Людмила Ардова - Путь интриг

Сквозь массивные переплеты окон пробивается свет с долины, где умирает закат. Нежные лучи, провожает задумчивым взглядом молодая женщина. Она сидит у окна, подперев голову изящным кулачком, усыпанным перстнями.

Густые каштановые волосы ее с трудом удерживает золотая сетка, точеный подбородок упрямо вздернут, с ним спорят прочие линии облика: мягкие и нежные, и печальные глаза. И даже маленькая канарейка в клетке отчаянным щебетаньем не в силах вывести свою госпожу из созерцательности.

У королевы Колири много дум, много дел, много забот и планов, но, увы, — радости совсем не осталось!

Вошла фрейлина и робко сказала, подавая сверток:

— Ваше величество, минуту назад вам передали этот пакет.

— От кого?

— Мы не знаем. Человек, вручивший его, сразу скрылся. Его не успели задержать. Вы не рискнете взглянуть что там? Вдруг это был злоумышленник, — начальник караула советует открыть посылку кому-нибудь другому.

Пожав плечами, Колири аккуратно развернула бумагу — внутри находился толстый фолиант в черном кожаном переплете, с серебряным обрезом и золотой пряжкой, скрепляющей страницы. Книга была украшена изящным тиснением, и по углам переплета было четыре золотых 'гвоздика'.

Колири открыла книгу на титульном листе, с удовольствием вдыхая чудный запах бумаги и красок. Там было написано:

'Посвящаю свое творение очаровательнейшей из королев, несравненной гостье, однажды почтившей своим присутствием одну Ледяную пещеру. Надеюсь, что продолжение известной вам истории скрасит бесценные часы досуга.

Искренне ваш, скромный трактирщик'.

Странная улыбка скользнула по лицу королевы.

— Он сдержал обещание, — прошептала она, — что ж, сейчас самое время отвлечься от гнетущих мыслей.

Она села в кресло, поближе к светильнику, и приказала фрейлине никого не впускать к ней до утра.

— Итак, продолжим наши приключения, мессир Жарра, баронет Орджанг, — немного повеселев, сказала королева Колири, и приступила к чтению.

Мое сердце открыто дороге

Ранее утро вместе со своими лучами дарит надежду путнику на дорогах жизни. Моя — вела меня в столицу Ларотумского королевства — Мэриэг. Заночевав на постоялом дворе, в пяти часах езды от города, я встал спозаранку, когда еще серый туман не ушел с полей. И слуга, предупрежденный мной накануне, выводил оседланную лошадь, которая плавно переступала с ноги на ногу, поджидая меня и вздрагивая кончиками ушей: каждая шерстинка на них чутко прислушивалась к утренним звукам — таким загадочным, таким манящим. Ноздри ее нежно двигались, втягивая в себя все ароматы мира. Лошади не терпелось отправиться в путь.

И это нетерпение, овладевшее и конем и наездником, словно на волнах судьбы, принесло нас к мощным стенам стольного города. Их камни — древние летописцы событий свидетельствуют о том, что и на эти крутые стены поднимались вражеские лестницы, и по ним текла горячая смола, и их сотрясали мощные удары стенобитных орудий.

Правда, это было очень давно — с тех пор крепостные стены не раз перестраивались, расширялись, впуская в свое кольцо новых жителей: где-то они резко обрывались, где-то казались уже не такими высокими, но все еще были преградой, границей, и связующей цепью, которая держит людей вместе.

Я ехал по Серебряной дороге. За многие годы тысячи караванов отполировали ее камни, измельчили песок — и она: то петляла, то сворачивала от города к городу, и выводила людей на другие дороги. И вот, я въехал на Белую дорогу, что уперлась в главные ворота Мэриэга.

Я почтительно приближался, чуть сдерживая коня, и мне казалось, будто я устремлял свой взгляд в то неведомое, что скрывалось за ними.

Солнце вспыхнуло в Золотых воротах Мэриэга, и они открылись для всех, кто хотел посетить этот город. За небольшую плату королевская стража впускала желающих въехать в столицу. Я бросил монетку стражнику и пересек ворота, с интересом разглядывая все вокруг.

Но не для всех этот проезд оказывался таким легким и беспрепятственным. Еще подъезжая к городу, я обогнал небольшую группу людей.

Их было трое: на ослике восседал пожилой мужчина, по виду слуга, с загорелой кожей и лицом усеянном морщинами; на маленькой каурой кобылке ехала очень юная девушка, лет четырнадцати-пятнадцати, закутанная в длинное голубое покрывало, из-под которого выглядывали чудесные глаза, темные локоны, и выскальзывали нежные ручки.

На другом ослике трусил мальчишка-слуга или паж, нарядно одетый, но невероятно худой.

Проехав через ворота, я остановил коня у небольшой площадки, на которой восседали нищие и калеки — их обычное место для сбора денег с путников. Я вынужден был сойти с коня и подтянуть подпругу. Пока я занимался своим делом, моих ушей достигли шум и ругань возле ворот, от которых я еще недостаточно отдалился.

Стражники что-то требовали у юной путешественницы и ее спутников. Старый слуга пытался с ними договориться, а девушка испуганно прижалась к мальчишке, и изредка восклицала на ломанном ларотумском языке.

Вэллы нагло ухмылялись, и один из них взялся за поводья лошади, принадлежавшей элинье. Я прислушался.

— Один золотой бааль — и вы спокойно можете въехать в город, — говорил стражник, — я знаю, что такие юные дамочки под своими накидками скрывают много достоинств. Вы ведь не хотите объявить с какой целью приехали в Мэриэг, а стало быть — незваные гости.

На глазах у девушки блеснули слезы:

— Я не могу ответить — меня пригласили.

— У того, кто вас ждет, должно быть имя, так ведь?

— Нас ждет уважаемый человек, — вмешался слуга, — девушка от волнения забыла: как его зовут.

— Как же вы собираетесь его разыскать в Мэриэге?

— Он занимается торговлей.

— Так не пойдет! — рассмеялся стражник. — А может, мы, красотка, по-другому решим это недоразумение?

Я подошел поближе и стал наблюдать за происходящим. Двое из караульных были, несомненно, обычными вэллами, но вот рядом с ними находился, судя по обмундированию, их командир. И он был не простым солдатом. Я знал, что знаки отличия на его форме соответвуют званию капитана. Он являлся дворянином и, вероятно, начальником всей городской стражи. Это был высокий, крепко сбитый мужчина с тяжелым лицом и глазами навыкате.

Он явно зацепился за этот случай, и я захотел помочь девице, рассчитывая, что, как дворянин, он легко меня поймет.

Но не успел я вмешаться, как элинья совершила очень неосмотрительный поступок — она сняла со своей шеи какой-то предмет на тонкой тесьме, спрятанный под многочисленными накидками, и показала его стражнику.