Алексей Пехов - Аутодафе

— Ваше высокопреосвященство, — произнеся. — Из всего вышесказанного получается, что кто-то создает клинки. Какой-то кузнец. И стражи находятся в опасности, раз ему нужны их кинжалы.

Клирик посмотрел на меня пронзительным взглядом:

— Вы всегда в опасности. Не думаю, что тот, кто их создает, охотится за вами, иначе бы мы все это заметили. Но благодаря таким людям, как маркграф Валентин, порой в руки мастера попадает нужный материал, и на свете появляется новый клинок с черным камнем.

— Могу я задать вопрос, ваше высокопреосвященство? — спросила Гертруда.

Ди Травинно благосклонно кивнул.

— Как эти кинжалы попали к вам?

— Один много веков хранился в монастыре Святого Кларина, [30] Монастырь Святого Кларина, основанный в горах Дискульте в 260 году от Рождества Христова, располагал крупнейшей библиотекой на то время. По сути дела, неприступный монастырь являлся главным хранилищем запретных знаний, охраняемых церковью. В результате великой чумы, уничтожившей около восьмидесяти процентов населения южных стран и княжеств, все хранители монастыря погибли. Папа Иоанн Второй принял решение перевезти библиотеку в Риапано. и его нашли, когда перевозили монастырскую библиотеку в архивы Риапано. Откуда он взялся в монастыре, никто из нас не знает. Второй кинжал три года назад привез отец Март, обнаружив его в сумке гонца, одержимого бесом. К сожалению, во время экзорцизма человек умер, и мы не смогли узнать, где он взял оружие и куда его вез. Мы уничтожили кинжал, как этого требовали правила, и люди, верные нам, пытались узнать хоть что-то про одержимого.

Безымянный смотрел на нас без всякого выражения. Кардинал поставил на стол опустевший кубок и подал знак капеллану, чтобы тот рассказывал дальше.

— Нам потребовался год, чтобы воссоздать путь гонца до того места, где его встретил отец Март. Единственное, чего мы смогли добиться, — один из свидетелей вспомнил, где частенько видел этого человека. В деревне возле замка Латка.

— Он мог служить у маркграфа, — тут же сообразил я.

— Мы тоже так подумали. И стали наблюдать.

Думаю, дальше можно было не продолжать. Наверное, не понадобилось много времени, чтобы понять, что за коллекцию собирает его милость и каких гостей порой приводят в его замок. Церковники знали, куда пропадают стражи, но и не подумали сообщить об этом Братству или как-то помочь.

— После некоторого времени наблюдений стало ясно, — продолжил капеллан, — что маркграф — лишь звено в цепи. Кто-то внушил ему мысль о сборе кинжалов. Нам оставалось лишь ждать, когда этот кто-то объявится.

Да. Вот только для этого надо было, чтобы он собрал полный набор. Все двадцать пять клинков, о которых ему говорили. И все это время стражи должны были и дальше гостить в Латке. На мой взгляд, это слишком цинично.

— Братство всегда сотрудничало с церковью, ваше высокопреосвященство, — сухо сказала Гертруда. — Но когда наши люди оказались похищены маркграфом, вы не стали помогать нам.

— Мы не могли, госпожа фон Рюдигер, — тяжело вздохнул кардинал. — Во благо всего мира не могли. Его не тронули даже тогда, когда он совершил покушение на епископа, теперь уже кардинала Урбана. Потом он бы расплатился за все сполна, но лишь после того, как мы поймали того, кто приедет за кинжалами.

— Зачем было так тянуть? — Я закрыл крышку футляра со сломанным оружием. — У святого официума отличные дознаватели. Маркграф рассказал бы все, что знает.

— А если он знал слишком мало? Мы бы все испортили и ничего не добились.

Они и так ничего не добились, потому что я убил Валентина Красивого до того, как он собрал нужное количество клинков.

— Теперь мы вынуждены просить помощи у Братства.

Это было смешно, особенно после того, что случилось, но Гертруда не собиралась показывать свою злопамятность:

— Помощь какого рода?

— Любая помощь. Все, что вы сможете рассказать о темных кинжалах. Если стражи начнут исчезать — сообщите нам. Хотя бы примерное место их исчезновения. Быть может, мы сумеем найти, спасти их и, если повезет, выйти на кузнеца.

— Я ничего не могу обещать сейчас, ваше высокопреосвященство, — сказала Гера. — Но сообщу магистрам, и, уверена, мы поможем вам во всем, о чем вы просите.

— Благодарю вас. И хочу предупредить, господин ван Нормайенн. Слухами земля полнится. То, что вы были в замке маркграфа, — не тайна. Как и то, что он несколько раз говорил с вами и умер, когда вы были поблизости. Никто не знает, что он сказал вам, и есть очень маленькая надежда, что тот, кто подал ему идею сбора кинжалов, захочет это узнать. На этом позвольте вас отпустить. Вам есть над чем подумать.

Надо сказать, что я пребывал в некотором смятении чувств. Если кардинал прав, то Братство не может проигнорировать появившиеся клинки. Они — угроза для стражей.

Те, кто оставил меня в Латке и по попустительству кого погибли несколько моих братьев и сестер, считают, что могут быть со мной откровенны. Вот только они не спрашивают меня — могу ли я быть откровенен с ними и готов ли разглашать все свои тайны. Нет. Не готов. Не в том случае, когда на карту поставлены жизни тех, кто путешествуют по трактам из города в город и освобождают мир от темных сущностей.

На самом деле сейчас я был в ярости. Они полагали, что выбрали меньшее зло, чтобы победить большее. Вот только я не считаю, что в данном случае это правильно и можно закрыть глаза на тех, кто навсегда сгинул в подземельях Латки, вместо того чтобы спасти, возможно, сотни жизней.

Гертруда, заметив выражение моего лица, когда за проводившим нас Иронимом закрылась дверь, мягко спросила:

— О чем ты думаешь, Людвиг?

— Я должен тебе сказать одну серьезную вещь, — шепотом произнес я. — Но не сейчас. Позже. Уверен, то, что произошло с клинком Натана, — не случайность. Поспешим, нам давно уже пора начать поиски.

Но далеко уйти нам не удалось, так как в одном из залов мы столкнулись с пожилым мужчиной, волосы которого были белы, точно снег.

На нем была расшитая державная стола, рочета, темно-красная, отделанная бархатом моцетта [31] Стола, рочета, моцетта — элементы облачения священника. с горностаевым мехом и все то, что так часто рисуют на литографиях, чтобы даже самый неграмотный из крестьян знал, как выглядит Episcopus Livettus, Vicarius Christi, Successor principis apostolorum, Caput universalis ecclesiae, Pontifex Maximus, Primatus Litaviae, Archiepiscopus ac metropolitanus provinciae ecclesiastieae Toverdae, Princeps sui iuris civitatis Riapano, Servus Servorum Dei. [32] Епископ Ливетты, викарий Христа, преемник князя апостолов, верховный первосвященник Вселенской Церкви, Великий понтифик, Примас Литавии, архиепископ и митрополит провинции Товерда, суверен государства-города Риапано, раб рабов Божьих.

— Ваше Святейшество, — Гертруда уже смотрела в пол, склоняясь в нижайшем поклоне. — Мы не хотели вас беспокоить.