Евгений Лотош - Горизонты нашей мечты

21.02.867, земледень. Республика Сураграш, Мумма

— Поскольку все, кто имел возможность, появились, расширенное заседание правительства объявляю открытым.

Карина Мураций провела в воздухе рукой, и в центре большого круглого стола зажегся куб дисплея. Стах давно привык к восточным техническим штучкам, хотя и не понимал их сердцем и не слишком одобрял. Нет, не то, чтобы он хотел их уничтожить. И не то, чтобы полагал затраты на оборудование комнаты совещаний излишними и бессмысленными, как считали некоторые. Наоборот, он считал, что как раз на зал и персональные кабинеты в Большом Доме можно потратиться куда как побольше — хотя бы поставить удобные кресла и хороший стол, ясно показывающий статус собрания. Но все-таки он предпочитал, чтобы с мистической техникой работал кто-то другой и подальше от него. Желательно — в наглухо закрытой комнате, чтобы сидящие в компьютерах духи ненароком не разбежались и не вселились в кого-нибудь. Но Кисаки Сураграша, да и прочих высокомерных восточников, его страхи, тем более — тщательно скрываемые, заботили мало.

Да, все-таки тяжело ходить чужими путями, когда тебе целых сорок два года…

— С повесткой дня вы все ознакомлены, — момбацу сама Карина Мураций обвела присутствующих хмурым взглядом. Несмотря на то, что она, как всегда, выглядела свежей и бодрой, в глубине ее глаз затаилась тяжелая свинцовая усталость. — Однако перед началом обсуждения я хотела бы обсудить вопрос, не имеющий к ней прямого отношения. Я имею в виду так неожиданно возникшую проблему маяки.

Маяка. Стаха невольно передернуло. Его младший брат умер от маяки пятнадцать лет назад. Он несколько лет жевал ее листья — сначала изредка, потом все чаще и чаще. Потом за большие деньги купил настоящий шприц и начал колоть в вену разбавленный дистиллят сока, который воровал в лаборатории Оранжевого клана, где работал. После этого он прожил ровно четыре периода. Воровство быстро обнаружили, и его, избитого до полусмерти, вышвырнули на улицу. Впрочем, к тому времени он не годился уже ни на что. Лишенный доступа к дистилляту и промучившись два дня, он попробовал вколоть себе неочищенный сок, выжатый в чашке из нескольких украденных с плантации листьев — и умер в жутких судорогах. Стах взял к себе его единственную жену и сына и поклялся, что своими руками убьет каждого, кто попробует подсунуть маяку кому-нибудь из его родственников.

К счастью, сдержать обещание ему пришлось только однажды.

— Период назад, — продолжила Кисаки Сураграша, — на южной границе Республики, неподалеку от границы с Мысом Мутэки, полицейский отряд под руководством генерала Дентора обнаружил и уничтожил несколько крупных плантаций маяки. На них наткнулись совершенно случайно. Мы до сих пор пытаемся выяснить, кто именно стоит за людьми, создавшими плантации, но ясно одно: их прикрывает кто-то, стоящий очень высоко. Ситуация усложняется тем, что маяка на плантациях, как выяснилось, росла не простая, а генномодифицированная. Проще говоря, кто-то в Четырех Княжествах или в Граше изменил ее так, что ее сок стал куда более ядовитым и вызывающим зависимость уже со второй, а то и с первой дозы. И выглядит она немного иначе.

Карина снова провела рукой в воздухе, и в дисплее появилось изображение невзрачного кустика травы с узкими длинными листьями.

Генномодифицированная. Еще одна непонятная разновидность духов, водящихся на севере. Стах не знал, о чем речь. Слово "гены" он слышал, но что они такое, не знал и знать не хотел. Он уже слишком стар, чтобы тратить время на такие пустяки. Найдутся другие, молодые и умные, они разберутся.

— Я хочу предупредить всех, — Карина Мураций принялась мерно постукивать указательным пальцем по столешнице в такт своим словам, — что любой, оказавшийся причастным к разведению маяки и производству наркотиков, будет жестоко покаран. Независимо от личности. Понятно?

Она обращалась ко всем, но смотрела почему-то на сидящего напротив нее Куруву — в упор, неподвижным немигающим взглядом. Заместитель министра торговли оставался бесстрастным, но все-таки Стах почувствовал исходящее от него напряжение. Неужто он причастен к таким вещам? Так-так. Если у Кисаки есть хоть какие-то доказательства, хотя бы косвенные, то под шумок может полететь голова не только у Курувы, но и у самого непотопляемого Шаттаха. Впрочем, если бы у нее имелись доказательства, вряд ли гулан сейчас сидел бы за круглым столом. Скорее, у нее — точнее, у ее цепного пса Дентора Пасура — есть подозрения, которые они не могут подтвердить. Тогда она ведет себя глупо. Давать тайному врагу понять, что его заподозрили, означает раскрываться раньше времени. Знание нужно держать при себе, чтобы в нужный момент нанести точный удар с его помощью. Нет, что ни говори, а катонийка никудышный политик.

— Кара, давай к делу, — нетерпеливо сказала Яна Мураций. — Дел много. С распределения бы бюджетов начать, с учетом последних траншей от "Копей" и налоговых поступлений.

— Яни, у нас повестка несколько иначе построена. Успеем еще с бюджетами, никуда они не денутся. Первый пункт в повестке — Синхайский ГОК. Су, докладывай.

— Нечего особенно докладывать, — Суэлла Тарахоя бросила на стол ручку. Тарсачка явно была не в духе. — Денег нет, заливку свай под фундаменты с грехом пополам закончили, а дальше все встало. Последний зарплатный транш уже разошелся, а долги рабочим и наполовину не погашены. Через несколько дней оборудование должны в Хохё доставить, а дальше-то что? Мы его до места за неделю точно довезем, а на месте даже крыши нет, под которую его приспособить. Мы из графика на четыре периода как минимум выбились. Мельницы вот хотели сразу на постоянных местах монтировать, а теперь придется какой-то временный склад изобретать. Не держать же их на транспортных платформах!

— Что нужно для того, чтобы ускорить работы?

— Да ничего, кроме денег, — сердито сказала Суэлла. — У меня обученные рабочие разбегаются, а те, что остались, еле шевелятся. Прорабов я пока еще кое-как держу, но если сбегут и они, стройку можно замораживать навсегда.

— Насчет денег еще поговорим, попозже. Шаху, как там насчет переговоров?

— Нас почти ни во что не ставят, — министр торговли поднял глаза к потолку и развел руками. — Говорят, что кредитов мы и так набрали слишком много, как отдавать намереваемся — непонятно. "Поднебесный банк" не против дать кредит, но требует аж девять процентов годовых.

— Даже под залог государственных паев в Тримарских мануфактурах?

— Только под залог паев. Без залога они даже разговаривать не хотят. Но окончательных отказов мы еще не получили нигде, так что побороться можно. Я так думаю, сколько-то нам все-таки дадут если не в одном банке, так в другом. Меня другое волнует. Кара, свет очей моих, я хочу вернуться к вопросу о собственной валюте.