Сергей Сергеев - Адепт и гадалка

— Конечно, не то, но также гадко, — вызывающе сопроводили его размышления комментариями вслух.

— Но это не было мыслями, — удивился Хрусталёв, — это… — пытался подобрать он слово, и, наконец, нашёл такое, — эманации.

— Эманации! — передразнили его, потом добавили более миролюбиво, — это ваша память, образы воспоминаний. Прежде чем создать или произвести мысль, мозг обращается к базе данных.

— Не мозг, а прямо машина какая-то, — он подстраивался к новой волне общения.

— Не ёрничайте и не подлизывайтесь, — помогла она ему прекратить никчемное лепетание, — в создавшейся обстановке я считаю, что обучение следует прекратить и заменить его на инструктажи по отдельным эпизодам.

— Как скажете, Мария Анатольевна, — всё ещё извиняющимся голоском продолжал Хрусталёв, но уже проклёвывались маленькие, ели заметные интонации недовольства, — только бы контрактные обязательства не нарушались.

— В контрактных обязательствах нигде не указано, что я должна демонстрировать стриптиз, — уже более спокойно излагала свою позицию Маша, — необходимо обсудить деликатные стороны сотрудничества, пока не возникли иные, более непристойные.

— Это какие же? извольте полюбопытствовать, — уже флиртуя, спросил Андрей.

— У вас, мужчин, одно на уме, — прямо смотря ему в глаза, говорила она, — вам вдруг захочется потрогать или погладить.

— Лапать? Вы это имели в виду? — уточнил он, — но разве возможно, чтобы виртуальное превращалось в реальное… так это так, да?

— Вот именно, дошло и до вас, наконец-то, — живо продолжала она, — конечно, это не реальное и не виртуальное, а другое.

— Поясняйте, поясняйте, я весь внимания.

— А что тут пояснять, тот, кто будет мысленно кого-то трогать, ощущений осязания не получит, а вот кого это будет касаться — почувствует.

— Усвоил, хотя до этого я бы сам не додумался. А вот ясновидение и прозрачность предметов, я не называю второе явление рентгеновским зрением, так как считаю его иным, мне не понятно их различие между собой, — Хрусталёв всё дальше и дальше уводил разговор в сторону делового общения.

— Да вы правы, рентгеновское зрение — это рентгеновское зрение. Различия между ясновидением и прозрачностью просты, держи боковое зрение, концентрируйся на нужном удалении или на объекте, и всё, что между этим предметом и вами, будет прозрачным. Дальность ограничивается только возможностью вашего физического зрения, и без браслета на руке не исполняется, — объясняла она уже спокойным и ровным тоном.

— Ну, а по поводу нравственной стороны, я даю слово, что такое больше в отношении вас не повторится, — стараясь быть более убедительным, он смотрел ей прямо в глаза.

— Хорошо, забудем. Теперь вернёмся к вопросу о работе с банками, так что же вас не устраивает? — она выдержала его взгляд и, проявляя твёрдость, заставила смутиться и опустить глаза.

— Всё устраивает, бос, когда приступаем к отмыванию денежных средств?

— Возможно, завтра. Мы сделаем пробный сеанс с обычным клиентом для согласования деталей и общей тренировки. А на сегодня вы можете быть свободны.

— Тогда до свидания, — с облегчением произнёс Андрей и поспешно встал со стула. Он взял со стола браслет, положил его в боковой карман пиджака и, чуть помедлив, направился к выходу из комнаты.

— До завтра, — ответила ему Мария и начала просматривать свой электронный органайзер. Она была рада, что занятие закончилось чуть раньше, есть возможность заняться планированием или просто побыть наедине с собой. Последнее время это случалось не так уж и часто, да и не стремилась она к этому сама, но после такого драйва захотелось.

Февральская позёмка мела мусор вместо снега, забрасывая встречным прохожим в лицо песок и земляную пыль. Больной без головного убора в тёмно-коричневом байковом халате, но с зелёными манжетами и воротником, в коротких штанишках, такого же покроя, из которых выглядывали синие от холода голени и в тапочках на босу ногу, замаскированных под уличную обувь светло-синими полиэтиленовыми бахилами, никак не мог определиться с выбором для чтения у газетного киоска. А настырный ветер всё взбивал и лохматил волосы, рвал полы халата, стараясь забраться под них.

Уже образовалась очередь из трёх человек, одетых по сезону, а любитель чтения в халате, не обращая внимания на злой ветер и их ворчание, просматривал журнальные развалы, попутно задавая вопросы киоскёрше. Наконец, получив в окошке толстую газету, без цветной рекламной передовицы, наверное, ту, которую ещё не читал, он, расплатившись, эквилибристическими движениями, но достаточно быстро, двинулся к больничному КПП. Неожиданно для него правая нога высвободилась из обуви, подвернулась, и он чуть не упал. Нагнувшись, он начал поправлять тапок в бахиле и выронил газету на асфальт.

"Ну, прямо Пасько в молодые годы", — подумалось Хрусталёву, наблюдая из тёплого салона автомобиля за мытарством человека в бахилах. Пасько — это капитан Пасько, его сослуживец по Дальнему Востоку.

Холостяк Пасько пришёл в двадцатиградусный мороз на строевой смотр части в летних армейских полуботинках коричневого цвета. На утреннем предварительном построении перед смотром командир звена, проверяя внешний вид подчинённых, обнаружил у него несоответствие обуви сезону, то ли на смех, то ли в наказание попросил поднять брюки и продемонстрировать носки, которые должны соответствовать зелёной цветовой гамме. Каково было удивление его и окружающих в строю, когда обнаружилось, что носок вообще нет, и только в районе щиколоток торчали кусочки газеты.

"Пасько! Что это?" — изумлённый проверяющий преднамеренно проигнорировал субординацию. "Так это, ноги потеют, командир, носки не успеваю стирать", — брякнул в оправдание Пасько. Грохот хохота стоящих в строю привлёк внимание лётчиков соседнего звена, те с любопытством выворачивали шеи, пытаясь оторвать и для себя лоскуты веселья.

"Когда это было, — вспоминал Андрей, — а теперь я, бывший военный лётчик, на службе у гадалки. Да, пути господни неисповедимы". В этот момент ассоциативный больной справился со своими проблемами и, подбежав к полосатому шлагбауму, встретился там с клиентом Хрусталёва, выходившим из двора больницы на улицу.

Вот уже второй час Андрей передвигался за ним в ожидании, что тот наконец-то соизволит прочесть тестовый вопросник. "Нужно условия поменять, пусть отвечают на вопросы прямо в кабинете, чтобы вот так не мотаться по всему городу за ними".

Клиент — индивидуальный предприниматель Мошкаренов, претендующий на кругленькую сумму кредита в банке, чьи интересы в настоящий момент Хрусталёв и пытался защитить.