Алексей Зубко - Специальный агент преисподней

Встретившись со мной взглядом, она вздрогнула и споткнулась.

– Какая трогательная встреча,- прокомментировал Сатана.- Приступай! Время пошло.

И, достав из кармана песочные часы, рассчитанные на тридцать минут, он демонстративно поставил их на пол.

Заструился песок, отмечая необратимую скоротечность времени.

– Пропустите ее! – потребовал я.

Сатана взмахнул рукой, и гвардейцы расступились, открывая проход.

– Подойди ко мне. Пожалуйста.

Ливия, словно подброшенная пружиной, бросилась к клетке и, просунувшись через вырванные Владыкой ада прутья, повисла у меня на шее, шепча:

– Любимый…

– Сделай, что я попрошу.

– Что сделать?

Сатана влез в разговор и с присущей ему бесцеремонностью блеснул знанием французского языка. Его окружение дружным свистом, улюлюканьем и прочими хрюкающими и лающими звуками подтвердило свои знания в данном вопросе.

– Не слушай их,- неотрывно смотря в глаза ангелу, произнес я.- Доверься мне.

– Х-хорошо…

– Встань на колени предо мной. Верь мне… Опустись.

Ливия опустилась.

В ее бездонных глазах плещутся доверие и страх. Словно у бездомного котенка, которому приближающаяся рука с одинаковой вероятностью может принести уют и тепло домашнего очага и разделочный стол живодера.

С трудом ворочая пересохшим языком, прошу:

– Запусти руку.

Зал содрогнулся от дикого хохота.

– Что?

– Запусти свою руку мне в штаны. Только осторожно и медленно.

Она вспыхнула словно маков цвет, но дрожащей рукой выдернула подол моей рубахи и скользнула в штаны тонкими прохладными пальцами.

– Нащупывай,- распорядился я, неотрывно глядя в ее глаза.

Сатана ухватился за плечо своего адъютанта, другой рукой утирая слезы, навернувшиеся на глаза от буйного веселья. Красномордый мордоворот побледнел, видимо впервые почувствовав на своей шкуре сатанинское пожатие.

Ее ладошка скользнула по волосам и, нашупав искомое, крепко сжала его.

Волна жара прокатилась по телу, бросив меня в дрожь.

– Я держу его,- блестя слезинками на глазах, прошептала Ливия.

Сатана от очередного приступа животного ржания не устоял на ногах и свалился на пол. Пискнул Брут, в бок которого вонзился дьявольский рог, заверещал, прыгая на одной ноге, Каин – вторую раздавило копыто Владыки ада.

Все воинство адское дрогнуло, восторженно подбрасывая в воздух мечи и топоры. Многие явно переоценив при этом свои силы. Возгласы пострадавших лишь усилили общий истерический приступ смеха.

Свое окружение князь этого мира – мира Тьмы – Сатана подобрал под стать себе: для них падение светлой души в тенета мрака – величайшая радость.

– Остановись, Ливия! – содрогаясь от боли в скованном колдовством теле, прохрипел ангел Эй, роняя белый пух с ангельских крыльев.

– Я тебя люблю,- сказал я.

– Я тебя люблю,- ответила Ливия. И, встав во весь рост, подняла над головой мой крестик, вспыхнувший, словно сверхновая звезда.

Взревел Сатана, приходя в неистовство от одной мысли, что его посмели обмануть. Завизжали, закрываясь руками от яркого сияния, придворные, чьи тела начали трансформироваться, принимая естественный (с человеческой точки зрения – противоестественный) облик. Затрещал камень – это начали пробуждаться от сна изваяния гаргулий. Обнажили мечи гвардейцы.

Соотношение сил явно не в нашу пользу. Недаром имя им – легион.

– Молись,- начиная боевую трансформацию, прокричал я. Оковы удержат людей – они слабы физически, они удержат демона – он не властен над хладным железом, но они неспособны удержать древнего бога любви, чьей любви угрожает опасность.

– Молю тебя, Господи, всемилостивый и… – начала Ливия. И с каждым словом голос ее креп, наливаясь силой.

Но эта сила не противится мне, она вливается, подпитывая древние корни.

Как тут не вспомнить Господне благословение?

Трещат, расползаясь, рубаха и штаны. Хорошо, кольчуга осталась в хижине святого старца.

Взбрыкнув ногами, вырываю из крепления цепи оков.

– Прикольно,- бормочет черт, втихую ковыряя согнутой проволочкой в отверстии замка.

– Наконец-то,- разминает плечи Добрыня.

– Убейте их! – выпростав пятерню, орет Сатана.- Мочи вредителей!

В нашем направлении летят мечи, топоры и разная мебель эпохи Возрождения, она же Ренессанс.

Сияние крестика останавливает их полет на полпути, и они падают на пол, звеня и высекая искры из хрусталя.

С глухим скрежетом отпадает дужка у замка.

Потирая освободившиеся руки, Ламиира озирается в поисках оружия.

Обрушиваю удар копыта на замок, которым закреплены оковы ангела-истребителя Эя. Он – наша единственная надежда. Может, я чего-то и недопонимаю, но он не так прост, каким хочет казаться. Не в каждых устах имя Господа производит такой эффект в аду. Я-то ори сколько угодно, хоть оглохни от собственного крика,- ну подрожит земля, вороны с деревьев слетят – вот и весь результат.

Гвардейцы, подкрепленные силами легионеров, окружают клетку и начинают продвигаться вперед, медленно, но верно сокращая разделяющее нас расстояние.

– Скорее!

Брызжет во все стороны разбитый металл. Лишившись удерживающих оков, ангел безвольно сползает на соломенную подстилку клетки. Магия черных веревок слишком сильна и слишком проста, чтобы можно было противостоять ей. То, что он смог превозмочь ее и выкрикнуть несколько слов, даже единожды,- уже чудо.

Фыркнув, рогом поддеваю колдовскую веревку. По ней пробегает хоровод искр, и она медленно опадает, повиснув на крыльях.

Застонав, ангел прикасается к цепям, все еще удерживающим ноги, и те рассыпаются горсткой ржавчины.

– Я пошел.- Сделав ручкой, черт незаметно исчезает.

В этот момент Сатана ударяет кулаками в пол. Воздух стонет, хрустальные полы покрываются густой сеткой трещин. Сеяние крестика тускнеет, и адские орды бросаются на нас.

– Стойте! – Ангел-истребитель повелительно поднимает руку.

«Да что ты с ними разговариваешь?» – хочется крикнуть мне. Но единороги не говорят на человеческом языке. Они по-своему мычат.

Демоны замирают.

– Господи! – воззвал Эй.

Затряслись стены, заходили ходуном полы, сунувшаяся было в двери гаргулья поспешно замерла. Скульптурным изваянием самой себя.

Лишь Сатана, в своей безумной ярости лишенный страха, превратился в трехглавого ужасного зверя. Одна голова – бычья, с огромными рогами и слепыми глазницами; вторая – змеиная, с источающими кипящий яд зубами и третьим глазом во лбу; третья – человеческая, с сифилитическим провалом на месте носа и вертикальным разрезом оранжевых глаз.

– Смерть! – в три пасти ревет Владыка ада, разбрасывая демонов в стороны.