Stashe - Судите и судимы будете

— Вот так все просто, да? А как насчет разменной монеты?

— Это ты про шан-та? Судьба. Дан, нам необходимо забрать одну очень ценную вещь.

— Прежде, — отсек Шептунов, — я хочу увидеть Келан.

— Невозможно. Ты не понимаешь. Времени, с того мига как включиться красный сигнал останется мало. Часть помещений окажется заблокирована. А то, что нам необходимо забрать крайне важно.

— Плевать я хотел. Или мы отправимся к Келан или к черту иди со своими предложениями!

— Ого. Ты хоть понимаешь, чего требуешь? Готов положить на все, из страсти к гермафродиту? Хорошо. Но, боюсь, ты разочаруешься, — Кристиан взял со стола шарик и встал.

— Заткнись. Очень прошу, — огрызнулся инспектор. Он вел себя неверно, непрофессионально. Думал только о ней. Но, возможно, это было самое правильное из того, что он когда-либо делал.

Им пришлось проделать немалый путь обратно, снова подняться на лифте наверх, пройти от здания по дороге, мимо посадочной площадки и через парк. Богдан оставил на ней маячок. Впереди поднималось сплошь стеклянная стена.

— Это больничный комплекс, — пояснил Вайдер, не реагируя на косой взгляд Дана. Шептунов проглотил вертевшийся на языке вопрос. Она сама расскажет.

Мужчины вошли в холл. Вайдер поглядывал на свой амулет. Видимо функций у побрякушки было побольше, чем Дан догадывался. Контактер шел уверенно, но поскольку доверять Крису Шептунов не собирался, то держался настороже. В чистом, светлом коридоре оказалось немало закрытых дверей. Около одной из них Кристиан остановился и приложил подушечку большого пальца к панели.

— Можно так или при помощи карточки. База старая, часто сбоит. Карточкой получается надежнее.

Глазок на панели перед ними цвет с красного не сменил. Тогда Крис чертыхнулся и полез в карман. Вторая попытка с кусочком пластика прошла успешно. Они услышали тихий щелчок. Затем, между дверью и стеной появилась щель. Вайдер зашел первым. Дан, чуть помешкав, словно собирался внутренне духом, следом.

Он не видел комнаты, деталей, цветов. Взгляд сразу остановился на ней, и дыхание перехватило мучительным спазмом. Невыносимая горечь.

— Что с ней?

— Вторая фаза. Келан сейчас мужчина. Или ты про сон? Я предупреждал, он в коме и не проснется. Это говорит о том, что необходимо поторопится. Дан!

— Да заткнись ты! Бога ради, помолчи! — Шептунов пытался справиться с растерянностью и подавленностью. Он тер ладонью лоб и до боли кусал губы. Потом резко выпрямился и посмотрел на Кристиана холодным, пустым взглядом, — слушай, я знаю, что не смогу взять ее с нами. Но, ты, именно ты, должен пообещать мне гарантию ее неприкосновенности. Если с Келан хоть что-то случится, я утоплю тебя. Поверь. А сейчас выйди. Я попрощаюсь, и пойдем за тем ценным, о чем ты там плел. Но две минуты не входи сюда, хорошо? Иначе я выбью тебе пару зубов.

Вайдер впервые потерял апломб и перестал паясничать. Он поднял руки вверх, как будто сдавался и молча вышел в коридор.

Богдан опустил голову, пряча слезинку в уголке глаза. Черт! От кого? Он сел на край постели и заставил себя увидеть Келан. Не цепляться за знакомый образ, а разглядеть ее такую, сегодняшнюю. Нет, не ее. Его.

Казалось, юноша спал. Черты лица были такими знакомыми и вместе с тем другими. Нежность кожи щек, локон рыжих волос на подушке. Почему так мучительно давались ему мгновения? Почему хотелось закричать, ударить кулаком в стену? В голове пусто, перед глазами туман. Дан не мог вместить в сознание эту метаморфозу. Он любил девушку, но видел перед собой паренька. Плоская грудь мерно вздымалась, кисти рук безвольно покоились на покрывале. Дан закрыл глаза. Она сильнее него. Гораздо сильнее. А он… просто человек.

Мужчина поднялся и подошел к двери. 'Бог со звезды' — звучало в ушах. Шептунов сжал кулаки, вминая ногти в мякоть ладони. Как больно дается понимание.

— Моя фарфоровая статуэтка, — прошептал. Снял кольцо. Затем вернулся к кровати и надел на большой палец Келан. Мягко провел по его щеке тыльной стороной ладони. Он не смог поцеловать, но на душе стало легче.

— Прости, Дан, — заглянул в комнату Кристиан, — время на исходе. Только что включился красный сигнал.

— Пошли, — рявкнул Шептунов. Ему было невыносимо больно и стыдно.

Они куда-то шли, сворачивали, затем опять шли. Порой Вайдер переходил на бег, и Дан послушно бежал за ним. Наконец, ступор прошел и усилием воли инспектор заставил себя включить голову. Посчитал, сколько прошло часов с момента входа в зону островов, прикинул время до прибытия челнока. Получалось в промежутке от получаса до часа.

— То, за чем мы идем, далеко?

Вайдер немного запыхался, поэтому ответил хриплым голосом:

— Пришли.

Шептунов увидел полупрозрачные стены, за которыми находились какие-то боксы. Кристиан приложил палец к панели и мгновенно исчез в узкой щели прохода. Дан за ним не успел. Остался стоять под дверью, мрачный и озлобленный: 'Какая-то дурацкая канитель. И опять Вайдер крутит им, как хочет, выбивает почву из-под ног неожиданными признаниями, водит по кругу, заставляет плясать под свою дудку. Что еще за загадки, тайны? Как же осточертел ему двуликий Янус!'

Инспектор лихорадочно собирал мозги в кучу, пытаясь мыслить логично и конструктивно, а в памяти вспыхивали гладкая грудь и живот Келан: 'Живот! Стоуш ведь сказал, Келан беременна. Больничный блок!'

Ярость нескончаемым, безумным потоком затопила сознание. Дан смотрел прямо перед собой остановившимся взглядом. Таким его и застал Вайдер, который пыхтя, бережно тащил здоровый контейнер.

— Я сейчас тебя убью, — спокойно сказал Богдан, делая шаг навстречу Крису. Но тот заорал на него визгливо и гневно.

— Да пошел ты к черту, истерик проклятый! Мне твои припадки в печени уже. Повредишь контейнер, сам тебя убью!

Богдан вцепился в короб с другой стороны и с остервенением начал дергать его на себя.

— Ну, давай! Я разнесу в клочья твою коробку и тебя задушу! Ваш Янус, ваши тайны, к чертям собачим! Что такого ценного в этом куске пластика?

— Твой ребенок! — выкрикнул Вайдер и вдруг замолчал, испуганно прижимая контейнер к груди.

— Что? — Богдан услышал, как гулко стучит в ушах сердце. Словно молотом бухает. Бух-бух.

— Твоя Келан потеряла ребенка. У нее был выкидыш, точнее преждевременные роды. Но мы находились около островов. Я вызвал бригаду медиков. Здесь есть боксы и технологии весьма продвинутые. Те самые новые открытия. Люди пытались выжить на Янусе, но первые годы была очень низкая рождаемость и высокая смертность. Они добились хороших результатов. Короче, малыш жив. Он развивается в специальном инкубаторе, здесь. Это золотой ребенок, Дан. Он первый ребенок шантийца, у которого отсутствует дефектный ген. Мы должны вывезти его на станцию и сохранить жизнь любой ценой.