгена и Карсфорна, поднялся по склону. Вслушался — судя по резко усилившемуся грохоту, дриксы одновременно атаковали и в центре. На правом крыле, надо думать, творится то же, а это значит, что поддержать Болотный некому. Вейзель занят на Маршальском, Шарли связан вражеской кавалерией, Гаузер так и не объявился, еще одним «спрутам» взяться неоткуда, а на левом фланге пошла в дело кесарская гвардия. Поддерживаемая артиллерией, она не позволила вышвырнуть свои передовые батальоны за курганы. Пусть и неся потери, «гуси» все уверенней теснили бергеров в промежутке между Маршальским и Болотным, одновременно умудряясь лезть и на сам Болотный. Да и пушек Бруно успел подтянуть слишком много — выделенная Вольфгангом конная батарея выровнять ситуацию не могла. Что ж, своим изначальным превосходством фельдмаршал распорядился лучше не придумаешь...

— Мой генерал, гонец с батареи!..

— Хорошо.

Перепачканный землей и копотью сержант-мариенбуржец с тоской доложил, что дриксы вот-вот захватят пушки, которые сейчас палят уже почти в упор.

Помочь было нечем. Ариго бросил в бой все, что у него было, оставалось кинуться в драку самому. Он бы кинулся... Если б позволил себе стать хотя бы Маллэ.

— Передайте, что резервов нет. Стрелять до последнего! Не успеете заклепать, значит, не успеете, но чтоб прощальный залп был Бруно прямо в морду!

Сержант что-то сглотнул, мгновенье помедлил и умчался. Жермон поднялся еще на десяток шагов, потом спустился и, чудом сдержавшись, едва не пнул дурацкий белый барабан. Сосчитал до сорока, решил, что успокоился, поднял трубу и увидел именно то, что ожидал. Серебристо-серые гвардейцы вместе с «крашеными» теснили Райнштайнера и вальдзейцев. Те пытались остановить напор отборной вражеской пехоты, но когда на одного приходится двое-трое, да не желторотиков, а испытанных ветеранов...

— «Волки» отходят, мой генерал, — выкрикнул еще один вестник, — попали под сильный огонь.

А «спруты»? Понять, где сейчас Валентин, было трудно, единственное, в чем Ариго не сомневался, — «лиловые» все еще дерутся. Как и бергеры. Линия не прорвана, но Бруно знает, что делает, и с потерями не считается, а второй полк Ойгена уже едва держится, больше чем на полчаса его не хватит. Нет, агмаренцы не разбегутся, они погибнут там, где стоят, и в талигойской линии образуется прореха, затыкать которую нечем. Левый фланг будет разрезан — для начала надвое... Но до этого еще полчаса!

— Арно!

— Мой генерал?

— Мой генерал! — По щеке запыхавшегося вальдзейца текла кровь, и он ее не вытирал. — Генерал Маллэ ранен. Тяжело... Его отправили за Маршальский...

— Куда ранен? — Можно подумать, сейчас это важно.

— Прострелены бедро и плечо.

— Ясно. — Не вылезавший из первых рядов Поль-Жозеф нарывался и нарвался, а замена одна — генерал Ариго, и никакой Карсфорн этого бы не предотвратил. — Я сейчас буду. Арно, давай к бергерам — пусть отходят и встают сразу за Маршальским, прикрывая его тылы. Потом заскочи к «волкам», их дело — подсобить Райнштайнеру при отступлении. Меня ищи у вальдзейцев.

2

Напирающие дриксы, яростно отстреливающиеся бергеры, считай, потерянный вместе со всей артиллерией Болотный и ни намека на подкрепления! Не побывай теньент Савиньяк с утра и на Маршальском, и на Лысом, не увяжись в контратаку вместе с «волками», он бы сейчас недоумевал и злился, но злиться на тех, кто из последних сил сдерживает прущего вперед врага?! Вот «гусей» с их фельдмаршалом Арно ненавидел так, как никого и никогда.