Анатолий Агарков - Семь дней Создателя

— Что? — мэр округлил глаза и попытался встать.

Я дёрнул его за галстук, и он ткнулся фейсом в столешницу. Из носа закапала кровь. С лица стекли самоуверенность и брезгливость, остался только испуг.

— Ключи от "Лексуса" на стол.

— Что?

— Тихо слышишь? Сейчас излечим.

Сунул авторучку в мэровское ухо. Тут же ключи легли на стол.

— Документы.

— В машине.

— Не отчаивайся, мужик, ты себе ещё наворуешь, — направился к выходу и от дверей, — А за дом спасибо.

Макс развёл руками, пожал плечами:

— Вот и познакомились.

На улице:

— Ну, ты даёшь стране угля — мелкого, но много. Домой?

— В офис, — бросил ему ключи. — Мне нужен водитель.

Офис сиял новой мебелью. В рекреации бандюки резались в нарды. В дежурке сидел дежурный. Васильевны на своих местах. В приёмной хозяйничала секретарша Изабелла, высоченная грудастая дама да ещё с белокурым шиньоном на голове.

— Вам чаю?

— Предпочитаю натуральный бразильский кофе. Запишите.

— Сейчас пошлю кого-нибудь.

— Я не о кофе. Запишите — заказать на все машины проблесковые табло с логотипом "Охранное агентство "Алекс", звуковые сирены. На входе панель, по городу — баннеры. Пригласите ко мне дежурного.

Позвонила Наташа:

— Во сколько приедешь? Не задерживайся — ждёт сюрприз.

— Сейчас освобожусь — народ назавтра озадачу.

Вошедшему дежурному:

— Были обращения? Будут — фиксируй в журнале. И по каждому случаю немедленно докладывать мне. Научитесь работать — разрешу действовать самостоятельно. График дежурства составили? Знаешь, кто тебя меняет? Так и будем службу править — один у телефона, двое с машиной на подхвате. Мы наведём в этом городе порядок.

Водителя звали Лёвчик. С "Лексусом" управлялся умело, был говорлив, когда надо умел молчать. Подбросил меня к дому.

— Есть где машину ставить? Завтра без пятнадцати восемь.

Наташа встретила у порога, приложила палец к губам, жестом приказала снять кроссовки. На цыпочках крался за ней до детской.

Трёхлетнее создание сидело на полу пустой комнаты и, наряжая куклу, напевало:

— Уходи, двель заклой — у меня тепель длугой

Мне не нужен больше твой номел в книшке запифной….

Отстранив Наташу, прошёл в детскую и подсел к её хозяйке.

— Здорово.

Девочка подала маленькую ладошку.

— Тебя как зовут?

— Катюша.

— А маму?

— Наташа.

— А папу?

— Ты мой папа, — девочка ткнула в меня пальчиком и для убедительности потрясла косичками.

Спазм нахлынувших чувств вдруг перехватил горло. Привлёк Катюшку к груди, поцеловал в темечко.

— Это твоя подружка? — на куклу.

— Дочка Маша.

— А кто же её папа?

— Ты, — вновь в работе пальчик и косички.

Отпустив ребёнка, обнял её маму.

— Я, оказывается, многодетный многожёнец.

По щекам позавчерашней проститутки текли слёзы.

Репетиция прошла успешно. Пустую фуру две машины с мигалками "Алекса" отконвоировали от Н-ска к таможне на границе и оттуда в обратном направлении до блокпоста областного центра. Менты на наш эскорт только шеи вытягивали да зенки пялили. Где им, тупоголовым, сообразить, что мы замышляем. Даже скучно стало.

На пути в Н-ск связался с парнями в кабине фуры и задней машине:

— Грустите, черти? Сейчас развеселю. Разыграем ситуацию — менты пытаются остановить. Действуем так — мы блокируем патрульных, вы идёте дальше, и через пару-тройку километров снижайте скорость, поджидайте.

