Дикарь - Долгий путь в Миртану

— А как же. Попадался всякий хлам. Руна какая-то дурацкая. На такой круглой штуке, вроде медного яйца. Заносила куда угодно, только не в нужное место… Слушай, да какая разница-то? Сон, бред, другая реальность — главное, я снова здесь, в этом мире. И парни все живы.

— Я же тебе объяснял…

— Да понял, понял. Всё, что было там, отражается на нашей грани бытия. Но я же победил? Победил! Значит, и здесь всё будет путём.

— Насчёт артефактов… Я не просто так спрашиваю. Помнишь те старые каменные таблички, которые мне таскали все, кому не лень?

— Ага, там ещё надписи с одной стороны на разговорном яркендарском. Про Радамеса и всё такое…

— А с другой стороны что? Не обращал внимания?

— Да Белиар знает, закорючки какие-то полустёршиеся! Похоже на сакральный язык, каким в Яркендаре жрецы пользовались. Но я ни слова не разобрал.

— Я бы на твоём месте поостерёгся столь вольно обращаться с именами богов. О чём это я… Так вот, надписи на табличках сделаны на наречии более архаичном, чем язык жрецов Яркендара. Но эти языки родственные. Мне удалось прочесть кое-что. Похоже, надписи касаются одного очень древнего артефакта, о котором до нас дошли лишь легенды. Это Весы Аданоса, — торжественно произнёс Ватрас и посмотрел на Избранного так, будто ожидал увидеть на его лице благоговейный восторг. Но вместо восторга на подвижной физиономии искателя приключений отразилась скептическая ухмылка.

— Я что, должен закатить глаза в молитвенном экстазе? — поинтересовался Безымянный. — Может, хоть объяснишь, для чего эти твои весы можно использовать?

— Легенды гласят, что Весы Аданоса позволяли древним магам очень точно определять соотношение Света и Тьмы в мире. Нам сейчас приходится делать это при помощи собственных ощущений, интуиции, в какой-то мере посредством несовершенных магических расчётов. На обучение хорошего мага уходят десятилетия. Даже наимудрейшим, посвятившим себя служению Аданосу без остатка, таким как Сатурас, например, удаётся увидеть лишь общую картину. А Весы позволяли узнать, в какой части мироздания и насколько нарушен баланс между Порядком и Хаосом. Наверное, именно благодаря этому мир в старину был лучше…

— Точно, — непочтительно перебил старика Безымянный, — небо было голубей, а вода куда как мокрее! Ну и горазд ты красно говорить, старче. Точь-в-точь как те дрозды над склепом подле Онаровой усадьбы. Я однажды так заслушался, что не заметил, когда нежить из-под плит полезла… Давай уже, выкладывай, чего ты от меня хочешь. Куда слазить надо, кого порешить?

— Я пока ни в чём не уверен. Вот если бы ты увидел Весы в своих потусторонних блужданиях, было бы ясно, на что нам надеяться. Нужно вернуться в город и поговорить с Миксиром, если он ещё там. Он сумел расшифровать яркендарскую письменность. Может, и этот древний язык сможет понять.

— А я, значит, должен быть под рукой на всякий случай. Ну-ну. За что я вас с Ксардасом люблю, так это за то, что вы не даёте мне заскучать и обрасти дурным жирком. Вообще-то у меня другие планы. За мной должок в Рудной долине…

В этот момент Беннет позвал всех завтракать. Шумной гурьбой ввалились разгорячённые разминкой наёмники. Даже Лестер вышел из прострации и, пробурчав что-то о вреде курения, покачиваясь, направился к котлу. Гирион, который имел замечательное свойство при необходимости напрочь забывать о дворянской спеси, уселся в кругу бывших каторжников и заработал челюстями.

— Беннет, якорь тебе в печёнку, ты нас отравить задумал? — проворчал Торлоф, отхлебнув варева. — Да за такую стряпню я однажды приказал протащить повара под килем, когда командовал коггом "Остер".

— Ага, значит, тебя не напрасно на каторгу упекли, — ухмыльнулся в бороду Беннет.

— Нет, вы его только послушайте!.. — начал заводиться моряк.

— Торлоф, а сколько тебе лет? — внезапно вступил в разговор Горн, с хрустом прожевав кусок жёсткой, как доска, вяленой рыбы.

— Причём тут мой возраст? — удивился столь резкой смене темы Торлоф.

— Притом, что ты бухтишь прямо как Сатурас. Но тому-то уже лет двести с гаком, а тебе, похоже, ещё и сорока нет.

— Сорок один. И учти, я ушёл в плавание юнгой, когда мне не было пятнадцати. А в море год можно считать за два.

В этот момент появились Мартин и Диего.

— Слышь, приятель, — обратился Мартин к Безымянному, — там тебя этот спрашивает… Как же его зовут-то? В общем, рыбак, который меня морепродуктами снабжал в обмен на покровительство. Ты же его мне и сосватал.

— Фарим?

— Точно, Фарим. В лодке тебя ждёт у берега.

Избранный бросил в костёр обглоданный рыбий хребет и вышел наружу. Он продрался сквозь мокрые кусты и пошёл к темнеющей у полосы прибоя лодке. Дождь уже кончился. Через рваные прорехи в тучах проглядывало голубое небо.

— Доброе утро, господин рыцарь, — приветствовал Безымянного Фарим. — Я уж не чаял вас снова встретить. Очень рад, что вы живы и здоровы!

— Привет, дружище! Как рыбалка?

— На улов грех жаловаться. Рыбы много, да и продать её сейчас легко. Людей в Хоринисе чуть не вдвое больше стало…

— И откуда же весь этот народ взялся?

— Далеко же вы, видно, скитались, раз не знаете. В порт снова стали приходить корабли. Там сейчас две королевские галеры стоят, длинные такие, с вёслами. А у торгового причала купеческий когг с Южных островов. Да ещё два судна ушли недавно.

— Ты смотри, какое оживление… А вообще у тебя как дела, ополченцы не обижают?

— Всё бы ничего, вот только Рен пропал[3].

— Что за Рен? Никогда о таком не слышал.

— Сынок друга моего, Вильяма. Ну, того рыбака, что бандиты похитили. Вы мне ещё о нём весть приносили…

— Как же, помню. Не знал, что у него сын был.

— Да откуда вам его знать! Рен молодой ещё совсем. Восемнадцатый годок пошёл. Может, в порту когда встречали, да там много всякого народа слоняется.

— И куда он делся?

— Боюсь, к пиратам подался. Всё о подвигах мечтал, о приключениях. Вместо того чтобы сети плести учиться. Может, встретите где — приведите тогда шалопая. Он же мне как родной… Да что мы всё о моих делах. Вы-то где пропадали больше трёх месяцев? Я, как господина Мартина на берегу увидел, сразу о вас спросил…

— Три месяца?! Неужели столько времени прошло? Да, тогда осень была. А сейчас вон листья молодые распустились. Недолгая зима на Хоринисе… Это, брат, длинная история. Потом как-нибудь расскажу. За кружкой пива… Ты на берег нас не отвезёшь? А то вода сегодня холодная…

— Да о чём речь! Собирайтесь, а я пока последнюю сеть проверю. Перед ненастьем снять не успел. Боюсь, порвало в бурю-то.

Избранный направился к пещере и наткнулся на всю дружную компанию, которая двигалась навстречу.

— Фарим отвезёт нас в порт. Все поедем? А Ватрас где?