Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона

Он снова попытался подняться. Его волосы пропитались кровью и примерзли ко льду. Он застонал, напрягся. Освободиться было невозможно. Юноша попытался вспомнить, что произошло. В нагрудник попала пуля. Он упал и не мог дышать. Враги набросились на сани со всех сторон. Сигурд размахивал секирой и сражался как берсеркер. А Тиндра… она хотела помочь мандриду.

На глаза Люка навернулись слезы. Какой-то аркебузир вонзил девочке в грудь рапиру. Дыхание вернулось в его легкие; он закричал, хотел помочь, но знал, что уже слишком поздно. Пикинер ударил его по лицу гардой, а вражеский кинжал отскочил от его нагрудника. Он упал навзничь и ударился о борт саней. А потом уже ничего не помнил.

Он должен найти ребенка!

Ногой он подцепил кинжал, лежавший немного впереди на льду среди трупов. Фонари были теперь совсем близко. Нужно быть осторожным. Он слишком хорошо знал, что делают мародеры с вражескими ранеными. Одно быстрое движение кинжала по горлу… Больше ничего от них ждать не приходится. У него были хорошие сапоги и подбитое мехом пальто. Они придут к нему…

Люк потянулся. Ему показалось, что кожа сдирается с головы вместе с волосами. Наконец кончик его сапога дотянулся до кинжала. Он поджал ногу и притянул оружие к себе.

Его пальцы совершенно одеревенели от холода. Он с трудом мог держать рукоять. Неловкими движениями он обрезал волосы. По лицу потекла теплая кровь. Еще один надрез. Свободен!

Он осторожно поднял голову, не решаясь сесть. Ощупал лицо. Нос был разбит, вероятно даже сломан. По шее текла кровь. Ухо! Он порезал ухо и даже не заметил этого! Боли он не ощущал. Бесчувственными пальцами он не мог оценить, насколько сильно поранился. Ухо!

Он склонился над отрезанными волосами. В слабом свете он не мог понять, что находится в кровавом клубке. И расплакался, тут же возненавидев себя за это. Вокруг дюжины трупов, а он плачет из-за уха.

Пошел снег. Люк снял полозья с сапог. Они будут только мешать. Осторожно, плотно прижавшись ко льду, он полз меж мертвецов. Пытался сориентироваться. Нужно идти на север! Именно этим путем пошли беженцы.

Когда мародеры скрылись из виду, он решился встать. Сломанное древко пики он использовал в качестве костыля. Он смертельно устал. Но силы вернутся. Он найдет Гисхильду. Он — ее рыцарь. Он не имеет права сдаваться.

Когда пошел снег, Гисхильда про себя поблагодарила Фирна, бога зимы. Снег занесет следы на льду. Они не повернут к берегу, как того наверняка ожидают их преследователи. Их целью был небольшой скалистый остров неподалеку от берега. Ингвар рассказал ей об этом месте. Обычно там прятались контрабандисты, и рассказывали, что там когда-то успешно перезимовала целая команда баркаса. Пещеры позволяли укрыться от холода, и, хотя там почти не было дров, множество теплых источников давало тепло, необходимое для жизни. Из одного бежала вода настолько горячая, что там можно было сварить рыбу!

Они спрячутся там. На неделю, может быть даже на две. И когда рыцари прекратят искать их и если позволит погода, пойдут дальше на север. Где-то там есть звезда альвов. И таким образом они попадут обратно в Фирнстайн.

— У нас получится! — негромко сказала она.

Она повторяла эти слова снова и снова. Нужно только верить как следует.

Рядом шла Юливее. Эльфийка опиралась на руку Аппанасиоса. Она почти обессилела. Босые ноги оставляли на льду кровавые следы.

— Спасибо тебе, — сказала Гисхильда.

Слова дались ей нелегко. Она по-прежнему сердилась из-за того, что Юливее так долго колебалась, использовать ли волшебство против пикинеров.

Юливее слабо кивнула.

Она ждет извинений?

— Тебе нужно немного отдохнуть, Юливее. Может, Аппанасиос сможет понести тебя на спине.

— Если мои ноги не будут касаться льда, — волшебство пропадет.

Эльфийка говорила медленно, запинаясь. Каждый слог давался ей с трудом. Ее губы дрожали. Очевидно, что ее сил уже не хватало на то, чтобы защитить от холода саму себя.

Гнев Гисхильды испарился.

— У нас все получится! И если мы ушли, то только благодаря тебе.

Юливее слабо улыбнулась.

Впереди раздался крик. Кто-то дул в горн. Королева замерла. Она посмотрела на Аппанасиоса, рука которого метнулась к перевязи с пистолетами. Они двигались в самом конце колоны. В арьергарде, чтобы задержать рыцарей, если они станут преследовать. Того, что враг может оказаться впереди, Гисхильда не ожидала. Может быть, всадники? Снежный покров облегчал продвижение по льду, но колонна время от времени замедлялась. Лед изменился. Его поверхность стала неровной. Выглядело это так, словно мягкая зыбь застыла в мгновение ока.

На коньках по такому льду не пойдешь. Все уже несколько часов назад сняли полозья.

Снова впереди раздался звук горна. Он прозвенел с противоположной стороны, будто в ответ на первый сигнал.

Гисхильда в испуге посмотрела на Аппанасиоса.

— Они нас окружают. — Кентаврийский князь высказал вслух то, о чем она думала. — Что делать?

Королева подавила в себе приступ паники. В голову ничего не приходило. Она слишком устала, чтобы мыслить ясно. Слишком устала, чтобы сражаться. Если бы рядом с ней был Люк! Но она не видела его с того самого момента, как они тронулись в путь. Наверное, он где-то впереди с санями. Она тосковала по его объятиям. При мысли об этом ее начала мучить совесть. Она скрыла от него, что беременна. И она почти уверена в том, что это ребенок Эрека. Иногда она грезила о том, что носит под сердцем дитя Люка. Он должен был быть его! И сейчас она спала с ним… Может быть, боги хотят наказать ее, потому что любовь сделала ее бесстыдной и слепой?

— Госпожа? Что прикажешь?

Нужно взять себя в руки! Она подняла взгляд на кентавра. На его густых бровях и черной бороде осел иней. Несмотря на холод, на нем был лишь жилет на меху. Может быть, его тоже защищает магия?

— Сколько у тебя воинов?

— Здесь, в арьергарде? Может быть, двадцать.

— Собери их. Нам нужно держаться вместе, если хотим что-либо сделать. — Гисхильда подставила эльфийке плечо.

Юливее колебалась, но недолго. И оперлась на Гисхильду.

— Мне очень жаль, — произнесла повелительница, когда Аппанасиос ушел.

— Никогда не говори, что тебе жаль, — бесцветным голосом произнесла Юливее. — Ты королева. Королевы не извиняются. Они правят. Твои подданные потеряют веру в тебя и твои решения, если ты будешь извиняться.

— А мы не можем поговорить, как раньше? Когда мы прятались в камышах, а Сигурд искал нас с собаками? Иногда мне так хочется вернуться в то время.

Юливее мягко сжала ее руку, но ничего не ответила. Она двигалась с трудом, уронив голову на грудь.

Снова послышался звук горна, пугающе близко. Где же ее маураваны? Почему не приходят? Ей нужен каждый клинок, каждый воин важен. Гисхильда напряженно вглядывалась в бурю, которая с каждым вздохом становилась все сильнее и сильнее. Мир растворился в белой кутерьме. Тысяча тысяч снежинок неслась им навстречу вместе с суровым ветром.