Мария Быкова - Первый шаг

— Слышь, дева… — вякнул было чего-то Эллинг, но я молча дернула плечом, и эльф благоразумно заткнулся.

Я прищурилась, беззвучно шевеля губами, потом щелкнула пальцами, подзывая из открытой сумки листок бумаги и огрызок карандаша.

Так. Если судить по запаху, заклинание принадлежит к обычным ключам… ладно, не совсем обычным, а несколько усложненным. Скорее всего, на основной цепи висит парочка радикалов. Ага! Я принюхалась к указке еще раз, старательно раздувая ноздри, и убедилась в собственной правоте. Радикалы, и, скорее всего, две штуки. Их даже расшифровывать не надо: достаточно просто отнять от основного рисунка чары два элемента. А дальше… дальше все просто, мрыс эт веллер келленгарм!

Карандаш быстро скользил по бумаге; торопясь, я все же старалась работать последовательно, не выбрасывая из цепочки ни единого звена, даже самого простого и ненужного на вид. Как показывал опыт, именно на этом этапе в моих вычислениях поселялись грубейшие и нелепейшие ошибки.

Неожиданно кончик карандаша пошел вбок, прочертив на бумаге кривую неяркую полосу. Я досадливо хмыкнула, разглядывая отломившийся грифель. Ну как же не вовремя, мрыс дерр гаст!

Хотя, с другой стороны… я просмотрела всю цепочку заклинания и поняла, что дописывать осталось не так уж и много. Стоит ли ради двух звеньев бегать в комнату и возиться с ножом? Можно, конечно, попросить элементаль, но не проще ли дочитать заклятие прямо здесь, доделав его на ходу?

Это, конечно, немножко опасно, но… жить тоже опасно — от этого умирают. Пробежав глазами написанное, я откашлялась, подняла руку и на одном дыхании выпалила заклинание.

Секунду ничего не происходило — потом же в воздухе, чуть покачиваясь, повис белый прямоугольник, обведенный по краю синей каймой. В верхнем правом углу его виднелся красный крестик; припомнив эльфийскую символику, я решила, что тыкать туда покамест не буду. А то кто его знает.

— Ну как? — шепотом спросили из-за спины. — Верно ли твое заклинание, о дева, подобная… хм…

— Ага… — ответила я, не вслушиваясь в дальнейшие изыскания. На вызванном моей магией прямоугольнике виднелась четкая надпись: «Основные боевые заклинания, применяемые на малой и средней дистанции». Так. Это наша полугодовая тема; сомневаюсь, чтобы Рихтер имел в виду именно ее. Да и прямоугольников он вчера вытаскивал штуки три… рассудив так, я смело ткнула пальцем в расписание и повторила заклинание. Ничего не произошло.

Секунды три я ожидала результата, потом, тихо помянув мрыса и всех его многочисленных родственников, уткнулась взглядом в бумажку. Что же я сделала не так? Только что же ведь работало!

— Что скажешь ты мне, о возлюбленный брат мой, — затянул из-за спины эльф. — А знакома ли эта дева со всеми странностями заклинания, с каковым она борется столь отважно, подавая всем пример доблести, упорства и любви к науке?

— Верно, нет… — кратко откликнулся второй.

Прищурившись, я развернулась к близнецам.

— Слушай же сюда, о неразумная дщерь человеческая! — Яллинг (по-моему, все-таки он!) назидательно поднял палец. — Заклятие сие есть плод долгих дум наших магистров, а те, вестимо, славятся своей дотошностью, вредностью и… хм… желанием научить вверенного их попечению студента всем тонкостям избранного оным студентом дела… Кхм-кхм! — Эльф закашлялся, отчаянно делая знаки Эллингу. Очевидно, подумала я, проклятию Рихтера не понравилась такая характеристика наших учителей.

— И посему не грей себя надеждой, что одним и тем же заклинанием сумеешь ты распутать весь клубок! — закончил Эллинг, с преувеличенно печальным видом разводя руками. — Да и мы тебе, увы, не помощники на твоей нелегкой и печальной стезе. Ибо — неизмеримо магистерское коварство! — учась на втором курсе, не можем мы и краем глаза узреть расписание курса первого, так как на этот случай имеется особенное заклятие. Так что удачной работы тебе, о трудолюбивая девица! — Эльф поклонился, и братья отбыли, напоследок одарив меня сияющими, белозубыми улыбками. Я хмуро помахала в ответ.

Ладно, мрыс с ними… будем переделывать. С тоской посмотрев на висящий в воздухе прямоугольник, я стала прикидывать, с какой стороны тут можно подойти.

Через пятнадцать минут количество прямоугольников удвоилось, еще через некоторое время их было уже четыре. Четвертый, и последний, по-моему, был именно тем, который я и искала. Надпись на нем гласила: «Ударная волна IV — заклинание Эллер-Минца», — и я, рассудив здраво, решила, что более узкую тему придумать сложно. Выписав ее название на клочок пергамента, я поочередно закрыла все прямоугольники и отправилась к расписанию алхимических тем.

Там я работала недолго: принцип уже был понятен, а некоторые изменения в структуре чары проходили скорее уж по ведомству «а так еще интереснее!». Минуты через две клочок пополнился еще одной надписью, и я решительно вскинула сумку на плечо. Надо было идти в библиотеку.

На лестнице, ведущей на третий этаж, народу было немного. Меня обогнал Хельги Ульгрем, торопившийся куда-то по делам; меня он не заметил, я тоже не стала догонять и здороваться. Спокойно дойдя до библиотеки, я постучалась, вошла и заняла свой любимый стол, стоявший практически у окна.

Снаружи доходили последние дни золотой осени. На березе, росшей как раз под окнами библиотеки, дрожали три или четыре последних листа; небо мало-помалу затягивало тучами, но солнце еще светило из небольшого просвета. Холодало; позавчера я получила у гнома-завхоза теплый плащ, специально предназначенный для выживания в условиях суровой лыкоморской зимы. Ткань, однако, была немногим толще той, что пошла на плащ летний, а мех, оторачивавший воротник, был не иначе как рыбьим — очень ценным и оттого расходовавшимся крайне малыми порциями. Оставалось надеяться только на магию. Впрочем, холод — беда привычная; куда грустнее было то, что день неумолимо катился к солнцестоянию, укорачиваясь каждые сутки. Я плохо переносила ранние сумерки и поздний закат. Но в небесной канцелярии едва ли рассмотрят жалобу Яльги Я., подданной Лыкоморского царства, так что приходится смириться — других вариантов все едино нет.

Подумав так, я положила сумку на свободный стул, извлекла наружу чернильницу и стопку чистых листов и отправилась к Зираку — договариваться на предмет получения учебной литературы.

…Где-то часа через два я отложила перо и помассировала занемевшую руку. И Рихтер, и Эльвира, будто сговорившись, выбрали весьма зубодробительные темы — писать там нужно было столько, что под конец я уже едва могла шевелить пером. Еще больше необходимо было думать, но с этим, хвала богам, таких проблем не возникло.

Я подтянула к себе листы и, пошуршав пергаментом, разложила их на две неравные стопки. Алхимическая была гораздо толще — наверное, у Эльвиры все же сохранились остатки совести и она не стала задавать нам практического задания. Зато и писать по ее предмету пришлось на порядок больше.