Джин Вулф - Солдат Сидона

— Такой женщины нет на моем корабле, — сказал Муслак.

— Я думаю, что мы видели ее здесь. — Мит-сер'у взглянула на меня в поиске поддержки.

— Она должна знать, что мы пошли в город; без сомнения Сахусет сказал ей об этом, когда уходил, — сказал я. — Не могла ли она нанять лодку?

Муслак пожал плечами. — Хорошо, пусть путешествует с нами, если ее муж разрешил ей и Благородный Чаниу не возражает.

— А что обо мне, Капитан? — сказал Тотмактеф. — Ты везешь жену, и твой друг Латро, тоже. Может быть и я могу себе раздобыть кого-нибудь?

Муслак засмеялся. — Неужели ты думаешь, что я найду тебе девушку?

— Нет, зачем. Я сам себе найду.

— Тогда, если Чаниу все равно, то и мне все равно.

ЗНАЯ язык всегда стоит послушать. Поэтому, прежде чем Мит-сер'у задула лампу, я спросил ее, действительно ли Тотмактеф собирается этой ночью найти женщину.

Она потянулась и рыгнула. — Я замечательно провела время, мы танцевали и все такое, но сейчас я бы хотела, чтобы пива было поменьше. Тогда я бы сумела как следует наброситься на тебя, о мой любовник и защитник. Потому что сегодня — и много раз раньше — ты был невероятно глуп.

Я засмеялся и сказал, что очень рад, что забыл предыдущие разы.

— А я нет, но тоже хотела бы забыть. Разве ты не заметил, как он ускользнул, стоило мне взять в руки лютню?

— Конечно заметил. Потому и спросил.

— Ну, ты мог бы пойти искать девушку в любое время ночи, и мог бы набить себе немало шишек на голове. Можно снять этот амулет?

— Нет, — сказал я, — и если ты все-таки снимешь, я надену его на тебя, когда ты уснешь.

Она зевнула и потянулась. — Двадцать дней за луну ты засыпаешь быстрее меня. Нет, мой самый дорогой Латро, этот юный жрец — не тот человек, который будет рыскать по городу после захода солнца. Ничего, если я лягу?

Я сказал, что предпочитаю такое положение.

— И я. — Она сняла парик, повесила его на столбик и вытянулась на кровати во весь рост. — Дай мне все это сказать прежде, чем мы слишком возбудимся. — Она опять зевнула. — У Тотмактефа есть девушка. Когда он ушел от нас, он отправился повидать ее, или за ней. Или одно, или другое. Он никогда бы не заговорил так, как он говорил — перед Нехт-нефрет и мной — если бы у него ее не было. Он мог — именно мог, говорю я — поговорить о ней с капитаном наедине еще утром. Но я сомневаюсь. Он…

— Агафокл и я тоже были там.

— А, и ты? Дай мне договорить. То, что ты сказал, только подтверждает мое мнение. Но кое-что он точно сделал, и ты может спорить на свой меч, который ты так любишь, что он спросил Чаниу. Наедине, конечно. Эти двое всегда шепчутся друг с другом. Потом он пошел и выбрал себе девушку в здешнем храме Хатхор. Он мог заранее договориться встретиться с ней сегодня вечером здесь, или мог снять комнату в другой гостинице. Я думаю, что скорее первое, потому что так он экономит на стоимости еды. А уж потом он попросил капитана, зная, что никто его не любит и что Благородный Чаниу разрешил ему нанять ее.

— Какая же ты умная, — сказал я. — Я сам никогда бы не догадался.

— Конечно нет, — сказала Мит-сер'у и рыгнула. — Благородный Чаниу сказал, мой высокий дурачок, что я должна напоминать тебе обо всем.

— Да, я конечно забываю, — сказал я. — Но я знаю, что он мой командир.

— Если он скажет местному правителю разрубить нас на кусочки и бросить крокодилам, нас тут же разрубят. Тебя, меня, Нехт-нефрет, Муслака, всех. Он — ну, он конечно благородный, и из Парса, но он ухо иностранного князя. Ты забыл об этом князе, но не я. А теперь поцелуй меня.

