Иван Охлобыстин - XIV принцип

— Если не секрет, кто заказал? — заинтересовался Магнификус.

— Огромный секрет, — кивнул Шарскун. — Его сын и заказал. Дручии не любят тянуть с наследством. Все, не будем вспоминать ста­рое, нас ждет дворец самого Малекита!

— Не понял? — пробираясь за крысом к отвесной стене, переспро­сил Второй. — Купец жил во дворце короля?

— Ни в коем случае, — ответил Шарскун. — Я на всякий случай исследовал все лазейки в городе. У дручий такие нравы, что могли по­явиться еще заказы. Четыре дня ползал по городской вентиляции и на­шел дворцовые отводы. Чего только не насмотрелся!

— Дручии все такие испорченные? — опять подал голос Магнификус.

— Нет, но порок у них приветствуется, — перешел на шепот скей­вен. — Идеология твердой воли и ясного суждения. Переводя на прос­той язык: кто успел, тот и съел.

Друзья добрались до остатков плотины и, прижимаясь к стене, на­чали двигаться осторожнее, поскольку до их слуха несколько раз доне­слись голоса стражников сверху.

— Вот он, лаз, — шепнул крыс, встал на четвереньки и пополз внутрь узкой расщелины в стене.

Второй последовал его примеру.

Какое-то время, сжатые со всех сторон мокрыми камнями, они ползли вперед, окруженные непроницаемым мраком. Наконец лаз на­чал расширяться, и еще через полсотни метров соратники смогли под­няться на ноги.

— Клянусь постоянной Планка, я ничего не вижу, — озираясь по сторонам, признался Магнификус.

— Постоим немного, пусть глаза привыкнут, — успокоил его Шар- скун. — На самом деле здесь есть свет. Стены тоннелей от сырости по­крываются особым лишайником. Он светится.

Скейвен не обманывал. Через несколько минут можно было разли­чать контуры окружающего их пространства. — Дальше, — подтолкнул его крыс. Магнификус дотянулся рукой до стены и пошел вперед.

Спустя час ходьбы в полумраке они добрались до перекрестного тон­неля, свернули направо и пошли по нему. Еще через полчаса под ногами перестала хлюпать вода, и кое-где сверху замаячили тусклые просветы.

— Сейчас мы поднимемся по лестнице к первой шахте, — сообщил скейвен, обгоняя спутника. — Шахта проходит по домам жилого квар­тала. Опять поползем. Тихо поползем. В некоторых домах рано просы­паются.

Следуя за Шарскуном, Второй взобрался по упомянутой лестнице до квадратного лаза шириной не более полутора метров. Опять приш­лось встать на четвереньки.

Далее двигались не спеша. Уставая, ложились на спину и отдыхали. У открытых воздуховодов, за которыми слышались голоса, ползли еще мед­леннее. Магнификусу иногда даже удавалось заглянуть в дома дручий.

Так, в одном он видел рыцаря, задумчиво сидящего у кровати, на которой спали трое детей.

Из соседней комнаты к нему вышла женщина, очевидно супруга, и обняла его за плечи.

— Ты мало спишь, — поднял на нее глаза рыцарь.

— Мне хватает, — поцеловала его в макушку женщина и спроси­ла: — Все думаешь о переезде?

— Еще немного, и я смогу купить эту землю, — вздохнул рыцарь.

— Пойдем завтракать, — позвала его женщина, и они покинули комнату.

Через другой воздуховод он имел счастье наблюдать за игрой в кос­ти трех ворчливых стариков. Они, устало переругиваясь, играли на деньги.

— Ты плохо считаешь, Тенур! — кряхтел один из них, сгребая ко­сти в стакан. — За прошлый бросок мне нужно приплюсовать три, а ты написал — два.

— Не ври, — огрызнулся тот, кого он назвал Тенуром. — Я запи­сал правильно, потому что ты перекидывал, а за это снимают одно очко.

— Чего-то я не замечал, что ты у себя вычитал! — не успокаивал­ся его оппонент. — Вот так ты и по жизни — за другими следил, а за собой нет.

— Кидай скорее! — вступил в их спор третий. — Утро уже. Если внучка заметит, что меня всю ночь не было дома, она меня на месяц в комнате запрет.

Сцена в еще одном доме огорчила молодого человека, но он был вынужден придерживаться роли стороннего наблюдателя.

На большой кровати у стены рыдала обнаженная девушка. Рядом с кроватью невозмутимо одевался холеный юноша.

— Чего ты ноешь?! — спрашивал он. — Мне это не нравится. Мы договаривались, что ты будешь меня радовать, пока я не решу, что до-

статочно. Иначе мне придется обо всем рассказать твоим родителям, и они тебя убьют.

— Ты же сам, силой тогда! — сквозь слезы пролепетала девушка.

— Кто тебе поверит?! — усмехнулся юноша. — Гы напилась и захо­тела любви. Я тебя прекрасно понимаю: мои родители богаты, а твои — пальцы на обед сосут. Надеялась поправить за мой счет дела своей се­мьи. Теперь я тебя наказываю за твою хитрость. Это справедливо.

— Меня держали твои друзья, я не знала, зачем ты меня позвал сюда! — продолжала всхлипывать девушка. — Ты сказал, что твоя сес­тра мне передала свою старую накидку. Она обещала.

— Заткнись! — крикнул юноша и отвесил ей пощечину. — Будешь делать что я скажу, сучка! Я еще хочу, чтобы ты и моих друзей обслу­жила, когда мне надоест. И прекрати вспоминать о моей сестре! Ты грязь, а моя сестра — драгоценный камень. Я ведь могу тебя просто прирезать и все.

— Не надо! — пуще прежнего зарыдала несчастная. — Я все сделаю.

— Умная девочка, — зашнуровывая камзол, сказал юноша. — Се­годня вечером опять приходи. К одиннадцати. Поиграем.

Шарскун сильно потянул Магнификуса за рукав, и тому пришлось ползти дальше. Правда, он успел запомнить видневшуюся за окном комнаты, где происходило это безобразие, надпись на фасаде соседне­го дома — «Двор железного пса». Скорее всего, это было какое-то пи­тейное заведение.

— Сейчас эта шахта упрется в вертикальную, — шепнул ему на ухо скейвен. — Я спущусь вниз, а ты мне встанешь на плечи. У меня ког­ти. Я тебя подниму до другой шахты. Она идет прямо во дворец.

Стоя на плечах крыса, молодому человеку пришлось признать определенные преимущества крысиной физиологии. Шарскун, несмо­тря на восьмидесятикилограммовую нагрузку, полз вверх легко, как паук. Едва вертикальная шахта пересеклась с перпендикулярной, Маг­нификус поспешил освободить друга.

— Силен, — похвалил Второй скейвена.

— Обычное дело, — скромно отмахнулся тот и предупредил: — Шахта проходит мимо королевской кухни, потом мимо одного плохого места, где придворные развлекаются. Советую не смотреть, но если по­смотришь, то держись. Очень плохо развлекаются придворные. Пло­хие придворные.

— Перестань, — уверил его Магнификус. — Я всего насмотрелся. Боже! Как же здесь воняет тухлой рыбой!