Иван Охлобыстин - XIV принцип

— Давно вы путешествуете? — уточнила женщина.

— Три года с небольшим, — пришлось соврать Магнификусу. — Обошел полмира и совсем не разбираюсь в современной моде.

— Тогда я вам пришлю Глимори Даболфор, — решила гостья. — Это наш главный модельер. Он немного со странностями, но идеаль­но разбирается в модной одежде и знает где что продается. Глимори — граф. По крови граф. После посещения в прошлом году импе­ратором нашего города вся местная знать не считает зазорным кон­сультироваться с Глимори относительно выбора одежды. Сам Карл- Франц советовался с ним. В столицу звал, но Даболфор отказался. А сейчас не теряйте времени, приводите себя в порядок и приходите завтракать на первый этаж в столовую. И, простите, как вас вели­чать?

Вопрос застал молодого человека врасплох, и поэтому он ляпнул первое приятное на слух сочетание имени и титула:

— Маркиз Че Гевара.

— Спускайтесь завтракать, маркиз, — повторила приглашение женщина и закрыла за собой дверь.

Следуя разумному совету разговорчивой гостьи, Магнификус сбе­гал в душевую, где тщательно смыл с себя дорожную пыль. За сим, на всякий случай, припрятал десять золотых в медном рожке газового све­тильника на стене и спустился в столовую.

В Нульне умели готовить и любили поесть — понял Второй, озна­комившись с пухлым меню.

— Что будете кушать? — вежливо осведомилась у него подошед­шая барышня в белом кружевном переднике.

— Не знаю, — растерялся он. — Яичницу и стакан сока. Да, и бу­лочку.

Девушка кивнула и пошла на кухню.

Заказ еще не поспел, а в столовой уже показался худощавый франт с тростью в руке.

Приблизившись к столику гостя, он обаятельно улыбнулся и пред­ставился:

— Граф Глимори Даболфор. Мадам Бримера просила вам помочь разобраться с одеждой,

— Маркиз Че Гевара, — привстал со своего стула Магнификус и жестом указал на соседний стул. — Прошу вас.

Вельможа охотно воспользовался его предложением, попутно крик­нув в сторону кухни:

— Рози, мой коктейль!

Сделав заказ, Даболфор продолжил:

— Прежде всего, многоуважаемый маркиз, мне хотелось бы объяс­нить причину, по которой я взялся помочь вам. Она незамысловата, но элегантна. Помогая малознакомым людям найти свой стиль, я практи­куюсь в любезной мне слабости — философии внешнего облика, просты­ми словами — в моде. Есть два варианта общения с модой — следовать ей и создавать ее. Последнее мне ближе — я создаю моду. Причем де­лаю это методом поиска наиболее эффектных архетипов и отбора эле­ментов внешнего облика данных архетипов, чтобы позднее предложить вышеупомянутые элементы простым людям и сделать мир прекраснее.

Девушка вынесла из кухни поднос с заказом путешественника и сервировала стол.

— Простите, моя яичница, — извинился Второй, встревоженный основательностью подхода нового знакомого к такой прозаичной теме, как выбор костюма.

— Кушайте, кушайте, — согласно кивнул граф и вернулся к своей мысли: — Моя техника на удивление проста — я задаю вам вопросы, вы отвечаете, я подбираю вариант гардероба.

— Согласен, — подхватывая вилкой кусок глазуньи, пробормотал Магнификус.

— Что для вас интереснее — двигаться к цели или достигнуть ее? — задал вопрос модельер.

— Двигаться, — чистосердечно признался гость и обосновал: — Невозможно разочароваться.

— В предмете, который вы приобретаете, вы цените больше его практичность или его легенду?

— Легенду. Практичность, как правило, к ней прилагается.

— Кто вам приятнее в качестве собеседника на выбранную тему — крепкий профессионал или увлеченный дилетант?

— Дилетант. С ним интереснее.

— Самый предпочтительный для вас вариант взаимоотношений с Вечностью — родство или дружба?

— Дружба. Люблю независимость.

Рози принесла Глимори высокий бокал, наполненный газирован­ной жидкостью алого цвета.

Граф сделал глоток из бокала и продолжил:

— Что является для вас мерой истины — свершившееся или свер­шаемое?

— Свершаемое. Истина всегда в движении.

— Ваш метод анализа — утверждение или отрицание?

— Отрицание. Оно даже ошибку делает приятной.

Даболфор допил свой коктейль и заключил:

— Вам не нужна новая одежда, постирайте эту. С вас один золо­той.

— Так дорого? — удивился Второй, выкладывая на стол монету.

— Не скупитесь, — усовестил его граф. — Люди с подобным под­ходом к жизни все, без исключений, богаты.

Он вытащил из кармана небольшой блокнот с тонким карандашом в нем:

— Разрешите, я зарисую ваши сапоги? Это шедевр. Только их нужно отчистить от смолы.

— Конечно, рисуйте, — разрешил Магнификус, все еще не пони­мая толком, стал ли он жертвой надувательства или свидетелем утон­ченного мастерства.

Глимори быстро сделал набросок в блокноте, молча откланялся и пошел к выходу.

— Золотой! — напомнил ему Второй.

— Оставьте себе, — хитро усмехнулся Даболфор. — У меня такой же подход к жизни.

— О как! — только и смог подумать, глядя вслед модельеру, путе­шественник.

Перекусив и рассчитавшись, Магнификус вышел в город. Было бы ра­зумно выспросить у портье дорогу к университету, но ему захотелось про­гуляться.

Как и все города, имеющие солидные учебные заведения, Нульн прежде всего ориентировался на потребы студенчества и всего связан­ного с процессом образования. Бесконечное число книжных магазинов перемежалось со столь же бесконечным количеством недорогих кафе и закусочных, между ними попадались магазины одежды и табачные лавки. Религиозный аспект был решен отцами города с академической простотой и основательностью — одна из улиц состояла исключитель­но из храмов всех известных религий мира. Между величественной ко­локольней храма Сигмара и приземистым кубом храма Ульрика Второй обнаружил даже храм Рогатой Крысы. Правда, по плотному слою пы­ли на ступенях можно было предположить, что последователей у этого культа в городе немного. Однако сам факт существования этого риту­ального сооружения ясно указывал на мудрость городских властей, не исключающих возможности появления, рано или поздно, студентов скейвенов. Вскоре Магнификус нашел храм Кхеине и храм Моора. И тот и другой тоже не подавали признаков кипучей религиозной дея­тельности. Оживленней всего было у храма Валайи. У его ступеней толпилось около десятка гномов в одинаковых длиннополых сюртуках и с заплетенными в толстые косы бородами. Низкорослые прихожане шумно обсуждали триста двадцать восьмую поправку к семьдесят ше­стому кодексу. Поскольку Второй не был знаком ни с кодексом, ни тем более с поправкой, он деликатно обошел спорщиков и остановился пе­ред большим пирамидальным камнем с рунической надписью: «Здесь будет возведен храм пока еще не известному богу». Рядом с камнем стоял ящик для пожертвований. Пораженный дальновидностью горо­жан, путешественник бросил несколько медяков в ящик и повернул на другую улицу. Эта улица тоже имела узкую специализацию — на ней находились публичные дома.