МИТ-СЕР'У все еще спала, когда я вернулся в нашу комнату после прогулки по городу. Рынок завален самыми разными товарами. Я поразился, как много сортов мяса продается на нем.

Важно то, что я заходил в храм Тота. Жрец, которого я повстречал там, сказал, что двери храма открыты на рассвете любого дня. Я попросил его показать мне дорогу к храму Хатхор. Он сказал, что в городе нет ее храма. И дальше на юг от Нехена, тоже. Его собственный бог — мужчина с головой ибиса.

УРЕЙ требует, чтобы я записал то, что случилось. Мит-сер'у собрала в кучу всю свою и Нехт-нефрет грязную одежду, и попросила, чтобы мой раб нашел честную прачку, которой они заплатят, когда одежда вернется к ним чистой. Я и забыл, что у меня есть раб. Мит-сер'у описала его, назвала его имя и сказала, что он скорее всего в трюме.

Я спустился вниз через люк. В трюме темно, тихо и очень жарко, потому что здесь нет ветра, и воняет трюмной водой. Я позвал — Урей! Ты здесь? — Он тут же ответил, но я его не видел и пошел за ним к корме. Когда я прошел довольно далеко и никого не нашел, я повернулся и обнаружил, что он стоит прямо за мной и кланяется. — Ты слишком тихий, — сказал я ему.

Он согласился. — Хозяин, это моя дурная привычка, и был случай, когда кое-кто наступил на меня. Я прошу тебя, на наказывай меня за это.

— На тебя кто-то наступил — вполне достаточное наказание. Но я надеюсь, что это был не я. — Потом я объяснил ему, что хотят женщины, и спросил, был ли он в этом городе.

— Да, хозяин. Ты ушел, и я пошел в город, чтобы поесть.

— И выпить пива. Тебе хватило денег?

— Более чем хватило, хозяин, но я не пью пива. И пошел только за едой.

— Ты вообще не пьешь?

— Воду, хозяин. Или молоко. Я люблю молоко, и всегда пью, когда могу его найти.

— Возможно ты его найдешь, — сказал я, — когда будешь искать прачку. Поднимись на палубу, найди Мит-сер'у и сделай все, что она тебе скажет.

Я не мог выйти на палубу до него: путь через трюм очень узкий, везде ящики с товарами. Он первым дошел до лестницы, вышел на палубу и я потерял его из виду. Только я поставил ногу на лестницу, как голос сзади меня прошептал: — Луций, постой. Мы должны поговорить, ты и я.

Я немедленно повернулся, рука уже лежала на рукоятке меча. Я думал, что в трюме больше никого нет.

В темноте, ближе к носу, в воздухе горели два желтых огненных пятна. — Тебе не понадобится твой благословенным меч. Это я, Бетешу, твой друг. Подойди и поговорим. Садись.

Я подошел к нему поближе. Огненные пятна оказались глазами, но сам он остался невидимым в темноте, потому что огонь ничего не освещал. Я спросил, знаю ли я его.

— О, да. Мы уже встречались, и у нас один повелитель.

— Благородный Чаниу? — Я прочитал то, что Мит-сер'у недавно сказала мне.

— Нет. — Он не засмеялся, но я увидел его зубы, белее пены. — Великий Сет. Тебе знакомо это имя?

Я сказал, что нет.

— Сетх? Нет, я вижу, что и его ты не знаешь. Сутех?

Мне показалось странным, что он может в темноте видеть выражение моего лица, но я только сказал. — Нет. А кто он такой?

— Бог Пустыни. — Бетешу какое-то время молчал, и я очень хотел бы увидеть его лицо, как он видел мое. — Вот тебе небольшой кусочек мудрости. Запиши эти слова вокруг свитка, чтобы ты мог прочитать их каждый раз, когда берешь свиток в руки. Настоящий бог — бог пустыни. Ты понимаешь это, Луций?