Татьяна Патрикова - Тонкости эльфийской социологии

Андрей

Вот живешь себе не полных двадцать четыре года и в ус не дуешь. А потом неожиданно оказывается, что мир-то наш не один во всей множественности вселенной, их, миров я имею в виду, много. Теперь я это точно знаю. Так как не давеча, как несколько недель назад нашел себе не хилую такую подработку. Штатным психологом при университете Маготворчесвая и Маготехнологий в мире с не очень благозвучным названием Халяра. Как я умудрился? Да, в общем-то, ничего особенного я не делал. Выложил свое резюме в Интернете вот в какой-то момент мне и позвонили. Причем телефонное собеседования, если это можно так назвать, началось с просто гениального вопроса – 'Андрей Игоревич, а как вы относитесь к темным эльфам?'. Вот с этого момента я и попал.

Не стану вдаваться с особые подробности, но теперь я на самом деле психолог, и это несмотря на то, что нас на земле учусь на пятом курсе среднестатистического 'политеха', под мое шефство был отдан целый класс молодых и перспективных магов-первокурсников, со звучным названием 'Колокольчик', и учу я их тут всех тому, что предрассудки – зло, и толерантнее надо быть, толерантнее. Нельзя безоглядно доверять общественном мнению. Оно слишком быстро устаревает. И единственный ориентир в этой жизни, советами которого все же не стоит пренебрегать, – это сердце. Почему я так в это уверен? Потому что убедился уже, на их, местном примере.

О чем я? Да о том, что вся Халяра поделена на два лагеря – светлых и темных, потому что эльфы у них тут именно этих двух видов. А представители остальных рас, коих, надо сказать, немало, уже по своему усмотрению принимают сторону либо одних, либо других. Но тем временем, после окончания последней великой войны между светлыми и темными, по одному из пунктов мирного договора, в том университете, ректор которого принял меня к себе на работу, практикуется совместное обучение и тех, и других.

До моего появления студенты данного университета только делали вид, что все у них тут тип-топ. Но мне, на примере моего класса и не только, удалось частично преодолеть их застарелую вражду и недопонимание. Не стану вдаваться в подробности того, чего мне все это стоило, тем более в столь короткие сроки. Но без ложной скромности похвалюсь тем, что теперь мои колокольчики просто не разлей вода, но не только они. Есть у нас тут еще и коммандос – мечники (темные) и лучники (светлые) – два элитных военных подразделения, несущее службу на территории университета и регулярно разнимающие сцепляющихся не на жизнь, а на смерть студентов. Руководят этими бравыми парнями два командора, которых я с момента своего появления здесь ласково называю – Барсик и Мурка. Опять-таки, не стану раскладывать все по полочкам, упомяну лишь тот факт, что теперь эти двое встречаются. Да-да, в самом интимном смысле этого слова. А их подчиненные и не думают идти друг на друга стенка на стенку, как было в первый момент, когда ребята только-только прознали о свидании своих командоров. И к этому я тоже лапу приложил.

Конечно, не все так просто. И внутри класса регулярно возникают трения, коммандос тоже могут подлить масла в огонь, где нарочно, где не очень. К тому же вот уже вторую неделю мы все дружно готовимся к родительскому дню, на котором я планирую познакомиться с родителями моих студентов. И все же, с каждым днем этот мир мне все больше нравится, а вместе с ним и один парень, самовольно переселившийся ко мне. Зовут его Ирирган Шутвик, но, как выяснилось, это не настоящее его имя. К тому же, он вовсе не светлый эльф, как принято считать, а не много, не мало – мерцающий. То есть принадлежит к одной из тех рас, которые входят в запретный список. Что именно им запрещают? Учиться в университете вместе с другими. И все потому, что считается, будто они не способны контролировать себя, когда находятся в переходном состоянии между своими мерцаниями. Так что Ир, как я его теперь называю, не просто в тайне здесь учится, но уже закончил основной курс обучения, числится в аспирантуре и является бессменным секретарем нашего многоуважаемого ректора Карла Ви'Хольма. И вся беда в том, что мы с Иром так закрутились со всеми этими событиями, начавшимися с примирения колокольчиков, и закончившимися появлением в моем классе отца одной из студенток, которому кто-то донес, что его дочь провела вчерашнюю ночь в компании темного эльфа, который тоже учится в нашем классе. Благо, мне удалось утихомирить воинственно настроенного папашу и тот забрал с собой обоих ребят – и Антилию, и Карунда, для серьезного разговора. Собственно, на этой многообещающей ноте мы и остановились. И теперь настало время продолжить мой рассказ.

Карунд Иль-Янь

Было наивно с моей стороны так безоглядно радоваться. Да, я понимал, что общение с Андреем и остальными очень сильно изменило нашу Владычицу, но даже в самых смелых своих мечтах не решался думать о чем-то подобном.

Когда вчера вечером, почти уже ночью она пришла ко мне, я думал, что Великая Мать Дома Вик-Холь выбрала меня для одной из женщин их клана и Илюизмена пришла мне об этом сказать. Оказалось, что Верховная Владычица Дома действительно сделала свой выбор, но я и помыслить не мог, что он настолько совпадет с моим. Иля, да, теперь я смею надеяться, что мне даже в мыслях позволено так называть Илюизмену Вик-Холь – дочь Великой Матери Дома Вик-Холь, с которой я учась в одном классе. Так вот, она сказала, что, если они с Матерью и дальше смогут рассчитывать на мою преданность, то свой выбор в отношении Лии я могу сделать сам. Как просто. Удивительно. А ведь еще совсем недавно я не мог себе позволить даже мечтать о таком подарке. Ведь это естественно для нас, темных, что до наступления возраста второго совершеннолетия жен нам выбирают главы кланов, и только после того, как мужчина окончательно становится взрослым, он получает право делать свой выбор сам.

Поэтому я долго не мог осмыслить услышанное. Ровно до тех пор, пока Иля не встала из кресла и не подошла ко мне. Я, как и полагается в случае явления Владычицы, стоял по стойке смирно в центре моей комнаты, куда она пришла ко мне. Я ждал своего вердикта. А она просто хлопнула меня по плечу и сказала, что хочет быть первой, кто меня поздравит. И поздравила. Сказать, что я был дезориентирован, значит ничего не сказать. Наверное, именно моим смятением можно оправдать то, что я так легко пошел на откровенность в присутствии Владычицы.