Антон Орлов - Искатели прошлого

По-моему, Курконо и ему подобные на самом деле служат дьяволу своей религии, а не Тому, кто распят на кресте, хотя сами, понятное дело, думают обратное. Но все равно я попытался бы его спасти, если б успел.

Потом мы сходили проведать Доротею с ее детьми и, убедившись, что с ними все в порядке, вернулись домой.

Не знаю, почему меня так знобит. Растерзанные трупы я и раньше видел — и в Лесу, и в городе. Может, это из-за того, что я выходил из дому, когда стоял насланный Темным Властителем колдовской туман?

В Танхале убито несколько сотен человек. Мерсмон утверждает, что он расправился только с религиозными фанатиками, совершившими варварское жертвоприношение, и цивилизованным гражданам ничего не грозит.

Меня вызвал Бурхард, показал очередное письмо из дворцовой Канцелярии — якобы во время карательной акции я "шатался по улицам" — долго тряс кулаком у меня перед носом и пообещал, что в следующий раз посадит под арест.

Те призрачные создания, плававшие в тумане, точно были Соглядатаи, иначе откуда бы кто-то узнал, что мы с Петром ходили в дом Курконо?

Когда Темный Властитель во время той милой беседы рассказал мне в промежутках между пинками, что колдуны ставят эксперименты на людях — он знал, о чем говорил. Плод его собственного эксперимента уже несколько суток болтается по Танхале, пугая прохожих, и успел получить в народе прозвище Ушлеп.

Мы с Сандрой ходили покупать пастельные мелки для уроков рисования, еще взяли в кофейне на Шахматном бульваре свежих булочек с марципанами — и на обратном пути нарвались на эту тварь.

Уже стемнело, над крышами висела, как на картинке, круглая луна, слякотные улицы были залиты светом фонарей (Темный Властитель даром, что Темный, а ночное освещение в Танхале наладил, чего никак не могла добиться от муниципальных служб Зимняя госпожа). Прохожих было не особенно много — большинство боится кесу и старается по вечерам не гулять, это мы с Сандрой такие отчаянные, что нам все нипочем. Трамваи стояли понурой вереницей, так что мы пошли пешком. Думали, скоро доберемся до дома, поужинаем нашими любимыми булочками…

Ушлеп объявился, когда мы свернули на улицу Зрелости. Из-за угла ветхого дома с лепными медальонами на фасаде высунулось огромное — вдвое больше обычного человеческого — мучнисто-белое лицо со скошенным лбом и толстыми вывернутыми губами.

— Дай! — протянуло оно гнусаво. — Дай, вля, хавку! Шамать!

Сандра, вначале судорожно вцепившаяся в мою руку, первая поняла, что это создание имеет в виду.

— Он наши булочки хочет! Не отдавай ему, они же наши!

Ушлеп выдвинулся из-за угла целиком и загородил нам дорогу. Ростом под два метра, голый, весь покрытый гусиной кожей, с тяжелым отвислым брюхом. Я уже знал о нем из газет и от Доротеи, собирающей где попало всякие тревожные новости, и был в курсе, что пули его не берут.

— Иди, вля, на ху! — прогнусавил он с угрозой. — Давай хавку!

— Умеешь быстро бегать? — спросил я у Сандры.

— Ага.

— Тогда побежали!

Громоздкая, неуклюжая, словно слепленная из сырого теста тварь передвигалась скачками, как жаба, разбрызгивая подтаявшую снежную кашу. При каждом прыжке рыхлые белые телеса тряслись. Булочками пришлось пожертвовать, но Ушлеп не отстал. Возможно, он думал, что у нас есть еще. Сандра начала выбиваться из сил, а если бежать домой — он следом за нами вломится в дом… Я разрядил в него свой револьвер под восторженно-подбадривающие вопли спутницы и убедился, что он и вправду неуязвим.

— Побежали в мою школу, — тяжело дыша, предложила Сандра.

— И не жалко тебе школу?

— А у нас там помойка на заднем дворе… С картофельными очистками и выброшенной овсянкой, которую на обеде не доели… Может, ему понравится…

Мы рванули по грязным пустынным улицам к школе.

Эта малявка оказалась права. Ушлеп принюхался, потом засунул голову в бак с пищевыми отходами и принялся, с чавканьем и довольным сопением, поедать содержимое, а мы поскорее ретировались.

— С меня шоколадка, — сказал я Сандре, когда мы, с ног до головы заляпанные грязью, поминутно оглядываясь, шагали по направлению к дому.

— Две, — поправила она. — За выносливость и за интеллект.

На Халцедоновой набережной, возле канала с плавающей в черной воде луной, навстречу попался смешанный отряд из кесу и полицейских.

— Вы Ушлепа ищете? — крикнула им Сандра. — А мы-то знаем, где он — около моей школы на помойке! Он за нами гонялся, мы его туда заманили! Вам надо его помоями за город выманить, и подальше, чтоб не вернулся!

Из сегодняшних газет я узнал, что они так и сделали, так что Мерсмону следовало бы прислать Сандре шоколадный торт.

Но хотел бы я знать, над кем и с какой целою он поставил такой идиотский и жестокий эксперимент?"

— Тут написано, что Ушлеп под два метра ростом, а ведь он больше…

— Вырос за эти годы, — объяснила Сандра. — Он постоянно растет.

Она со вчерашнего дня выглядела злой.

— У тебя какие-то неприятности? — осторожно поинтересовался Залман.

— У всех неприятности. Вересмар подписал новый закон о высшем образовании. Теперь чтобы куда угодно поступить — хоть в университет, хоть в медицинскую или художественную академию — надо год провести в военном лагере, удовлетворительно сдать все нормативы и представить подписанную командиром характеристику, подтверждающую, что боевой дух у тебя на высоте. Без этого не допустят до вступительных экзаменов. Лидия собиралась в университет, а теперь — хрен, даже моя протекция не поможет. Вересмар этот…

Слушая ее пожелания в адрес Осеннего Властителя, Залман в смущении уставился на распечатку дневника.

"Западный Лес кишит личинками, поедающими древесные побеги и друг друга. Пока тянулась долгая зима, я успел позабыть о том, что Лес — густонаселенная территория. Каждый раз, когда времена года меняются, как будто попадаешь в другой мир.

На Кордее тоже перемены. За время рейса антимерсмонианская коалиция (это лесная пехота во главе с Келлардом, Народная Повстанческая армия, несколько религиозных общин, пострадавших от Мерсмона, а также политические партии, после разгона парламента потерявшие прежнее влияние) при поддержке Высших захватила столицу. Темный Властитель со своей темной гвардией ушел в Лес, куда-то на юг.

В Танхале были уличные бои, одно из зданий Весеннего дворца наполовину разрушено, а башня Пробуждения почернела от копоти — Сандра говорит, она пылала ночью над городом, как чудовищный факел. Священники из коалиции утверждают, что Весенний дворец теперь проклятое место, поэтому после окончательной победы придется построить новый.

Кроме обычных перестрелок, баррикад и взрывов имела место магическая драка между Высшими и Мерсмоном. Почти на протяжении двух суток Танхала была погружена в туман, искажавший и звуки, и очертания предметов, в нем копошилась всякая призрачная нежить. Повсюду скисало молоко, перегорали электроприборы, люди испытывали беспредметную тоску или беспричинное раздражение. Лампы и оконные стекла разлетались вдребезги, а домашние цветы превращались в нечто странное — например, в мясистый крапчатый шар, издающий низкое, наводящее ужас гудение, как произошло с Доротеиным алоэ. Но это были, по словам Кирсана, побочные эффекты.