Нил Гейман - Чёрная магия (Сборник)

— Наше состояние, — с кислой миной ответил Эбенейзер Болджер. — Вот чего.

Хастингс снял плащ и повесил на вешалку у входа.

— И что же это? Проезжал грузовик, и с него свалилось золото?

— Сокровище, — заговорщицки подмигнул Эбенейзер Болджер.

Он подвел приятеля к прилавку и показал ему на брошь, лежащую в пятне света.

— Она старая, да?

— Еще с языческих времен, — кивнул головой торговец, — Нет, древнее. Со времен друидов. Она сделана до прихода римлян. Это — змеиный камень. В музеях мне приходилось встречать подобные камушки. Но настолько искусной работы по металлу я не видел никогда. Должно быть, украшение принадлежало королю. Малый, который принес эту брошь, говорит, что нашел ее в могиле. Думаю, там курган, набитый сокровищами.

— Может, стоит законно этим заняться? — с сомнением протянул Хастингс. — Сказать, что нашли клад. Нам за него заплатят по рыночной стоимости. Можно будет присвоить ему наше имя. Клад Хастингса-Болджера.

— Болджера-Хастингса, — машинально поправил его Эбенейзер, потом продолжил: — Я знаю кое-каких людей с серьезными деньгами, они заплатят больше рыночной стоимости за возможность держать такую вещь в руках, вот как ты сейчас. И при этом не будут задавать лишних вопросов.

Том Хастингс погладил брошь, нежно, словно котенка. Торговец протянул руку, и Том неохотно передал брошь ему.

Двое мужчин принялись спорить, обсуждая преимущества и недостатки обоих вариантов: объявить брошь кладом или заставить мальчишку показать им, где лежат сокровища. Им уже рисовалась огромная пещера, заполненная драгоценностями. В ходе дебатов Эбенейзер вытащил из-под прилавка бутылку терновки и щедро наполнил два стакана — «чтоб голова лучше соображала».

Лизе вскоре надоело слушать их спор, двигавшийся по кругу, подобно юле, и ни к чему не приводящий. Она вернулась в чулан и обнаружила, что Ник стоит посреди комнатушки, крепко зажмурившись и стиснув кулаки, лицо его исказилось, словно от зубной боли, и побагровело от задержки дыхания.

— А теперь ты чего делаешь? — все так же скептически поинтересовалась она.

Ник открыл глаза и расслабился.

— Пытаюсь истаять, — отозвался он.

Лиза фыркнула.

— Попробуй еще раз.

Ник повторил попытку, на этот раз еще дольше стараясь не дышать.

— Прекрати! — велела Лиза. — Не то лопнешь!

Ник выпустил воздух.

— Ничего не выходит, — признался он, — Может, мне удастся стукнуть его камнем и просто удрать…

Камней поблизости не было, поэтому Ник взял пресс-папье из цветного стекла и взвесил в руке, прикидывая, получится ли бросить его с такой силой, которая остановит Эбенейзера Болджера.

— Их там уже двое, — сообщила Лиза. — Если один тебя не сцапает, то сцапает второй. Они хотят, чтобы ты показал им, где взял брошь, и тогда они разроют могилу и заберут сокровища, — Лиза покачала головой, — Как тебя угораздило сотворить такую глупость? Ты же знаешь правила насчет выхода за пределы кладбища. Ты сам нарвался на неприятности.

Ник почувствовал себя глупцом и ничтожеством.

— Я хотел раздобыть надгробие для тебя, — тихо произнес он, — И думал, что оно дорого стоит. Вот я и решил продать ему брошь и купить надгробие.

Лиза промолчала.

— Ты сердишься?

Девочка покачала головой.

— Ты первый за последние пять сотен лет, кто старается ради меня, — сказала она с тенью гоблинской улыбки, — С чего мне сердиться? Кстати, а что ты делаешь, когда пытаешься истаять?

— То, что мне говорил мистер Пенниуорт. «Я — пустой переулок. Проем открытой двери. Ничто. Взгляд скользнет мимо меня. Сознание не отметит моего присутствия. Я — ничто и никто». Только у меня не выходит.

— Это потому, что ты живой, — фыркнула Лиза, — У живого человека это никогда не получится. У нас, мертвых, это срабатывает, ведь нам приходится бороться за лучшие времена, когда нас наконец станут замечать.

Девочка обхватила себя за плечи и начала раскачиваться взад-вперед, словно спорила с кем-то. Затем она произнесла:

— Ты влез в это из-за меня… Иди сюда, Никто Оуэнс.

Ник подошел — в крохотной комнатушке для этого хватило шага, — и Лиза положила ему на лоб холодную руку. Прикосновение напоминало влажный шелк.

— Ну-ка, — продолжила она. — Возможно, я смогу оказать тебе услугу.

И с этими словами Лиза забормотала что-то себе под нос, так, что Ник не мог разобрать ни слова. Потом она громко и отчетливо произнесла:

Что-то огромное коснулось Ника, прошлось, словно щеткой, с головы до ног. Мальчик задрожал и покрылся гусиной кожей, по телу побежали мурашки.

— Что ты делаешь? — спросил он.

— Протягиваю тебе руку помощи, — отозвалась Лиза, — Я, может, и мертвая, но ведьма, помнишь об этом? И мы ничего не забываем.

— Но…

— Тсс! — шикнула на него Лиза. — Они возвращаются.

Заскрежетал замок чулана.

— Эй, дружок, — раздался голос, которого Ник прежде не слышал, — Я уверен, мы с тобой поладим.

С этими словами Том Хастингс отворил дверь, но тут же застыл в дверном проеме, с озадаченным видом озираясь по сторонам. Это был редкий здоровяк, рыжий, словно лиса, и с красным носом выпивохи.

— Эбенейзер! Ты ж вроде говорил, что он в каморке!

— Да, именно, — донесся сзади голос Болджера.

— А по-моему, от него тут ни слуху ни духу.

Из-за рыжего здоровяка высунулся Болджер и оглядел комнатку.

— Спрятался, — удрученно заметил Он, глядя в точности на то место, где стоял Ник, — Зря скрываешься! — громко предупредил Эбенейзер, — Я тебя вижу! Вылезай-ка!

Двое мужчин вошли в чулан; Ник неподвижно стоял между ними, подобно столбу, и думал об уроках мистера Пенниуорта. Мальчик не реагировал и не шевелился. Взгляды мужчин скользили мимо него.

— Ты пожалеешь, что не вышел, когда тебя звали! — пригрозил Болджер. Он закрыл дверь и обратился к своему приятелю: — Давай-ка, перекрой выход, чтобы мальчишка не удрал.

И Эбенейзер двинулся в обход; он заглянул за коробки, неловко наклонившись, посмотрел под стол, прошел совсем рядом с Ником и открыл шкаф.

— Я тебя вижу! — крикнул он, — Вылезай!

Лиза хихикнула.

— Что это было?! — удивился Том Хастингс, резко развернувшись.

— Я ничего не заметил, — возразил Эбенейзер.

Лиза хихикнула снова. Потом она сложила губы трубочкой и подула — раздался свист, перешедший в звук наподобие отдаленного шума ветра. Электрические лампочки в комнатушке зажужжали, замигали и наконец погасли.

— Чертовы пробки! — выругался торговец, — Пойдем отсюда. Это пустая трата времени.

Снова щелкнул ключ в замке, и Лиза с Ником остались одни.

— Он ушел, — сказал Эбенейзер Болджер.