Антон Орлов - Искатели прошлого

А это уже не фотография — роскошная старинная открытка в виде сердечка. Лицо в обрамлении полустершегося серебряного узора безжалостно исчеркано, так что от него почти ничего не осталось, написанные вокруг слова замазаны чернилами или соскоблены бритвой, кое-как прочитать можно только два из них: "сука" и "стерррва". Видимо, это самые безобидные из определений, которыми кто-то наградил Эфру Прекрасную.

Ни оскверненный портрет легендарной красавицы, ни снимок "Вир-командир" не вызвали у Залмана никакого эмоционального отклика. Он закрыл альбом, окинул взглядом комнату в коричневато-желтых тонах и солнечных закатных пятнах: старая деревянная мебель, громоздкий шкаф, полки со случайными книгами. Половину из них натащила Сандра — пособия по самоусовершенствованию, избавлению от психологических проблем, самостоятельному снятию порчи и т. п., она все надеялась, что какая-нибудь чудодейственная методика поможет Залману "снова стать самим собой". Портьеры из золотой парчи — тоже подарок Сандры. Нравится ли ему собственная квартира? Во всяком случае, здесь не хуже, чем в любом другом месте.

Властный нетерпеливый стук.

— Откройте двери настежь, господин Ниртахо, и ждите у порога, — потребовала девушка в церемониальном одеянии летней фрейлины.

Внизу, на лестнице, уже слышались голоса, шуршание одежд. Фрейлина отступила в угол площадки, к Ханелининой двери, и замерла, как статуя. Ее овальное личико в прелестных коричневатых веснушках хранило значительное и торжественное выражение.

Вот, наконец, и Сандра. Головной убор, усыпанный драгоценными камнями всех оттенков радуги (называется, кажется, кокошник), едва не задел верхушкой за притолоку.

— Здравствуй. Извини, мы на сегодня остались без кофе. Твоя кофеварка сломалась.

— Залман, ты чего, совсем тронулся? С каких это пор кофе для меня проблема?

Пока Сандра говорила, чьи-то мелькнувшие позади руки ловко избавили ее от кокошника, а другие руки водрузили ей на голову изящную золотую диадему с рубиновым цветком. После этого сопровождавшие ее девушки вышли, пятясь, и бесшумно притворили за собой дверь.

— Принесите нам кофе! — крикнула вслед им Сандра и негромко, уже обращаясь к Залману, спросила: — Теперь ты что-нибудь вспомнил?

— Нет. Почему — теперь?

— После того как убил тех двух мерзавцев.

— Это вышло случайно. Я не знаю, почему так вышло. Наверное, меня скоро будут судить.

— Да не будут, дело уже закрыто за отсутствием состава преступления. Но ты должен рассказать мне все по порядку — что там было и, самое главное, что ты при этом думал и чувствовал.

— Я ничего не думал, а чувствовал непонятно что. Словно что-то хотело разорвать меня изнутри. Наверное, это был припадок буйного помешательства.

— Вот и рассказывай. Меня интересуют все подробности.

Сандра остановилась посреди комнаты и смотрела на Залмана в упор. Округлое, бронзовое от загара лицо с упрямым подбородком и ямочками на щеках, густые брови вразлет, темные с красноватым отливом волосы заплетены в косу. При плотном сложении и среднем росте она умела казаться высокой, даже когда на голове у нее не было громоздкого кокошника. Разумеется, с начала лета все, кому не лень, пели дифирамбы ее красоте, но правильнее было бы назвать это несколько широковатое лицо не красивым, а привлекательным и энергичным.

— Мне бы поскорее об этом забыть.

— Ты и так много чего забыл. Рассказывай.

— В этом не было ничего интересно. Дикое уличное происшествие.

— Залман, кто я такая?

Этот вопрос Залмана обескуражил: неужели у нее тоже начались проблемы с памятью?

— Ты Сандра.

— Сандра!.. Спасибо, черт тебя подери, я и сама знаю, что я Сандра! Кто я еще?

Совсем растерявшись, Залман принялся перечислять:

— Александра Янари, женщина, принадлежишь к подвиду С, магистр исторических, экономических и юридических наук…

Сандра перебила:

— А еще я Летняя Властительница Долгой Земли, видишь — на мне регалии верховной власти? Это официальное дознание, так что давай, рассказывай!

— Извини, самое главное выскочило из головы… В общем, это было на Тянге, вечером, но солнце еще не село. Я шел по улице, очень пыльной и будто бы заброшенной, хотя она только выглядела заброшенной, там живут. С одной стороны была бетонная ограда, а с другой дома — такие, знаешь, из старых серых бревен, двухэтажные, с разбитыми и заклеенными окнами и всяким хламом на балконах. Когда закричали, я повернулся. Двое мужчин пинали человека, тот лежал в пыли на тротуаре, а кричала седая женщина. Она увидела, что я смотрю, и крикнула: "Да помогите же, пожалуйста!" — и тогда один из тех двоих ударил ее кулаком по лицу. И тут со мной случился этот странный припадок. Я не могу объяснить, но у меня внутри что-то происходило, не физическое, скорее из области эмоций… Или нет, не знаю, эмоции ведь похожи на бледные пастельные краски, а здесь было что-то невыносимое, как рев ураганного ветра. Одного я сбил с ног, другого ударил в горло и сломал ему шею. Двигался я гораздо быстрее, чем они. Первый вскочил, но я снова повалил его и размозжил ему затылок о тротуар. После этого странные ощущения исчезли. Я сказал женщине, чтобы она вызвала "скорую помощь" и полицию, потому что я совершил убийство. Полицейским я показал твой медальон, как ты велела. Они отвезли меня не в тюрьму, а домой, и взяли подписку о невыезде. Вот и все.

— Но какие-нибудь воспоминания о прошлом у тебя после этого всплыли? — ее широко расставленные темные глаза смотрели пристально, словно поймали Залмана в капкан и не хотели выпускать. — Хоть какая-нибудь мелочь?

— Нет. Почему они должны были всплыть?

— Когда я была маленькая, ты был кошмаром для шпаны из окрестных кварталов. Ты в одиночку объявил этим мерзавцам войну — и ты ее выиграл! Они дрожали, услышав твое имя. Они с тобой ничего не могли сделать, а со стороны полиции тебе все сходило с рук, поскольку ты был ценным кадром для Трансматериковой. Ни один отморозок не смел тронуть меня, или Дэниса, или Вир, даже когда ты уходил с караванами, потому что мы были под твоей защитой. Помнишь?

Залман смутно припомнил, что она что-то такое уже ему рассказывала, причем не раз и не два.

— Ну ладно, — разочарованно вздохнула Сандра. — По крайней мере, это происшествие на Тянге говорит о том, что твою прежнюю личность не убили, а только лишь усыпили, и она еще может проснуться. Ты не хочешь съездить в Танхалу, побывать в своем старом доме? Осенью эти кварталы снесут.

— Я дал подписку о невыезде.

— Она уже аннулирована. Дело закрыто.

Сандра отстегнула и бросила на кресло затканный золотистым шитьем церемониальный шлейф, сняла тяжело звякнувшее оплечье из золотых пластинок, украшенных рубинами и розоватым жемчугом. Она утверждала, что ее полное парадное облачение весит не меньше, чем боевая экипировка лесного пехотинца.