Евгений Лотош - Горизонты нашей мечты

— Добрый вечер, господин Вакай, — звук знакомого голоса заставил его вздрогнуть. Он повернулся.

— Вечер, господин Исэйка, — поздоровался он в ответ.

— Рад, что ты все-таки решился выбраться. Я уж боялся, что такой затворник, как ты, не рискнет.

— Ну, не такой уж я затворник, — вежливо улыбнулся математик. — Я и в университете преподаю, и на симпозиумы регулярно выбираюсь…

— Однако же на официальное мероприятие тебя вытащить невозможно, — так же вежливо улыбнулся в ответ собеседник. — Помню еще по тем временам, когда Фонд поддержки талантов платил тебе стипендию.

— Кстати, господин Исэйка, а ты все еще председатель Фонда? — Вакай взял со стола бокал и наполнил его соком, апельсиновым, судя по цвету.

— Нет. Я уже много лет как депутат Ассамблеи. Устав Фонда запрещает его сотрудникам заниматься публичной политикой. Фонд — образовательное, а не политическое учреждение.

Политик взял со стола бокал, налил в него вина и пригубил.

— Вот как? — Вакай вежливо поднял бровь и отхлебнул из своего бокала. — Не знал. Весьма разумно.

— Да, весьма, — согласился политик. — Но ты, вероятно, сгораешь от нетерпения, зачем я так настойчиво тебя звал?

— Так скажем, господин Исэйка, я испытываю определенное любопытство. Ко мне редко испытывают интерес за пределами… профессионального круга общения. Что за таинственная персона проявила ко мне интерес?

— Сейчас явится, и ты сам увидишь. Она звонила пару минут назад и сообщила, что вот-вот подъедет. Она утверждает, что у нее к тебе в наивысшей степени важный и конфиденциальный разговор. Я не в курсе деталей, прости.

— Вот как? — повторил Вакай. — И что же в таком случае заставило ее пригласить меня сюда? Мы могли бы встретиться и в городе, у меня дома, например.

— Я не знаю ее мотивов, господин Вакай. Могу лишь предполагать. Ей не так-то легко выкраивать время в своем расписании, а здесь ей все равно следовало появиться по политическим соображениям.

— Я польщен, что такая важная персона нашла время на скромного меня, — язвительно откликнулся математик. — Однако я могу и подождать. Раз меня здесь бесплатно кормят…

Он демонстративно взял с подноса бутербродик с каким-то нежным мясом и сунул его в рот. А что, тоже неплохо.

— Да вот и она, — сказал депутат, указывая взглядом в сторону дверей. В них как раз вошла молодая женщина в длинном искрящемся черном платье, оставляющем открытой правую грудь и левое бедро. В поддерживающем бюстгальтере она определенно не нуждалась, и даже с расстояния Вакай мог видеть, что она хороша той особой зрелой красотой, что не требует манекенной внешности, но очаровывает мужчин с первого взгляда. Уверенные движения, приветливая улыбка, волосы, забранные в высокую прическу со сверкающими камешками и свисающими на плечи отдельными прядями — настоящая светская львица. Самка, наверняка глупая и похотливая. Вакай никогда не гонялся за женщинами, но в свои тридцать четыре года имел определенный опыт общения с ними. Некоторые экземпляры весьма интересовались тем, каков же в постели лауреат, самый молодой профессор, автор многочисленных статей и так далее. Они удовлетворяли свое любопытство, он пользовался ими, после чего они расставались по обоюдному согласию и без взаимных претензий. Ни одна из них не могла осознать даже примерно, чем он занимается. Математикой, и ладно. Хорошо, если кто-то из них еще помнил со школы слово "вектор".

Девица тут же оказалась в кольце корреспондентов и телеоператоров. Засияли поднявшиеся над головами ромашки бестеневых прожекторов. Наперебой загудели неразборчивые голоса. Интересно, откуда такая высокопоставленная персона вообще о нем узнала? Ее лицо кажется смутно знакомым.

— Кто она? — спросил он у Исэйки.

— Госпожа Цукка Касарий, почетный консул Республики Сураграш в Катонии.

Сураграш? Ах, да, нынешний вечер тоже в пользу якобы сураграшских детей. Интересно, сколько из собранного в действительности пойдет на заявленные цели? Наверняка ведь тамошние чиновники разворуют три четверти. А то и девяносто процентов. Ишь, как вырядилась, представительница страдающих младенцев! Сытая и холеная, наверняка никогда в жизни сама не голодала.

— Боюсь, какое-то время у нее на неизбежное общение с прессой уйдет, — депутат снова пригубил вино. — М-м, замечательно. "Касю", урожай сорок четвертого года, пять тысяч за бутылку. Рекомендую, господин Вакай.

— Спасибо, нет, — сухо отказался математик. — Мне сегодня еще работать.

— После такого вечера? — удивился политик. — Впрочем, дело твое. Есть предложение подняться наверх, — он кивнул на уходящую на второй этаж лестницу. — Там есть отдельные кабинеты.

— Не возражаю, — кивнул Вакай. — Вот только наберу на тарелку закусок.

— Не трудись, — Исэйка пощелкал в воздухе пальцами, и возле них прямо из воздуха материализовался слуга — тоже живой, не чоки. Определенно, хозяева особняка в средствах стеснены не были. — Милейший, распорядись подать закуски и напитки на троих в… скажем, пятый кабинет.

— Слушаюсь и выполняю, блистательный господин, — слуга склонился пополам и словно растворился в воздухе. Они здесь что, телепортацию освоили? Или просто голограмма?

Они вдвоем неспешно прошли по холлу и поднялись по загибающейся полукругом лестнице. По дороге на них с любопытством поглядывали мужчины в официальных костюмах и женщины в вечерних платьях. Большая часть платьев состояла из невообразимого количества ткани и драгоценных камней, странным образом оставляя владелиц практически голыми. Пожалуй, на их фоне великолепная госпожа Цукка Касарий смотрелась верхом скромности и целомудрия. Иногда Исэйка кивал встречным — некоторым с теплой открытой улыбкой, некоторым сухо и официально, однако ни с кем не заговаривал.

В кабинете, вход в который скрывала тяжелая бархатная занавесь, уже ожидал сервированный стол. Все те же закуски, вино и три бокала. Свет горел приглушенно, стоял интимный полумрак, вполне подходящий для будуара светской дамы. Вот, значит, в каких интерьерах обделывают свои делишки политики крупного калибра… Исэйка с Вакаем уселись в глубокие мягкие кресла, и депутат завел разговор ни о чем. Он упомянул погоду ("какая необычно дождливая и холодная зима в нынешнем году, но прогнозируют жаркую весну"), политику ("бюджет следующего года, скажу по секрету, далек от сбалансированности, и повоевать за него еще придется") и культуру ("выставка новых работ господина Гадзина вызвала настоящий фурор в высшем свете Оканаки, хотя, разумеется, многие относятся к его творчеству настороженно")… Вакай с умным видом поддакивал, углубившись в свои мысли и покачивая в пальцах бокал с соком. Он начал снова обдумывать замысел монографии. Разумеется, введение в теорию полугрупп следует оставить, но в каком объеме — большой вопрос. Если он намерен пробивать книгу как учебник для математических факультетов, то следует приблизить его содержание к программам как обязательных курсов, так и типовых факультативов. Следовательно, все-таки придется добыть хотя бы с десяток программ обучения крупных университетов и сделать краткую сводку по их содержаниям. К кому бы обратиться, чтобы побыстрее?