Иван Охлобыстин - XIV принцип

— Боюсь тебя разочаровывать, — задумчиво глядя назад, сказал молодой человек. — Но, кажется, мы еще не совсем ушли.

Шарскун взглянул туда же и обнаружил, что в нескольких десят­ках метров от них рельса, по которой двигалась вагонетка, искрясь, стремительно тлела словно бикфордов шнур.

— Прыгаем! — крикнул крыс и, действительно, сиганул из вагонет­ки вниз.

— Блин! — только и смог сказать Сергей, сжимая левой рукой свой посох и прыгая за скейвеном.

Благо оказалось невысоко, и друзья по несчастью приземлились на влажный песок. Неподалеку раздался оглушительный взрыв.

Неизвестно, сколько еще прошло времени, пока Второй нашел в себе силы спросить:

— Ты жив, дружище?

— Почти, — вздохнул, вставая с песка Шарскун: — Я меч потерял! И очень устал бояться.

— И не говори! — разделил чувства соратника Сергей, отряхива­ясь от песка, и поинтересовался: — Теперь как доберемся до места?

— Здесь много перекрестных тоннелей, может быть, в них есть хладнокровные, — ответил тот.

— Хладнокровные?!

— Это как лошади, только не такие тощие. Воспользуешься свои­ми возможностями еще разок,

— О'кей, — с помощью посоха поднимаясь на ноги, согласился пу­тешественник.

Двигаясь вслед за Шарскуном, Второй по привычке впал в мечта­тельное настроение.

— Наола! — звучало у него в голове. — Наола! 90, 60, на 90. Нет, на 80. Два дракона, тролль с книжкой, волки-людоеды и папа, судя по всему, психопат — неплохое приданое для человека с неопределенным мировоззрением и склонностью к алкоголизму. Интересно, до какой степени близости они дошли с Ракартхом! Если это только идеология, тогда все в порядке. У меня есть знакомые фашисты, национал-больше­вики и «гринписовцы». Их частная жизнь не интересует. Будем молить­ся, чтобы она оказалась жертвой каких-нибудь убеждений. Даешь фа­натизм — лекарство от одиночества! С другой стороны, зачем ей без­вольный аморальный типчик вроде меня. С друг ой стороны, такие это и любят. С другой стороны, будет мной крутить. С другой стороны, я Древнейший. С другой стороны, как выяснилось, это большой гемор­рой. С другой стороны, по-моему, я действительно уже влюбился и все предыдущие соображения не имеют смысла. Тогда надо выработать так­тику. Что может любить такая девушка? Все что угодно. 1: 0 в мою пользу. Да, но она любит всех этих уродов. 1:1. Хотя я гоже урод в своем роде. 2:1.

От размышлений его отвлек скейвен.

— Вот я иду и думаю, — спросил он. — Ты за девушку заступился и старушке помог с дровами. Что — это так обязательно Древнейшие делают?

— Редко, — честно ответил Сергей.

— Слава Рогатой Крысе, иначе нам не выжить! — сказал Шарскун и тут же опять спросил: — Тогда почему?

— Не знаю, — снова честно ответил молодой человек. — Вариант возрождаться через пять минут после смерти очень расслабляет.

— Так не все возрождаются, — открыл ему глаза крыс. — Только герои.

— Вот что означали слова Наолы по поводу волков-героев, — по­нял Сергей и уточнил: — Ты-то хоть герой?

— Я еще ни разу не умирал, — грустно признался Шарскун, — но очень боюсь, что нет.

— А я? — еще больше заинтересовался Второй.

— Тоже непонятно, как у вас там, у Древнейших, — ответил скей­вен. — Думаю — должен.

— Это не самое смешное, что я услышал за последнее время, — озадачился Сергей и предложил: — Будем тогда осторожнее.

— Слава Рогатой Крысе! — поддержал его порыв крыс.

— Она правда Рогатая? — ехидно спросил Второй.

— Не кощунствуй, — строго осек его Шарскун. — Это не она, это он.

— Я серьезно.

— Не знаю, я не богослов, Рогатая и Рогатая. В общем, слава ему!

Впереди показался овальный вход в перекрестный тоннель,

— Смотри, — провел по стене лапой скейвен, очищая от плесени нацарапанные на камне каракули, — моя язык. Мы под Миддейхеймом — городом Белого волка.

— Это хорошо или плохо? — не понял Сергей.

— Это никак, — ответил его спутник. — Хотя вокруг много варп-кам­ня, а значит, есть железные вагоны для переправки камня в Скейвенблант, столицу Скейвенов, и Эшинблант — мой родной город. Там дядя Сникч. Старый уже дядя Сникч, а его сын Шроч не любит ходить, он любит изо­бретать. Его посылали в столицу учиться. Умный скейвен, но не сильный.

— Так ты не в столице живешь?

— Нет, там, во-первых, дорого, во-вторых, там правит другой клан.

Путешественники продолжили свое движение дальше, пока под

ногами не начала скрипеть галька.

— Смотри-ка — галька, — поднял с земли круглый камень Вто­рой. — Где-то рядом море?

— Да, — кивнул Шарскун. — Море костей. Недалеко. Три пере­хода, если вагоны не найдем.

— Тьфу ты! — сплюнул Сергей. — Что за названия? «Гиблый лес». «Мертвые земли». «Море костей». Кто это придумал?

— Древние, — безучастно ответил крыс, вглядываясь в тусклое зеле­ное мерцание, исходящее от сводов тоннеля. — Варп. I де-то рядом шахта.

Он достал из-за пазухи пузырек с какой-то жидкостью и протянул спутнику:

— Пей. Варп-камень вреден для людей. Действия хватит на два или четыре месяца.

Второй с отвращением понюхал содержимое пузырька и вернул его спутнику:

— Не буду. Рыбьим жиром пахнет.

— Надо, — настойчиво ткнул в него сосудом скейвен. — Варп вы­зывает быструю мутацию. Пить не будешь — рога вырасти могут.

— Тогда канонизируете?! — морщась, влил себе в рот содержимое пузырька Сергей.

— Не кощунствуй, — опять осек его Шарскун и вздохнул. — У лю­дей так мало святого!

— Не сердись, — извинился его неразумный друг и показал на что- то блеснувшее впереди. — Я заметил огонь.

Скейвен замер и прислушался.

— Идут.

— Кто?

— Не знаю, но идут быстро.

— Спрячемся?

— Не надо, я слышу речь инжи.

— Новая порода?

— Люди. Только хорошие. Они наш клан учили выживать. Давно.

Действительно, вскоре Второй увидел шествующую по тоннелю

колонну людей в длинных плащах и с посохами в руках. Их вел седо­власый старец.

Когда они поравнялись с путешественниками, старец взмахом ру­ки остановил процессию и вопросительно обратился к Шарскуну:

— Ани шарми тель уш уш лами?

— Нух лами, нима лами, дате лами, — почтительно склонившись перед стариком, ответил тот.

— Ибаро эшин курт лиссо, нетопосу хмолкс дуфо нейо, — улыб­нулся тот, опять взмахнул рукой, и колонна двинулась дальше.

— О чем вы говорили? — не удержался от вопроса заинтересованный Сергей.

— Это врачи, они идут лечить людей на север, там эпидемия, — пе­ревел свой разговор со стариком тот. — Еще он сказал, что впереди есть вагон-капсула. Он нас пронесет под морем очень быстро. Он раз­решил взять капсулу.

— Под землей народ гостеприимней, — констатировал Второй.