Светлана Жданова - Лисий хвост или По наглой рыжей моське

– Да, действительно для красоты!

Скромная невинная лисья улыбка из положения «здравствуй, земля-матушка» должно быть сработала. Крылатый вздохнул и кивнул в сторону домишка.

Оказалось, что хрупкое строение – это всего лишь ширма для отвода глаз. Через небольшой туннель мы вышли в просто фантастические хоромы. Как я поняла, странная конструкция нависла над пропастью с той стороны скалы. Надо как минимум обойти эти непролазные пики, чтобы увидеть хрупкое и легкое строение, словно парящее в открытом небе. Здесь даже окон как таковых не было. Как и стен. Только пол и крыша, соединенные столбами-подпорками. Просто одна большая комната!

Подходить к краю я опасалась. Даже после сытного ужина, которым угостил меня теншуа, смелости так и не нашлось.

Кстати, теншуа – это раса. Звали крылатого – Оюррином. Мне, конечно, сразу захотелось переименовать его в Юрку, но ангелок оказался резко против, вплоть до угроз выкинуть из дома прямо в пропасть. Я скептически посмотрела на него. Теншуа выглядел как подросток лет четырнадцати, притом очень тощий. Этакий цыпленочек с тонкими костями, розовыми крыльями и волосами. Что только подчеркивалось невысоким ростом и какой-то птичьей грацией, резковатой и удивительно законченной. Правда, характер у него неангельский. По вредности этот тип легко мог меня переплюнуть. Уважаю!

Мне же на время ужина пришлось возвращать себе вид близкий к человеческому. Видите ли, Юрка не потерпел бы за столом животное. После ужина организм потянуло в сон. Я хотела было перекинуться в крылатую лисицу, все же более подходящий образ для этого гнезда, но Оюррин насмешливо склонил голову на бок:

– Да не бойся – никто тебя тут не съест. Обещаю – пока ты в моем доме, ты в безопасности.

– Угу. А вон там твой дом кончается и начинается пропасть, – ткнула я в сторону. Куда не ткни – почти везде она, родная, открытая всем ветрам. Хотя ветра я тут особого и не чувствовала.

Ну да ладно, Юрчик меня все же уболтал не менять ипостась. Местечко я себе приготовила подальше от опасного обрыва, поближе к единственной каменной стене. Только проспала совсем немного, немного отдохнув организм, вдруг вспомнил о чувстве самосохранения и ударился в панику. То ему ветер задувает, то балки скрипят, то кричит кто-то так страшно! В общем, пришлось лезть в сумку и вытаскивать успокоительное. Благо храмовницы сунули – сказали, для пообщавшихся со мной.

А пока сон не пришел, я начала рассмотреть колечко, болтающееся на нитке, собранной из мелких бусин, которые мне Олта дала. Простой золотой ободок с печаткой в виде головы волка и крыла летучей мыши. Гравировка-то очень четкая, все детальки мелкие, но даже в свете двух лун и миллиардов звезд видна каждая черточка.

Разумеется, мысли как-то сами перетекли к этому ушастому предателю. Так тоскливо мне вдруг стало, хоть волком вой. И хуже всего от осознания – я продолжала скучать по нему. Знала, что сволочь… и все равно…

Дурацкая женская натура. Мы любим мерзавцев, ценим ушедших, привязываемся ко временному. Сердце женщины – загадка, прежде всего для нее самой.

– Ну, так зачем ты пришла? – спросил крылатый за утренней чашкой ароматного напитка. Из моих запасов, между прочим! Ту бурду, похожую на переваренный жженый кофе я пить отказалась, достала травяной сбор. Общеукрепляющий.

– А что, просто так зайти не могла?

– В эти горы просто так никто не ходит. Опасно слишком, – он чинно сдул белесый парок над блюдцем и глянул поверх него. – Так что тебе нужно, Лиса?

– Смотря что у тебя есть, – насупилась я. Дракон ведь не объяснил что это за артефакт такой. Вот я впросак попаду, если у теншуа их несколько.

– У меня много чего есть, – нагло улыбнулся эта ошибка Сергея Зверева. Я засопела… потому как сказать мне было нечего.

– А что у тебя есть взамен? И снова молчание.

– Зачем же ты пришла, если не знаешь что нужно и на что это обменять?

– Меня как послали, так я и пришла!

– Кто послал?

– Раздолбай один.

Юрчик помолчал, и с заметной ленцой завернул кусок мяса и зелень в сухую и пресную лепешку, которой я уже несколько минут давилась. А сразу показать нельзя было? Нравится ему меня дурой выставлять!

– Давай так – я разрешу тебе забрать одну вещь из моей коллекции, любую какую захочешь, но ты взамен кое-что сделаешь для меня.

– Что? – напряглась я. Он снова фыркнул:

– Нужна ты мне была, корова! Есть у меня работка. Не скажу, что непыльная, зато как раз для таких недалеких умом будет.

– Слушь, Юрик, еще раз скажешь что-то таким образом – и быть тебе не ангелом крылатым, а курицей щипанной. Все понятно? Глаза его нехорошо блеснули.

– А ты не забываешься?

– Всему есть границы. Оскорблять себя я не дам. Понимай это, как хочешь… герой анимешки!

Хорошо хоть ангелок не понял, кем я его обозвала. А спросить гордость явно не позволила, вон лоб морщил.

Кстати, задание оказалось… мягко говоря, очень грязным. В прямом смысле! У пернатого в горе обнаружилась пещерка с наваленной прямо на пол рухлядью. Чего тут только не было, от старых полусгнивших стульев, до вазочек из тонкого фарфора. Притом все это в таком жутком состоянии, что даже я, существо не сильно отличающееся чистоплотностью, пришла в культурный шок.

– Вот, – сказал Юрик. – Уберешься здесь, все по местам расставишь, что надо вымоешь, что выбросить – только по совету со мной. Понятно, Лиска?

Я ничего не ответила – стояла в тихом панике от объемов работ. Так меня не подставляли даже в школе на сельхоз-раскопках, в простонародье именуемых «картошкой». Там хоть выделили делянку и работай «от сих и до обеда»… не особо контролируя скорость и производительность труда. А тут же всё надо разгрести! Для такой лентяйки – хуже наказания за все грехи не придумать.

– Может это таки ад? – взмолилась я. А потом опомнилась, – Если это ад, то с обществом мне не повезло.

Для начала я решила выкинуть все неподлежащее восстановлению. Но так как некоторые вещи просто отказывались определяться без помывки, пришлось брать у Оюррина тазик с водой и тряпочку. Как пролетел день, я особо и не заметила. Это место напоминало очень грязный запущенный музей с кучей интересного, непонятного барахла. Мне всегда нравилось ходить по подобным местам, типа бабушкиного чердака, пусть там и хранилась только совковая рухлядь, доски и козлиные шкуры. Зато всегда можно было помечтать, спуская свою фантазию на тормозах. Жаль только, что мой строгий дед быстро выгонял шалившую детвору. И вот теперь я таки получила полную свободу и целый «ангелов чердачок» на растерзание моей теперь уже больной фантазии.

Чего тут только не было! Первый час я как заведенная носилась из угла в угол, рассматривая все самое занятное. Потом поняла, что такими темпами ничего не сделаю – и начала разбор бардака.