Ричард Кнаак - Дети Дрейка

— Темный Конь! — Хрупкая женская фигура возникла между ними. Шарисса отвела своего спутника на более безопасное расстояние. — Манера поведения Геррода — это его дело; я уже предупредила тебя, каковы мы, враады. Мы предпочитаем держаться особняком; я думала, что за три дня ты это уже заметил.

«Из-за этого чудовища она и задержалась», — отметил про себя Геррод. Он так и думал; но ему нравилось, когда его предположения подтверждались. Что ж, это делало задержку Шариссы простительной. Что такое представляет собой он в сравнении с могучим Темным Конем?!

Размышляя над этим вопросом, чародей припомнил кое-что, касающееся этого беспокойного создания. Дру Зери рассказывал о том, кто стал его необычным спутником во время его временного изгнания из Нимта, изгнания случайного — явившегося следствием неумеренного любопытства, проявленного волшебником. Геррод считал, что рассказ Дру Зери несколько приукрашен; он и представить себе не мог создание вроде Темного Коня.

Не то что теперь. Сейчас Геррод понимал, что слова Дру явно не могли в должной мере охарактеризовать необычайного коня. Да и неудивительно. Тезерени не сомневался, что любой рассказчик бессилен был бы это сделать.

— Извинись перед Герродом, — велела Шарисса Темному Коню. Чародей нашел это забавным; она обращалась с исполином, как будто он был лишь ребенком. Однако Темный Конь, похоже, огорчился.

«Это существо — ребенок?» — Геррод не мог в это поверить.

— Я приношу извинения тебе, кто называется Геррод!

— Извинения приняты. — Очень кстати, что капюшон и созданная внешность скрыли выражение лица; улыбка его, наверное, рассердила бы обоих гостей. Ребенок!

— Я задавал себе вопрос, что с тобой сталось, Шарисса, — сказал чародей, чтобы перехватить инициативу разговора; теперь он имел некоторое представление о том, кто находится перед ним. По словам Дру Зери, Темный Конь был бессмертным, но, похоже, плохо представлял себе окружающий мир. Геррод знал, как обращаться с подобными особями. — Я теперь понимаю, отчего ты могла и позабыть о нашей встрече.

Та покраснела, и это чем-то понравилось ему. На нее было приятно смотреть… впрочем, это не имело значения для него. Он думал лишь о своей задаче.

— Извини, Геррод. Мне следовало добиться, чтобы люди как можно скорее привыкли к Темному Коню — так как он собирается некоторое время побыть здесь. И самый лучший способ для этого состоял в том, чтобы его видели в моем обществе, когда я хожу по городу. Всякий раз, когда мне надо было поговорить с кем-то, я представляла его им.

«Извините, вы еще незнакомы с Темным Конем?» — Геррод представил себе подобную сцену и с трудом смог удержаться от смеха.

— И каков успех?

Шариссе, похоже, было не настолько весело.

— Слишком многие относятся к нему с недоверием. Они думают, что мой отец использует его как орудие для того, чтобы изменить соотношение сил в нашем триумвирате.

Ее последние слова огорчили Тезерени.

— А основные опасения относятся к моему отцу?

— Ну, он еще не видел Темного Коня. Силести, однако, его видел.

Герроду было бы интересно знать, как поступил его отец, а не Силести. «Ты остался в тени — ведь так, отец? Интересно, что ты замыслил?» Глава Тезерени был не из тех, кто будет сидеть сложа руки в ситуации, могущей привести к неожиданным осложнениям.

— Я нахожу это интересным, — помедлив, ответил он. — А хоть кто-нибудь из моего клана познакомился с вашим другом?

— Только Лохиван. Остальным Тезерени он, похоже, неинтересен.

«То, что знает Лохиван, знает и отец», — хотел сказать Геррод. Он знал, что Шариссе нравилось бывать в обществе его брата, но он также знал, что Лохиван был придатком Баракаса. Шариссу, однако, было бы невозможно в этом убедить. Она смотрела на Лохивана почти так же, как и на Геррода — как на Тезерени по рождению, но с собственной головой. В отличие от Ригана, Логана, Эсада — или любого другого.

— Если весь остальной клан не проявляет никакого интереса, то как раз потому, что моему дорогому родителю Темный Конь очень интересен. — Геррод обошел их вокруг, вынуждая обернуться, чтобы оказаться с ним лицом к лицу. Вот так лучше. Теперь солнце находилось почти позади него и Геррод мог чувствовать себя немного спокойнее. — Никогда не доверяй спящему дрейку.

Смысл его слов был очевиден, но он видел, что Шарисса не принимает их всерьез.

— Повелитель Баракас может замышлять все, что ему угодно. Что он способен сделать с Темным Конем?

«Многое», — хотел сказать Геррод, но черный скакун прервал его.

— Кто этот повелитель Баракас? Почему он должен желать мне зла?

— Баракас, повелитель Тезерени, — мой отец, — объяснил чародей, мысленно представляя его себе. — Он жесток, честолюбив и так же смертельно опасен, как и чудище, что украшает стяг нашего клана.

— Он твой родитель? — Темный Конь покачал головой, встряхнув гривой, которая очень напоминала волосы… — Ты говоришь о нем с отвращением, возможно даже — с ненавистью! Я не понимаю этого!

— У Геррода с отцом имелись разногласия, — дипломатично объяснила Шарисса. — Повелитель Баракас честолюбив. Если ты встретишься с ним, то разумнее проявить при этом осторожность. Я, однако, сомневаюсь, что он может сделать что-то серьезное. Ни один из его людей не обладает магической силой, могущей сравниться с твоей — или даже приблизиться к ней по уровню.

— Я и впрямь необыкновенный, ведь так?

— Я предпочел бы больше не говорить о моем отце — если вы не возражаете, — Разговор об отце был чародею неприятен, он ощущал во рту вкус желчи.

Шариссе Геррод сказал:

— Я полагаю, что ты пришла, чтобы наконец познакомиться с моим открытием. Оно едва ли так блистательно, как мне показалось вначале, но есть несколько восхитительных вещей, которые тебе, возможно, будет интересно посмотреть. Сегодня начинать поздно, но мы все-таки можем…

Виноватый взгляд, который та бросила на Геррода, заставил его остановиться.

— Извини, Геррод. Я приехала главным образом для того, чтобы объяснить тебе, почему я не появлялась и отчего не смогу некоторое время посещать тебя.

Гнев и внезапное, безрассудное чувство, что его предали, пробудили в Тезерени самое худшее. Он едва не призвал мысленно силу, о которой Шарисса не знала, силу, которая позволила бы нанести вслепую удар — достаточно мощный, чтобы погасить в себе эту горечь.

— Слишком многое происходит именно сейчас, — продолжала Шарисса, не догадываясь о мыслях, которые роились в его мозгу. — Если Темный Конь остается среди нас, следует сделать так, чтобы к нему привыкли и другие. Многие сторонники Силести поговаривают, что мой отец воспользуется им, чтобы положить конец триумвирату. Они думают, что он собирается управлять ими из Сирвэк Дрэгота, как какой-нибудь деспот, можешь себе представить!