Бернхард Хеннен - Меч эльфов. Наследница трона

Гисхильда почувствовала, насколько сильно задела его. Она мягко освободилась из его рук.

— Каждому приходится совершать свои ошибки. Я благодарна тебе за заботу. И прошу тебя, присматривай за мной. Прости за мои слова. Когда ты рядом, я чувствую себя в безопасности.

Он откашлялся.

— Будь осторожна, госпожа. — Голос его звучал на удивление глухо.

Она посмотрела на него, но в темноте увидела только силуэт.

— Где он, Сигурд?

— Там, впереди, вверх по лестнице.

Она должна была сказать своему капитану что-нибудь еще, но не находила слов. Королева молча двинулась вперед. Правой рукой нащупала лестницу. Через лаз в потолке падал теплый желтый свет.

Там Люк и ждал ее. И лицо его говорило больше, чем все любовные песни, которые она когда-либо слышала.

«Как уже понял читатель, король был добродушным человеком, единственным недостатком которого было отсутствие некоторой доли подлости, потому что он был слишком беззащитным и легковерным против придворных махинаций и принимал за чистую монету все, что ему советовали. Поэтому не стоит удивляться, что честному Свейнсону вскоре наставили рога, причем безбожные Другие видели в этом развлечение, потому что в их природе не заложена порядочность и благородство, ибо не являются они созданиями милосердного и премудрого Тьюреда. Первым своей жертвой выбрал короля Люциус, жалкий мошенник и обманщик. Эльф мастерски умел умаслить молодого Эрека красивыми словами и заставить его поверить в то, что он преисполнен всевозможных добродетелей и что это боги решили положить ему в постель мужеженщину Гисхильду. Вскоре Эрек начал ценить общество Люциуса более всех других и верил словам жалкого негодяя, как дитя верит молоку матери, льющемуся из ее груди. Однажды утром Эрек застал Люциуса в подавленном настроении, и эльф был настолько раздражен, что ни вино, ни добрые слова не помогали, и наш король хотел позвать уже своего лейбмедика, когда этот лже-друг наконец рассказал, что якобы так испортило ему настроение. Итак, Люциус поведал, что над королем втайне смеются, потому что его жена всегда одевается как мужчина, и еще он заметил, что никогда другой мужчина не срывал поцелуя с ее губ, не хвалил ее красоту напыщенными словами и не сворачивал себе шею, чтобы заглянуть ей в корсаж.

Добрый Эрек ответил ему, что это неудивительно, что никто не отваживается строить глазки королеве, замужней женщине. Но эльф только головой покачал.

— Какой же ты добродушный болван. Разве ты не знал, что у королев все наоборот? В простых домах мясо на столе бывает раз в неделю. У твоей королевы мясо бывает каждый день. Только раз в неделю готовят блюда без мяса, чтобы ее не сочли нескромной. Обычные люди пьют вино по праздникам. Здесь же вино стоит на столе каждый день, и только в праздники пытаются казаться скромными и пьют воду из глиняных кружек. У крестьянина или ремесленника только одна жена, и он не делит ее ни с кем. И жена чаще всего радуется, когда муж заходит к ней между бедер раз или два.

Эльф закончил свою речь и подождал, поймет ли Эрек, что он имеет в виду, или ему следует выражаться еще яснее в своей дерзости.

Но король сначала не поддался.

— Все это кажется мне неверным и извращенным.

Люциус по-отечески положил руку ему на плечо и снова заговорил:

— Все это так, потому что ты — обыкновенный человек и обычаи двора тебе чужды. Но прошу тебя, подумай хорошо и ответь со всей правдивостью. Это единственное, что кажется тебе здесь странным и извращенным?

Тут король был вынужден признать его правоту.

— Ты ведь хочешь быть хорошим королем? Или ты хочешь, чтобы говорили, будто Эрек ведет себя при дворе как мужлан? И его жена — безобразная женщина? Никто не хочет ее, как полагается королевам? Некоторые даже утверждают, что она не настоящая женщина, а гермафродит.

— Кто моя жена? Все с ней в порядке. Она не как его там…

— Гермафродит?

— Что это еще такое, во имя богов?

— Так называют женщину, которая говорит как женщина, одевается как женщина, безборода как большинство женщин, но между ног она мужчина.

Добрый Эрек испугался до ужаса, услышав эти слова.

— И это говорят о Гисхильде?

— Ну, ты ведь тоже слышал, что ее называют мужеженщиной.

— Но ведь это не так, — возмутился Эрек. — Прошу тебя, Люциус, если ты настоящий друг, то не позволяй, чтобы о ней так говорили.

Эльф вздохнул, словно это разрывало ему сердце.

— Богам ведомо, что я настоящий друг тебе. Но я поклялся своему отцу на смертном одре, что всегда буду говорить правду, а если сомневаюсь, то буду просто молчать. Как я могу говорить о Гисхильде, если я не видел ее голой?

— Но ведь я говорю тебе, что она не такая, как говорят эти клеветники.

— Эрек, я знаю, как сильно ты любишь свою жену, хотя и не разрешаешь ей быть доброй королевой. И я знаю также, что ты никогда не отзовешься о ней дурно, даже если это пятнает твою честь и заставляет лгать. Поэтому я могу говорить только о том, что сам видел.

— Тогда сегодня ночью я не стану запирать королевскую спальню. Приходи и посмотри сам, какую напраслину возводят на нее.

— Нет, так дело не пойдет! Думаешь, я бесчестный парень? Я ведь не могу проверить наготу твоей жены, когда ты стоишь рядом. Тебе придется пойти пройтись подольше, после того как откроешь спальню. И будет лучше всего, если я приведу к твоей жене кого-то, кто говорил о ней плохо. И пусть он сделает с ней все, что делают мужчины с женщинами, чтобы все поняли, что ошибались.

— Но что же скажет…

— Ах, друг мой, разве ты совсем меня не слушал? Забыл, что я говорил о мясе и вине? Если у королевы много мужчин, в то время как у обычных женщин он только один, то это нормально при дворе. Я ведь сказал уже, что это мир наоборот, и ты никогда не ошибешься, если будешь действовать не так, как обычно поступают крестьяне.

— Но если у нее будет ребенок…

— В любом случае он будет королевской крови. Он ведь вырастет у нее в теле. Так что не переживай за королевскую семью.

Тут Эрек Свейнсон испытал глубочайшее облегчение и поблагодарил доброго друга за совет и усердие, которое прилагал Люциус к тому, чтобы помочь ему понять двор. И он оставил в ту ночь дверь в спальню незапертой и пошел на долгую прогулку. И так было каждую ночь, кроме больших праздников, когда он ложился со своей женой, как и раньше. Гисхильда же была рада тому, что могла безнаказанно принимать своего возлюбленного, эльфа. И они предавались греху в королевской конюшне, как только уезжал Эрек. А среди слуг вошло в привычку называть каменную поилку для лошадей королевской ванной, потому что она мылась там, когда желание охватывало ее прямо в конюшне.