Евгений Лотош - Река меж зеленых холмов

Когда она пробралась через лабиринты стеллажей, возле стендов Овари на нее набросилась целая толпа — с десяток человек и трое орков, все — старые добрые знакомые, с которыми она работала не первый год. Ее трясли, тормошили, хлопали по спине, дергали за уши, девушки визжали, мужчины что-то одобрительно гудели. В одном из молодых парней Карина распознала Кату — студента-девианта с расширенным диапазоном зрения. Похоже, он тоже тут прижился, потому что поверх одежды носил белый лабораторный халат, а на указательном пальце — неряшливо намотанный эластичный бинт, скрывавший, вероятно, ссадину или порез от удара о какой-нибудь прибор. Некоторое время Карина, смеясь, отбивалась от окружающих, после чего Овари громко рявкнул, и кутерьма стихла.

— Гони плату за вход! — потребовал физик, требовательно протягивая руку. — Все три!

Карина послушно достала из кармана шортов размякшие ореховые батончики, и Овари немедленно разорвал на одном обертку.

— Шадищь! — потребовал он с набитым ртом, указывая на стул. — Рашшкажывай. Ш шамово нашала.

С изложением своих приключений Карина управилась за пять минут. Потом еще за пять минут. Потом еще раз… Подходили новые слушатели, знакомые, полузнакомые и совсем незнакомые, Ее трижды заставили повторить все в подробностях, а эпизод с эффектором, вошедшим в резонанс в магнитным полем планеты, настолько заинтересовал присутствующих, что народ тут же похватал бумагу с карандашами и сгруппировался вокруг нескольких терминалов, набрасывая тучи загадочных закорючек и яростно споря непонятно о чем. В конечном итоге Карину запихали под экспериментальный комбисканер и принялись зондировать в разных режимах. Памятуя о возможном гравитационном резонансе, она попыталась сопротивляться, но с тем же успехом она могла бы бороться с ураганом. В конечном итоге ее внезапно скрутила и бросила со стула на пол жестокая судорога от наведенных извне электромагнитных колебаний — проекция добросовестно отработала имитацию поражения эффектора — что вызвало у всех присутствующих небывалый прилив энтузиазма.

Помочь ей подняться никто и не подумал, и, ругаясь про себя самыми страшными словами и с трудом подавляя позыв больно уронить рядышком с десяток экспериментаторов, она на четвереньках уползла в уголок и уселась там на пол, обхватив коленки руками и пытаясь отдышаться. Конечно, проекция отключила обратную связь, как только интенсивности ощущений превысили пороги — вот только пороги оказались слишком высокими. Она в очередной раз поклялась себе, что как только выдастся свободная минутка, сразу займется изучением фантомного программирования. Сколько можно, в конце концов, только на Лику полагаться!

Впрочем, ее отсутствие заметили быстро. Большинство уже плавно погрузилось в расчеты, разбредясь по своим рабочим местам, и когда Овари выковырял ее из угла, рядом оказались только четверо, включая Кату. Физик, казалось, за прошедшее время потолстел еще сильнее, хотя такое казалось невозможным.

— Ты чего какая-то смурная? — озабоченно осведомился он. — Пропала куда-то…

— Чтоб я еще хоть раз в ваших экспериментах участие приняла, изверги! — сердито заявила Карина. — Живодеры! Я, может, живой человек, а вы меня сканером под дых! Так меня даже в Институте Человека не мучили!

— Ну, извини, — пожал плечами Овари. — Зато теперь мы знаем, как сделать детектор землетрясений. Ну, или узнаем чуть погодя. Ты радоваться должна, что на алтарь науки немного здоровья пожертвовала. Я вот, например, каждый день жертвую — вместо того, чтобы в спортзал сходить, в лаборатории всякую гадость жру. Пошли, поработаем. Мы тут сканер до ума почти довели…

— Нет, Вари, — поспешно отказалась Карина. — Я ненадолго заскочила. Я очень скоро уезжаю обратно в Сураграш, у меня сейчас в больнице куча работы. По шестнадцать часов в сутки работаю, чтобы успеть самые тяжелые случаи разобрать. И с политикой играться приходится — за два дня пять встреч, да с такими людьми, что не откажешься. Сидишь как дура, киваешь и вежливо улыбаешься, а они говорят, говорят, говорят ни о чем, сволочи… Поубивала бы. Я ненадолго в университет забежала, официально уволиться да к тебе заскочить, у меня через, — она посмотрела на часы, — полчаса очередная консультация, а мне еще до больницы добраться нужно. Вари, дай, на чем почеркаться.

— Вот так всегда, на самом интересном месте, — грустно сказал физик. — Только я к тебе привыкнуть успел, а ты раз, и сваливаешь непонятно куда. Вот, держи, — он сунул ей в руку стило и ткнул пальцем в ближайший терминал. — Рисуй там. Или тебе на бумажке удобнее? А что черкаться собралась?

— По поводу твоего сканера, — пояснила Карина. — Я знаю, почему у тебя резонанс возникает, когда ты разрешение пытаешься повысить.

Она поудобнее перехватила стило и принялась быстро набрасывать в дисплее матрицу преобразований — точнее, списывать ее со шпаргалки, хранящейся у нее во внешнем кольце памяти.

— Знаешь? — подозрительно спросил Овари. — Откуда? Ты же никогда гравитоникой не занималась. Даже по общей физике в универе, сама говорила, больше шестидесяти баллов за семестр не набирала.

— Нахваталась по вершкам да от знакомых. И Цу немного подсказала, — туманно ответила Карина. Она отнюдь не собиралась рассказывать, что накануне пристала сначала к Цукке, а когда та развела руками — к Веорону, чтобы найти решение проблемы. Конструктор, занимавшийся непонятно чем — собирал новую Сцену? — где-то очень далеко, долго бурчал насчет необходимости доходить до всего своим умом, особенно — для незрелых умом биоформ, но потом смилостивился и выдал искомое решение. Сама Карина в том, что писала, понимала лишь цифры да арифметические знаки, и здесь крылась главная опасность: если Овари попытается задавать ей вопросы, она сразу и безнадежно поплывет. Поэтому от него надо сбежать как можно быстрее.

— Вот, — наконец сказала она, откладывая стило и снова заглядывая в шпаргалку. — Берешь свою основную волновую функцию, раскладываешь в ряд Карта и отображаешь на пространство Гремана с помощью этого преобразования. А там все очевидно, особенно если визуализировать. Вари, извини, мне пора бежать, дальше сам разбирайся. Я уже и так задержалась.

— А ну стой! — страшным голосом прошипел физик, запуская пальцы в лохматые волосы. — Погоди, ведь получается… мы фактически из ряда выбрасываем все члены, дающие основной вклад в суммирующую функцию? То есть ты хочешь сказать, что резонанс дают второстепенные гармоники? Да чушь ведь! Они же на несколько порядков слабее и затухают…

— Вари, я опаздываю! — перебила его слегка испугавшаяся Карина. Он что, уже успел в уме все посчитать? — Дальше сам думай, что и на что влияет. Я побежала, прости.