Анатолий Агарков - Семь дней Создателя

— Я разрешил, я и запрещу. Что за заводик? Кто хозяева? Да этого треста и в помине нет. Хотя, конечно, треста нет, а люди остались. Ну, поищи, найдёшь — мне скажешь. Я, Гладышев, тоже хочу в твоём бизнесе участвовать. О старости надо думать….

— Если что, я могу купить его у вас.

— Мне твои деньги не нужны — в долю возьмёшь. Понял?

Я-то понял. Поймёт ли Борисов?

От могучего некогда треста остался пшик и забытая вывеска у входа. Многоэтажный корпус забит какими-то конторками, фирмачками, магазинчиками — грязь и суета. Только с помощью коменданта удалось отыскать осколок бывшей строительной империи. В незавидном кабинетике два джентльмена — а по сути, трестовские душеприказчики — резались в шахматы.

— Н-ский ЖБИ? Да-да, есть такой. Вы приходите завтра, мы отыщем документы и по цене поговорим.

Попробовал возразить:

— Я из Н-ска — мотаться не резон.

— Вам завод нужен? Тогда завтра.

Подали свои визитки, и снова склонились над доской, азартно щёлкая часами — играли пятиминутку.

Не приняли меня ребята. На свою беду….

Сан Саныч тормознул отъезд домой.

— Нашёл?

Я подал визитки.

— Отдыхай, мы с ними сами договоримся.

Среди ночи ввалились две гориллы.

— Поехали, шеф ждёт.

— У меня своя машина.

— Тогда не отставай.

При свете фар на берегу озера предстала взору жуткая картина. Шахматисты со связанными руками стояли на коленях, а вокруг бандюки. Сан Саныч цапнул одного за вихры:

— Подпишешь документы?

— Да пошёл ты! — трестовский патриот рванул свой чуб из лап Смотрящего.

— Дерзишь, сучонок, — Сан Саныч царапнул пятернёй его лицо и отошёл в сторону.

К связанному шагнул боец и ударил в лоб молотком. Глухой стук стали проламывающей кость и шорох упавшего в песок тела — ни крика, ни стона. Бойцы подхватили под руки безжизненное туловище и затащили в воду. Толкнули, и оно поплыло, не утонув — спина средь водной глади обозначилась бугорком.

— Подпишешь документы? — Сан Саныч подошёл ко второму.

— Да, да, да, — тот затрясся, закивал головой.

— Вот и ладушки. — Сан Саныч бойцам. — Развяжите его и к машине.

На капоте серебристого "Вольво" развернули бумаги, подтащили к ним обезножившего трестовца.

— Я зачем здесь? — спросил Сан Саныча.

— А вот сейчас этот дурик подпишет купчую, и пришьешь его.

— Не буду.

— С кем говоришь, не забыл?

— Вам завод нужен действующий или как?

Смотрящий за областью жевал чего-то челюстями и сверлил меня взглядом.

— Больно дёрзок.

Там, возле "Вольво", кто-то вскрикнул или всхлипнул — звук был приглушён и короток. Опять захлюпало под ногами бандюков. Тёмная масса тела погрузилась в воду и пустилась в последнее плавание.

Сан Саныч подал мне папку с документами.

— Бери, владей, богатей — нас грешных не забывай.

Сел в "Лексус":

— Домой. Ты как?

Лёвчик передёрнул плечами:

— Нормально. Доедем.

Тон Билли был минорным.

— Ты мог их спасти.

— Мог бы, загубив всё дело.

— Не узнаю тебя, Создатель.

— Слушай, помолчи, без тебя тошно, — снял оптимизатор и сунул в карман.

В ящике стола лежит оптимизатор. Давно лежит. С того памятного визита к Смотрящему за областью. Я боюсь цеплять его на руку. Боюсь…. нет, ни воркотни, нравоучений виртуального друга, а очень недружественной акции. Боюсь, он отключит моё сознание и умыкнёт из Зазеркалья. Это для него — порядок вещей, и никаких комплексов по поводу моих мнений и желаний. Он лучше знает, что мне надо. Тиранит своим оптимизатором, водит, как малыша на помочах. Попробуй, поспорь.

Но ведь я знал, что однажды решусь на это — сниму серебряный браслет и буду жить самостоятельной жизнью. Буду принимать и переваривать пищу, уставать на работе и огорчаться непогоде, кричать на подчинённых и радоваться успехам, как мальчишка. Жить нормальной жизнью смертных людей. Бояться простуды и киллеров, любить жену и изменять ей с секретаршей (нет, лучше с замом по кадровой политике). К чёрту бессмертие, если оно не даёт полного и красочного мироощущения. На весах — бесконечная череда вялых, безыскусных, бесцветных лет, и короткая, но яркая, как падение звезды, жизнь. Куда склониться?

Выбор очевиден. Но чего-то не хватает. Может быть, аргументов оппонента?

Это стало ритуалом. Каждый вечер подниматься в кабинет, открывать стол, доставать оптимизатор и вести бесконечные дискуссии с, увы, бессловесным собеседником.

— Прости, Билли, ты был хорошим другом, а я нет — всегда спорил, поступал наперекор и только твоя мудрость, твой такт и терпение выручали меня из многих передряг. Вправе ли вот так с тобой расстаться? Наверное, нет. Наверное, это не честно и не порядочно, но извини, ты сам дал повод. И не раз. Давай позагибаем пальцы. Это ты погубил Мирабель, заставив отдать мне оптимизатор. Это ты убил Костика, лишив его рассудка. Ты позволил (если не сам явился автором идеи) заточить меня на раскалённом Меркурии. Ты издевался над моим сознанием, не давая душе встретиться с Венерой. Мало? Да ты, по сути, завладел моим телом и, подавляя сознание, диктовал свою волю, направлял стопы, ни мало не заботясь, что я думаю обо всём этом. Теперь у меня есть все основания не доверять тебе.

Что? Без оптимизатора я состарюсь и умру?

— Но меня не страшит смерть — достаточно лет за плечами, и дел. Я не хочу пережить Катюшу, а мечтаю отплясать на её свадьбе и передать дела зятю. Растить внуков, открывать им основы мироздания. Ведь это так умильно, когда забавные крошки смотрят на тебя, открыв ротики, и внимают с доверием каждому слову. А потом…. Потом можно и приказ отдать — всем долго жить….

Не поспешил ли с отказом от бессмертия?

— Сколько мне лет? Страшно подумать — здешние люди столько не живут. А вдруг моё тело, лишённое поддержки оптимизатора, стремительно постареет? Начнут забиваться кровеносные сосуды, отмирать клетки, органы общения с внешним миром прекратят жизнедеятельность. Глухой, слепой…. Проснётся однажды Наташа, а рядом…. Нет, не труп даже — прах. Удручающая картина. Только к чему такие крайности?

Это эксперимент.

— Только эксперимент. С оптимизатором и здесь жил, как там, полубогом (ну, богом-то ты, Билли). А вот без него, без серебряного браслета на запястье смогу ли выжить и состояться в Зазеркалье? Вон Люба своим умом и упорством таких высот достигла — неужто я жиже замешан? Скажешь, два разных мира — и здешний со своими особенностями. Согласен — рискованно, опасно, с адреналином через край, но надо. Для чего? Для удовлетворения честолюбия? Может быть, а может и не быть — сам не знаю. Пусть будет эксперимент без первоначальной цели. По окончании мы обязательно сядем в грозу у камина и всё детально обсудим на предмет, как относиться к параллельным мирам, и можно ли извлекать из них пользу для нашего, реального….