Своим в салоне:

— Выскакиваем все, машем стволами — шмальнуть не вздумайте — и орём оголтело, как кавказцы. Мол, что за на хрен и кого чёрта? Помогать должны, а не палками своими размахивать. Вот вставят их вам, куда следует, тогда узнаете. И прочую пургу. Поорали, в машину и дальше.

Парни приободрились в предвкушении спектакля.

Вот и зелёноблузочники — легки на помине. Гибэдэдэшник стоял у обочины, поигрывая полосатым жезлом, и не думал нас останавливать, только приглядывался с любопытством.

— Дави, поганца, — приказал водителю.

"Рено" резко вильнул к обочине, гася скорость. Спасаясь от его бампера гаишник прыгнул задницей на капот своего автомобиля. Четыре двери распахнулись разом — бойцы в чёрно-белом камуфляже ринулись на ментов:

— Вы что себе позволяете? Вы на кого хавальник разинули? Ты кто по званию? Тебе служить осталось ровно полчаса после моего звонка….

Ну, и прочее в том же духе.

Менты оторопели. Тот, что на капоте, плечами жмёт, руками разводит, слова вымолвить не смеет. Напарник его в машине запёрся. Потешили, одним словом.

Позвонил Сан Санычу:

— К транспортировке товара готов.

— Ну, раз готов, принимай, — и озвучил день и час.

Конвоем руководил Макс. Ещё четыре машины с бойцами, рассредоточенные по трассе, вели наблюдение за ДПС. Я сидел в офисе и принимал информацию о движении груза. Когда Макс отрапортовал:

— Товар сдал.

Я ему в унисон:

— Поляну накрыл, — и назвал загородную шашлычку.

Васильевны, предводительствуемые Изабеллой, выразили желание принять участие в корпоративчике, и мне пришлось внушать бандюкам, чтобы вели себя пристойно. Так и было до поры, до времени, пока за столами не зазвучали речи о недостатке женского общества. Тогда я увёз последних — впрочем, интерес был к представительницам другого возрастного поколения и профессиональной ориентации.

Утром в кабинете затеял перепалку с Билли.

— Ты что творишь? — это он мне. — Ты наркоту в Россию протащил.

— И что — не я, так другой. Это Зазеркалье, ирреальный мир. Забыл?

— Ты меняешься с катастрофической быстротой, причём не в лучшую сторону.

— А знаешь, Билли, мне эта жизнь и этот мир гораздо больше по душе, чем наш, тобой прилизанный. Готов воскликнуть — остановись, мгновение, ты прекрасно!

— Не скучно быть Богом?

— Да брось, старик, сейчас бы снял оптимизатор, но где найти такого оппонента? Больше твоих подозрений волнует вопрос — есть ли у этой России свой собственный путь развития, пусть даже через Движение. Помнишь, как Люба мечтала макнуть дядюшку Сэма в ночной горшок?

— Жалеешь, что разоружил человечество и упразднил границы?

— В той жизни мне не о чем жалеть, и есть о ком печалиться. В этой всё представляется иначе. Скажи, разве не интересно, сможет ли Движение вытащить страну из дерьма?

Диалог с Билли прервала Изабелла:

— Там посетитель.

— А где дежурный?

— Наверное, за сигаретами вышел.

— Приглашайте.

Мужчина был скорее интеллигентным, чем робким — слова взвешивал, взгляд не прятал.

— С просьбой к вам. Нет, скорее с обвинением. У меня магазин сантехники — фасанина, чугунина, фитинги, трубы. Георг Кастанян — слышали, армянстрой у нас открылся? — брал в долг по накладным, в конце месяца рассчитывался. Нет, говорит, денег — бери бартером. Муку два раза давал. Потом "жучку" подогнал убитую. Я сказал, хватит — плати наличными, в долг больше не получишь. Он: дай накладные свериться. Я без задней мысли: на, сверяйся, за тобою двадцать тысяч. Он: по субботам буду отдавать по три штуки. Девять отдал, потом пропал на две недели — в Германию мотался, "Мерседес" себе пригнал. Я говорю, гони шестерик за две субботы. Он: какой долг — я с тобой рассчитался. И накладные у него остались — в прокуратуру не пойдёшь. Может, вы поможете?