Анастасия Деренко - В поисках Победы

НО ТЫ ЕГО ПРЕДАЛА!!!

Мысль как раскаленная игла вонзилась в сознание, приводя в себя.

— И здесь ничего не изменилось с той поры, как мы тренировались с тобой, — закончил он.

— Да, не изменилось. Здесь редко кто… — начала я и тут же слова застряли у меня в горле. О, как я пожелала в этот момент рухнуть в обморок, а лучше получить разрыв сердца и мгновенно умереть. Эти слова, сказанные тихим и спокойным голосом, лишили меня последних крох самообладания.

Рейн не мог помнить о том времени, что мы здесь провели. И всё же помнил. Помнил это, а значит и всё остальное. В первую секунду меня захлестнула волна радости, а потом — страха. Да, он помнил всё и последнюю ночь тоже.

— Как? — хрипло спросила я через плечо, не найдя сил развернуться и посмотреть ему в глаза.

Я почувствовало его движение, и услышала шорох, а потом перед моими глазами появился черный потрепанный шнурок с капелькой янтаря. Что ж, объяснять уже ничего не надо. Перед внутренним взглядом встала полная женщина-богиня, которая полгода назад продала мне оберег в Мираславле. В ушах, словно наяву, послышались далекие, давно забытые слова «Амулетик-то не простой, волшобный. Сила в нем такая, что надевший его всё помнить будет, ничего не забудет». Она знала! Вервина всё знала и предугадала такой исход. Зачем? Чтоб помочь мне, или же чтоб склонить на свою сторону?

Будьте вы прокляты антары!

— Мы называем его мейхиор. Вы — янтарем. Он имеет на нас своё особое действие. Вам, чтобы почувствовать его силу, нужно обращаться к магии, нам — лишь прикоснуться к нему, — скучным голосом поведал мне инферн.

— Зачем? — кажется, я сейчас не способна выдавить из себя больше одного слова. Но демон понял меня и так. Я хотела знать, зачем он приехал в Белую песню, если знал, что я не пропущу свадьбу лучшей подруги.

— Хотел увидеть, добилась ли ты того, к чему стремилась. Счастлива ли ты с ним? — голос его был напряжен как струна.

— С кем?

— С тем, ради кого ты на это пошла. С магом воздуха. Я видел, как он тебя обнимал. Ответь мне. Я хочу знать, — властным голосом потребовал он и, схватив меня за руку, развернул к себе. Я уставилась на верхнюю пуговицу его рубашки, по-прежнему не в силах поднять глаза. Голова соображала медленно и туго. О чем он говорит? Маг воздуха? Мартин? Он что думает, что я…

Я сдавленно охнула.

— Да причем здесь Мартин? — вздернув от такого заявления голову, воскликнула я. — Я никогда… — и тут же осеклась, видя, как опасно прищурились его глаза.

Он одним молниеносным движением оказался около меня и, больно схватив за плечи, заставил запрокинуть голову так, чтобы на мое лицо падал свет.

— О небо, женщина! Да ты же любишь меня! — последние слова были сказаны им с таким неподдельным и большим удивлением, что я растерялась. Вид его из невозмутимого превратился в ошарашенный.

Я же хлопала глазами и не могла понять, что его так удивило, и почему он так категорично заявил, что я его люблю. Не, я, конечно, не отрицаю, но у меня что, уже на лбу это написано? Я всмотрелась в его глаза, и мне показалось, что они изменились, в них было что-то не так.

— Как такое может быть? — воскликнул он и встряхнул меня (эх, как в старые добрые времена). — Как ты можешь меня любить?

— О чем ты?

— Твои глаза, Дейника. Ты их видела?

Ну да видела, зеленые с золотыми искрами, вспыхивающими независимо от моей воли. Стоп, не это ли его и удивило? Я вновь взглянула в его расширенные глаза и наконец поняла, что меня смутило. Они больше не были золотыми, по крайней мере, полностью. В них, будто отражая мои, сияли и гасли зеленые точки. И с каждой секундой в радужке их становилось всё больше.

Мама моя дорогая!!!

— Что ты с нами сделал?

— Я сделал? О, нет, Дейника, это мы сделали. Той ночью, помнишь, когда ты стала моей? — Я отвела взгляд и была готова поклясться, что залилась румянцем. — У нас не всё так просто, как у вас людей. Я стал первым и забрал частичку тебя, взамен отдав крупицу себя. И она будет отражаться в твоих глазах, пока ты меня любишь…

Влипла…

Я отстранилась и, отойдя на достаточное расстояние, чтоб мысли могли вернуться в голову, постаралась успокоиться. Безрезультатно постаралась… Всё у этих демонов не так! Ничего сделать просто так нельзя, даже пе… в общем, хм… Обязательно каждое действие или слово имеет свое значение, скрывает свой смысл.

— Так почему ты сделала это, Дейника? — мягко поинтересовались за спиной.

Это меня добило. Зачем он говорит со мной таким тоном? Зачем он вообще со мной говорит?

— Разве теперь не всё равно? — резко бросила я, разворачиваясь. Я была уверена, что глаза мои вновь вспыхнули неистовым золотом. — Рейн, тебе это так важно? Ты должен ненавидеть меня!

— Вот как? — протянул он.

— Да! Я ведь предала тебя. Поступила как последняя дура…

— Да ты просто крадешь мои реплики! — вновь встрял тот.

— … как эгоистка, — продолжала я, всё повышая голос и уже не слыша его. Меня понесло. Всё, что копилось последние два с половиной месяца, прорвалось наружу вместе со слезами. Ну вот, опять я реву. — Я совершила ошибку, Рейн. Послушала его и Учителя, вместо того чтоб прийти к тебе и поговорить. Вместо того, чтобы бороться за нас, наши чувства. О, сколько раз я готова была кидаться в тебя всем, что под руку попадется, когда ты пытался решать за меня. А сама? Чем лучше? Нет, я предала не только тебя, но и себя. Нас.

Я всхлипнула и перевела дух. Слова вырвались облегчающим потоком, и неожиданно мне стало так восхитительно всё равно. Что сделано, не вернешь, верно? Я поступила неправильно и потеряла всё. А сейчас я призналась в этом тому единственному, кто должен был услышать эти слова, кому они предназначались. Ну, а дальше, пусть будет, что будет.

— Ты закончила? — спокойно поинтересовались у меня.

— Ты должен меня ненавидеть, — упрямо повторила я.

— Если тебя это успокоит, Ника, я вдоволь насладился этим чувством, — сказал он, медленно ко мне приближаясь. — Как только я очнулся, то возненавидел тебя в туже секунду. Сначала я хотел найти тебя и убить, потом найти, спросить «почему» и убить, а потом… я уже ничего не хотел. Только чтоб больше тебя не видеть и не вспоминать. Какого черта я сюда приехал? Не знаю, может быть, что бы хоть что-то почувствовать. Пусть даже ту же самую боль. Потому что в то утро мне показалось, что я разучился ощущать и воспринимать окружающий мир. Даже когда я шел за тобой на эту поляну, я хотел причинить тебе боль. Например, убить, как я думал, твоего нового возлюбленного. Но сейчас, когда я вижу ЭТО в твоих глазах, — он приблизился вплотную, прожигая меня взглядом и не отрывая его от моих глаз. — Я удовлетворен Ника. Полностью. Именно сейчас прошла и боль, и обида на тебя.