Дикарь - Долгий путь в Миртану

Надо сказать, песни и прозаическое словотворчество всё-таки помогали. На звуки голоса из всех щелей начинала выползать разнообразная нежить, возмущённая потоком непристойностей, каких эти подземелья не слыхали от сотворенья мира. А во время драки предаваться отчаянью и тревожиться было некогда. Поэтому Избранный ненадолго избавлялся от наваждения, попутно сокращая здешнее поголовье порождений Хаоса и несчастных ползунов.

В какой-то момент давление достигло наивысшей точки и перестало нарастать. Оно сделалась чем-то вроде тупой боли от не до конца зажившей раны — крайне неприятной и беспокоящей, но привычной. Спать он, правда, не мог, да и не давали местные обитатели такой возможности. Но запас разнообразных зелий — лечебных, бодрящих и восстанавливающих ману — Избранный взял с собой изрядный, а не спать несколько суток кряду ему приходилось и раньше. Усталость имела даже положительную сторону — она притупляла страх и тоску. Плохо было, что подходили к концу факелы и заклинания магических огоньков, а светящиеся грибницы и мерцающие в темноте друзы крупных кристаллов попадались здесь редко. Однако идти оставалось не далеко, и осветительных средств должно было хватить до цели. Правда, предстояло ещё как-то вырваться на поверхность.

Запалив очередной факел, Избранный полез в тёмный узкий проход. Стены здесь местами оказались облицованными каменными плитами с плохо различимыми остатками одноцветных рисунков. Навстречу сунулся какой-то гоблинский скелет, при жизни, похоже, бывший заморенным недомерком. Победитель Драконов отмахнулся от него факелом и пошёл дальше. Он было затянул в двадцатый, наверное, раз песню о рыцарской жене, ждавшей мужа из долгого похода на Варрант, и проезжем торговце заморскими зельями, но оборвал себя на втором куплете. Что-то его насторожило. Чувство опасности пробилось даже сквозь ставший привычным гнёт тревоги, давившей на душу. Походка Избранного стала мягкой и бесшумной, несмотря на стальную оковку обуви, факел погас, арбалет как-то сам собой скользнул из-за спины и уверенно лёг в ладони.

Шаг, ещё шаг, стремительный бросок за поворот расширившегося прохода, перебежка до большой базальтовой глыбы, из-за которой пробивается красноватый свет. Распластываясь спиной по чёрной поверхности камня и настороженно поводя арбалетом, Избранный бесшумно выглянул в зал, вдоль стен которого виднелись остатки массивной колоннады. На покосившихся каменных столбах весело плясали оранжевые блики. Избранный сделал ещё пару шагов вокруг глыбы, чтобы увидеть источник необычного здесь света. Увидел и замер, поражённый.

Нет, это не было гейзером огненной лавы или редкостным магическим явлением. Посреди большого подземного зала горел обыкновенный костёр. Языки пламени весело лизали закопчённые бока небольшого котелка, в котором булькало какое-то варево. А возле огня, помешивая содержимое котла грубо выструганной деревянной лопаткой и что-то бормоча себе под нос, сидел на обломке колонны высокий поджарый человек в доспехах следопыта-призрака из Старого лагеря Минненталя. Отсветы костра рельефно вырисовывали глубокие складки на его смуглом энергичном лице, орлиный нос и длинные чёрные усы; отражались от эфеса меча и пряжки широкого пояса.

Избранный долго не мог поверить собственным глазам. Однако человек возле костра никуда не исчезал. Он потянулся к огню, чтобы поправить дрова, но неудачно схватился за раскалённый конец полена, отдёрнул руку и прошипел что-то о шныгах и их нездоровой дружбе с гоблинами. Последние сомнения исчезли, Избранный вышел из-за камня и негромко окликнул подземного кашевара:

— Диего!

Сидевший у огня человек повернул голову и громко сказал:

— Долго же ты сюда добирался! Я уж было собрался тебя искать. Думал, гномьи девки так очаровали, что ты забыл, зачем под землю полез!

— Диего, старый ты сукин сын! Как ты здесь очутился?

— Как-как… Ты в Миннентале сколько времени пробыл? Весну и начало лета? А я там годы считать замаялся! И почитай всё время в призраках. Мне там такие лазейки известны, что тебе и не снилось! Вот выберемся, покажу…

— Диего, не могу поверить! — Избранный почувствовал, как тает без следа чувство тяжёлой тревоги, терзавшее его столько времени.

— Поверить он не может… — проворчал тот. — Ешь иди, каша поспела! Стоит, понимаешь, столбом. У тебя от счастья что, кровь в жилах застыла, как у глорха зимним утром?

Избранный осторожно разрядил арбалет, подошёл к другу и от полноты чувств врезал ему ладонью по плечу. От неожиданности Диего едва не слетел с обломка колонны, на котором сидел.

— Осторожно, сын мракориса! Перчатка-то у тебя бронированная, а я не железный, между прочим, — рыкнул призрак, но тут же встопорщил усы в радостной улыбке.

Сон, если это был сон, оказался настолько реальным, что отличить его от яви было затруднительно. Однако Безымянный точно знал, что это не явь.

Он находился в просторном полутёмном зале, большую часть которого занимали стеллажи с книгами. Корешки фолиантов отличались мрачноватой расцветкой: чёрной, тёмно-красной и фиолетовой. Тусклый свет пары магических светильников и едва тлеющего камина только усиливал мрачность обстановки. Он делал видимыми ближайшие ряды книг, а остальные лишь угадывались во мраке. Не позволяло скудное освещение толком рассмотреть и дальний от камина угол помещения, где высилось какое-то тёмное изваяние.

Зал пустым не был. В нём находились двое. Один из них стоял, глубоко надвинув на лицо клобук чёрной мантии, полностью скрывавшей его высокую фигуру. Угли камина освещали его спину, лицо же пряталось в густой тени. Второй сидел напротив в огромном бархатном кресле, бессильно откинувшись на спинку. Его иссушенное лицо, похожее на чудовищную маску, казалось мертвенно-лиловым — так причудливо смешивались на нём багровые блики камина и ровный синий свет магических светильников. Ввалившиеся глаза мрачно поблёскивали меж бесчисленных глубоких морщин, нос истончился, став похожим на клюв хищной птицы, а высушенные губы едва прикрывали оскал полусточенных зубов. Сидевший в кресле был стар, запредельно стар.

О присутствии Безымянного эти двое не подозревали.

Вот рот живой мумии едва заметно задвигался, и Безымянный стал различать слова.

— …никто, кроме тебя, этого не сделает, — медленно, постоянно останавливаясь, чтобы перевести дух, вещал старец. — Шесть столетий я ждал, когда начнёт исполняться прихоть Повелителя… и можно будет освободить мир от цепей причин, следствий и законов Равновесия… Но он может погубить всё…

— Я знаю, как остановить его, Учитель, — раздался из-под чёрного клобука уверенный голос. — Он носит с собой Коготь Белиара. Но сила Повелителя, заключённая в этом оружии, никому ещё не подчинялась до конца. Разве что, избранным Тьмы…