Константин Калбанов - Рыцарь

Сладко потянувшись, Новак резко сел, отбросил одеяло и встряхнулся, словно собака только что вышедшая из реки. Но в следующее мгновение он резко потянул одеяло на себя, прикрывая свое нагое тело, словно застенчивая девица. Однако та от кого он столь поспешно прикрылся, словно и не заметила этого.

На стуле стоявшем рядом с его кроватью примостилась молодая, лет двадцати пяти девушка, с густыми длинными черными волосами, свободно ниспадающими на плечи. Ее красивые глаза внимательно смотрели на Андрея, при этом излучая злость, боль, страх и еще целую гамму чувств. Тонкие губы, красиво очерчивающие не большой ротик, были плотно сжаты, лицо залил румянец, однако Андрей не обманывал себя тем, что этот румянец вызвало его обнаженное тело. Ему вдруг необъяснимо захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы исчезнуть из поля зрения этих глаз.

Ни слова не сказав, девушка замахнулась и влепила ему пощечину, да что там пощечину, затрещину, от чего у него из глаз брызнули искры. Он конечно мог бы увернуться, но почему то не стал этого делать, почему он и сам себе объяснить не смог бы. Чтобы сфокусировать зрение, Андрей тряхнул головой и когда все пришло в норму, он решил возмутиться столь бесцеремонному обращению.

— Анна что…

Вторая затрещина, уже левой рукой, но не менее чувствительная, оборвала его на полуслове. И опять он мог предотвратить расправу, но опять не стал этого делать. Попроси сейчас кто ни будь Андрея объяснить почему он ничего не предпринял и он не нашел бы что ответить. Как ни странно, но он почему то чувствовал себя виноватым, но хоть убей не мог понять почему.

Закончив экзекуцию, девушка все так же молча поднялась и быстро выскользнула из комнаты.

"Все. Конец сцены. Занавес. А нет вот и акт второй."

— Джеф, ты где был?

— Внизу. Обедал.

— А что это сейчас было?

— Вас приходила навещать девушка, — лукаво улыбаясь, сообщил очевидное ветеран.

— Это я понял.

— Ну вероятно вы ее сильно разозлили.

— Да я и слова сказать не успел, — возмутился Андрей.

— А может сделали?

— Да ничего я ей не делал.

— Ну может не сейчас и не ей или не с ней.

— Да ты что, Джеф. Это дочь мэтра Вайли, у меня и в мыслях не было…

— Так может все дело в том, что у вас и мыслей не было.

— Все, ты меня достал, — быстро поднявшись, Андрей столь же энергично умылся и оделся, после чего направился вниз, он просто зверски проголодался. Однако мысли о предстоящей еде его почему то не радовали, хотя у него и был грешок, любил вкусно поесть.

"Что черт возьми это значит. Или Эндрю все же был прав и Анна и впрямь в меня влюбилась. Да с какой радости то, мы и виделись то только два раза. А-а-а, иди пойми этих девок. Нет ну мы же почти даже и не разговаривали, а в последний раз она по моему даже обиделась. А кого собственно говоря ты обманываешь, а дружок. Ты же всегда распознавал, когда девушки начинали тобой интересоваться. Хотя. С другой то стороны никто не выказывал на тебя притязаний, если только не брать в расчет жену, ну да у той хватило ума подстроить так, что я сам на нее запал. А тут ни с того, ни с сего сразу в морду. А ручка то тяжелая. С другой стороны спасибо ей, а то от этого взрыва гормонов я вовсе позабыл, что все дела поделал и пора возвращаться. Спасибо Анне опустила на грешную землю. Так все обедать, не то окочурюсь от истощения."

Даниэль не подвел и в этот раз. Завтрак был обильным и что самое главное все блюда были приготовлены со знанием дела и буквально таяли на языке.

Андрей уже заканчивал завтрак, когда дверь распахнулась и в помещение таверны вошел необыкновенно высокий мужчина. Правда не смотря на свои героические пропорции перемещался он с трудом, не естественно расставив ноги с неизменным выражением муки на лице. Увидев этого мужчину Новак инстинктивно проверил наличие пистолета на боку, что и говорить Якова он запомнил хорошо и на долго, уж не за реваншем ли тот явился.

Заметив Андрея здоровяк медленно направился в его сторону, при этом Андрей мысленно подметил, что агрессии мужчина вроде как и не выказывает, впрочем в его ли состоянии выказывать ее, но вспомнив как он впечатал свое колено в его грудь и почувствовал словно бьет каменное изваяние, Андрей пришел к выводу, что не стал бы связываться с этим титаном, даже в нынешнем его состоянии.

— Господин Андрэ Новак, — вполне миролюбиво и даже с некоторым уважением поинтересовался Яков.

— Да, это я.

— Вы узнаете меня?

— Я то да. А вот ты я вижу, немного не уверен.

— Есть немного. Вы позволите присесть. Долго стоять не могу.

— Да, садись конечно.

Гигант скривившись от боли как то бочком и очень бережно опустил свое седалище на скамью и через некоторое время устроившись с относительным удобством облегченно вздохнул.

— Крепко вы мне наподдали. Я чего пришел то. Поблагодарить вас хотел.

— Меня, — искренне удивился Андрей.

— А кого же еще. Вовремя вы вмешались. Иначе я уже добывал бы руду на руднике или колол камни в каменоломне. А все моя супружница. Я ить женился по любви и она вроде как любила меня. Прожили мы десять лет, а детей Господь нам не дал. Потом бабка повитуха поведала, что не может моя жена детей иметь. С того и началось. Как с цепи баба сорвалась. Ко всем в постель прыгает, сколько я уж ее не учил. Не поверила бабке, сказала, что это я виноват, что детей нет. А тогда, как выпростались ее прелести и мужики вокруг загомонили, я голову окончательно потерял. Как представил, что кто то из ее полюбовников сейчас смотрит и цокает от удовольствия, так все, дальше с трудом помню. Убил бы я ее, как пить дать убил бы. Спасибо вмешались, не дали грех на душу взять. Тут мне стражники передали деньги от вас, за увечье, да только какое это увечье, коли голову мою сберегли. Так что вот возьмите.

С этими словами Яков выложил на стол золотой, что Андрей выплатил пострадавшему, по решению капитана стражи.

— Лекарь то осматривал?

— Бывает. Вы не подумайте, деньжата у меня есть. Лекарь говорит, что все нормально будет. Поболит конечно, не без этого. Ну я и знахарку зазывал, та тоже сказала, что поправлюсь. Так что не волнуйтесь, греха на вас нет.

— А что жена?

— А нет жены.

— Как так?

— Да вы не подумайте. Все по чести. Епископ наш одобрил развод, коль детей у нас быть не может. А ее за блуд инквизиция забрала, ибо блуд это от лукавого. В монашки постригут насильно, — судя по тому, как тяжко вздохнул Яков, он все еще любил свою жену, хотя теперь уже и бывшую.

— Ты вот что Яков, если туго будет, то я рад буду тебе в нашей деревне. Оно конечно каменотесу у нас особого занятия то и нет, но жизнь не простая штука. Чем смогу помогу. А деньги забери, сколько еще работать не сможешь и вот возьми еще один золотой, не отказывайся, мне так лучше, не то буду мучаться совестью.