Антон Орлов - Искатели прошлого

Пока Сандра рассказывала, за окном стемнело. Коричневато-желтую комнату уютно освещала лампа под старым расписным абажуром. Залман знал, что завтра не сможет вспомнить все то, что сейчас услышал, останется только смутное представление о талом снеге, блеске драгоценных камней, окровавленных мордах кесу, каких-то странных и трагических связях между неизвестными людьми — а потом и оно исчезнет.

Сандра вытащила из складок расшитой жемчугом алой юбки плоскую янтарную коробочку с батарейкой внутри, сдвинула рычажок, и по квартире разнесся переливчатый звон. Скрипнула входная дверь, из темной прихожей выступил пожилой царедворец в малиновом костюме и длинном шуршащем плаще, дожидавшийся аудиенции на лестничной площадке.

— Что там с Ушлепом?

— Выманили его из города, моя Летняя госпожа. Подвезли на грузовичке бак со свежими помоями — и он за ним как миленький, как на привязи побежал… Все береговые ворота заперты, виновные будут наказаны.

— Ущерб?

— Не извольте беспокоиться, моя Летняя госпожа, ущерб незначительный.

Залман встал и отошел к окну: черное небо усеяно звездами, внизу светятся окна и фонари, и в ожерелье фонарей сияет стеклянный дворец "Изобилие-Никес". Сандра тоже говорила о каких-то страшных дворцах… но ее история уже начала размываться, словно плеснули водой на непросохший акварельный эскиз.

— Сандра, там кто-то есть, — прошептал Залман, показав на супермаркет, когда придворный откланялся и ушел.

— Конечно, есть. Магазин еще не закрылся, там полно покупателей, и продавцы, и юные менеджеры, будь они трижды неладны.

— Я не о том. Знаешь, там даже по ночам кто-то есть.

— Само собой, ночная охрана. И семейство Никесов живет при магазине, чтобы подчеркнуть свой деловой аскетизм и преданность торговому бизнесу.

— И кто-то еще, без имени, смертельно опасный. Не чувствуешь? Главное, чтобы он не пришел сюда.

— Ну, так укрывайся одеялом с головой, тогда не придет.

Сарказм в голосе Властительницы заставил Залмана устало вздохнуть: вот и верь после этого тем, кто восхваляет непогрешимую интуицию Летней госпожи.

— А еще лучше встряхнись и съезди в Танхалу, — предложила Сандра. — Я не давала добро на снос наших кварталов, но скоро наступит осень, и моя власть закончится. Залман, я серьезно. Там могли сохраниться документы на другую недвижимость в Танхале, за которую ты сможешь получить положенную по закону компенсацию, какие-нибудь ценные бумаги… Надо хорошенько все обшарить, я тебе в этом помогу. В доме наверняка есть тайники, о которых ты забыл. Завтра утром поезжай, понял? Поедешь? Ты скажи, поедешь?

— Ладно, поеду, — сдался Залман. — Может быть, на следующей неделе?

— Завтра. Я так хочу. Я тебя прошу. Послезавтра я тоже туда приеду с официальной инспекцией. Значит, поедешь, без отговорок?

— Да, — Залман капитулировал. — Утренним зверопоездом. Раз это для тебя так важно…

— Вот и хорошо. Кстати, ты помнишь о том, что это я первая придумала приманивать Ушлепа помоями? Помнишь, как мы с тобой от него удирали?

Ничего подобного Залман не помнил.

— Мерсмон, экспериментатор хренов, создал его, а уничтожить не смог, и вначале он слонялся по городу, ни полиция, ни кесу не могли его выгнать. Мы на него наткнулись, когда шли поздно вечером по улице, у нас был пакет со свежими булочками, он их учуял — и за нами. Мы бросали ему по одной, а он слопает — и опять за нами гонится, и когда булочки закончились, все равно не отстал. Я тогда вспомнила про помойку около школьной столовой, и мы побежали туда. Как добежали, Ушлеп стал жрать пищевые отходы из бака и про нас забыл. Мы потом встретили кесу из темной гвардии, которые его искали, и посоветовали выманить помоями за город. Такая была беготня — настоящее романтическое приключение! Я надеялась, что после этого ты в меня влюбишься, но ты продолжал выяснять отношения с Вир. Это было еще до Эфры.

Сандра распахнула дверь на лестничную площадку. На ступенях, застланных ковровой дорожкой, сидели придворные в разноцветных нарядах. При появлении Властительницы свита всколыхнулась, словно потревоженная стая экзотических птиц.

Дождавшись, когда процессия спустится вниз, Залман закрыл дверь, вернулся в комнату. Он все еще помнил в общих чертах эту не вызывающую доверия историю о Темной Весне. С чего Сандра взяла, что у нее не было амнезии, что общая участь ее миновала? Правды в ее рассказе только то, что в детстве она была влюблена в Залмана, а все остальное — плод ее воображения.

Хлынувшее сквозь не задернутое окно утреннее солнце стерло последние остатки вчерашних историй. У Залмана Ниртахо не было прошлого: все, что составляло содержание его жизни, бесследно исчезало, как только переставало быть настоящим. Залман думал, что это, наверное, скорее хорошо, чем плохо.

Вчера он что-то пообещал Сандре. Да или нет?

Да. Сандра прислала за ним дворцовый лимузин, и его повезли на вокзал.

Из сквера около "Изобилия-Никес" доносились звонкие голоса: "Что мы скажем тому, кто за целый день ничего не продал?" — "Дилетант!.. Мечтатель!.. Неумеха!.. У-у-у!.." — "А что мы скажем тому, у кого самые большие продажи?" — "Молодец!.. Мы гордимся тобой!.. Профессионал!.. О-о-о!.."

Эйфорический вопль юных менеджеров повис в утреннем воздухе, как разлетевшиеся во все стороны брызги фейерверка.

— Они всегда кричат одно и то же, — заметила фрейлина Властительницы, сидевшая рядом с Залманом. — Как и пламенные легионеры, только слова разные. Наша Летняя госпожа и тех, и других находит одинаково ограниченными.

Она продолжала развлекать Залмана светскими разговорами, пока лимузин мчался к вокзалу на окраине Птичьего Стана. Затормозить пришлось только один раз, уже в пригороде, перед шлагбаумом — чтобы пропустить двигавшийся к береговым воротам караван Трансматериковой компании.

Впереди шла таран-машина: монстр с гусеницами в человеческий рост, одетый в тусклую, местами помятую металлическую шкуру. Следом ползли бульдозеры, тягачи, бронемашины охраны, и дальше, нескончаемой вереницей — грузовики, автоцистерны, пассажирские фургоны… Наконец показались хвостовые машины охраны, и караван прошел мимо, оставив после себя медленно оседающие тучи пыли.

— Мы не опоздаем, — ободряюще улыбнулась Залману фрейлина. — Говорят, господин Ниртахо, вы тоже когда-то служили в Трансматериковой?

— Я не знаю, — Залман вежливо улыбнулся в ответ, беспокойно щурясь на запыленное солнце.

Поля, огороды, фруктовые сады, вдалеке виднелись люди, занятые прополкой, и поливочные агрегаты, окруженные сверкающими водяными веерами. Потом впереди выросла высоченная береговая стена, сложенная из бетонных блоков, к ней прилепился красный кирпичный вокзал — словно аппликация на серой оберточной бумаге. На площадке стояла пара замызганных рейсовых автобусов и один разукрашенный, экскурсионный. Желтый флаг над зданием вокзала означал, что зверопоезд прибыл, и в настоящий момент идет посадка.