Андрей Шевченко - Не жизнь, а сказка

— Мочалка нет… — снова начала одна голова, но Иван рыкнул:

— Я слышал, что ты… вы не по-тарабарски умеете говорить! Ишь, тролли мелкотравчатые выискались!

— Где-то я уже это слышал, — тихо пробормотал Святогор.

Грыст протолкался вперёд и с интересом уставился на диковинку.

— Не, мелковаты для троллей. Да и голов много. Но мелкотравчатые — это верно!

— Это у тебя голов недостаточно! — нахально заявила средняя голова, затем повернулась к Ивану и, сразу сбавив обороты, попросила: — Папочка, опустил бы ты меня, а? Я ж не летучая мышь!

— И меня! И меня! — поддержали крайние головы, а затем все три хором сказали: — Нас!

Ваня хотел было просто отпустить хвост, но тогда мелкий ужастик снова упадёт в бочку с остатками вина. Кстати…

— Кстати! — напустил на себя ещё более суровый вид Иван (Варя, если бы видела, каталась бы в истерике от смеха) — Вы вино выдули?

— Это она! — левая голова кивнула на центральную.

— Я? — возмутилась средняя. — Да я чуть не утонула! Ты же кричала больше всех "пей, пей"!

— Да, да, я слышала, — подлила масла в огонь правая.

— А ты забыла, как сама…

Богатыри обалдело смотрели на мгновенно-развернувшуюся свару — базарным торговкам у мини-Горыныча учиться и учиться. Ивану надоело держать в воздухе извивающуюся тушку, и он аккуратно опустил её. Впрочем, свара не прекратилась, даже когда мини-Горыныч улёгся на утоптанную траву. Почему улёгся? Да потому что лапы его явно не держали.

— Молчать! — рявкнул Иван. — Последний раз спрашиваю: вы вино выдули?

Три головы синхронно кивнули и даже умудрились придать мордам виноватое выражение. Богатыри, как по команде, дружно вздохнули — силён, малявка, опустошить целый бочонок!

— Врут! — вынес обвинительный вердикт Людвиг, до сих чувствовавший во рту вкус симпатичных червячков, а потому обиженный больше других. — Кадушка в три раза больше этой курицы!

— Мы почти не пили! — пропищала средняя голова. — Мы впитали!

— Мы сухие были, а теперь размокли.

— Мы усохли, когда тридцать три года и три месяца и три дня дождей не было.

— Когда это такое случилось? — спросил Черномор, не помнивший подобных катаклизмов.

— Во время долгой засухи, — проинформировали головы хором.

— Понятно, — сказал воевода тоном доктора Ватсона, которому Холмс только что объяснил решение задачи. Единственное, что он понял — страшная засуха была настолько давно, что про неё все уже забыли.

— И чего с ним теперь делать? — вслух и ни у кого конкретно спросил Святогор.

После этого вопроса воцарилась тишина. Действительно, как поступить со змеем?

— Может, обратно засушить? — подал голос Людвиг.

Все три головы тут же уставились на рыцаря и попытались плюнуть в него огнем. Но, то ли из-за малого размера, то ли из-за долгого перерыва в жизнедеятельности, никакого пламени у мини-Горыныча не появилось. Зато тушку окутало облако горячих винных паров. Богатыри повели носами, пытаясь по запаху определить сорт вина.

— Ещё мелкий, а уже пытается сжечь! — Черномор нахмурился: — Предлагаю уничтожить! Как застарелого и злейшего врага! Пока не поздно!

У воеводы слова с делом не расходились. Он, не дожидаясь всеобщего одобрения (ибо должность такая), кряхтя, потянулся к мечу, прислонённому к стенке шатра.

— Папочка, спасай! — раздался трехгласый вопль, и мини-Горыныч мгновенно оказался у ног Ивана-дурака.

Черномор вынул из ножен меч, на лезвии которого кроваво блеснули отсветы фонарей и факелов, и шагнул в сторону мелкого чудища, намереваясь вернуть того в исходно-мертвое состояние. Богатыри молчали и отводили взгляды. Святогор вздохнул и тоже отвернулся.

— Погоди, воевода! — Иван-дурак сделал шаг вперёд, закрыв от смертельного удара трехглавую тварь.

— Отойди, не мешай! — нахмурился Черномор.

— Не отойду! — Иван тоже нахмурился. — Зверёныша убивать не дам!

— Какой тебе это зверёныш! — рассердился воевода. — Это же змей Горыныч, только мелкий! И пока он не вырос, надо его прикончить!

— Сказал же — не позволю! — набычился Иван. — Нельзя маленьких обижать!

— Ты что, совсем дурак, да? — в ярости заорал Черномор.

— Да! — спокойно ответил Ваня.

Черномор только руками развёл — действительно, даже приставка к имени есть.

— Уйди по-хорошему!

— А по-плохому что случится? — спросил Иван, начиная закатывать левый рукав.

— Отряд! Ко мне!

Воины из отряда Черномора начали неловко протискиваться к командиру и располагаться за его спиной. Конан, нимало не сомневаясь, шагнул и встал рядом с Иваном. Людвиг Железный отстал от киммерийца ровно на полсекунды. Раздалось сопение бегемота, и Грыст, выковыривая из зубов саранчину, присоединился к друзьям.

В воздухе ощутимо запахло не просто ссорой, а полноценным боем. Вот странное дело — стоит начаться какой-нибудь заварушке, и общество выпивших мужчин тут же делится на две части: на смертельно-пьяных и протрезвевших. Первые участия в драке не принимают по причине невозможности подняться на ноги, зато те, кто такую возможность имеют, сразу же оказываются в самой гуще событий.

Поскольку в праздничном шатре собрались богатыри во всех смыслах этого слова, то даже лежащие на полу в состоянии летаргического опьянения зашевелились. Что уж говорить о тех, кто стоял на своих двоих? И неизвестно, чем бы всё закончилось, если бы не Святогор.

— Хватит! — прозвучал его крик.

Святогор при этом ударил по столу ладонью — ни в чём не повинная деревяшка раскололась в двух местах, и посуда посыпалась на пол. Не обращая внимания на произведённые разрушения, Святогор поднялся и обвёл грозным взглядом присутствующих. Участники сечи сразу стали меньше ростом, а воины из отряда Черномора, наоборот, выпрямились и встали по стойке "смирно". Даже их воевода опустил меч.

— Совсем ополоумели!

— Дядька, он ведь животину неповинную казнить собрался!

— Молчи! Выпороть тебя мало за непослушание и пререкания!

— Правильно, Святик! — подал голос Черномор, но Святогор тут же обрушился и на него.

— И ты молчи! Ты порки вдвойне заслуживаешь! Вот сейчас возьму розги…

— Не посмеешь! — взвился воевода. — Мы же близнецы и двойняшки!

— Посмею! По праву старшего! Я тебя на десять лет старше! Вот только попробуй меч подыми, враз чику напорю!

Конан изумлённо слушал разговор старших богатырей.

— Они что, серьёзно? — громким шепотом спросил он у Ивана.

— Конечно, — так же "тихо" ответил тот. — Святогор по старшинству имеет право. Вон, видишь, розги в ведре мокнут?

Киммериец поглядел в указанное место, содрогнулся при мысли о том, что и ему может достаться таким же образом, и пробормотал "Варвары". Людвиг беспокойно почесал "чику", словно ему уже её напороли. Только Грыст не волновался — его шкуре дубины не страшны, чего уж про розги говорить!